Правда о трагедии "Курска" невыгодна многим

Подводник Александр КОПЬЕВ: В Баренцевом море началась операция по подъему затонувшей атомной подводной лодки “Курск”. Как известно, атомоход погиб 12 августа прошлого года. До сих пор о причинах гибели “Курска” достоверно ничего неизвестно.

Версии гибели “Курска” выдвигались самые разные. Одни специалисты утверждали, что причиной катастрофы стало столкновение российской субмарины с иностранной подлодкой, другие доказывали, что “Курск” погиб в результате поражения ракетой-торпедой, выпущенной с борта корабля Северного флота, принимавшего участие в тех же широкомасштабных учениях, что и “Курск”, согласно третьей версии лодка погибла после взрыва торпеды, находившейся в первом отсеке “Курска”.

Сейчас из операции по подъему подлодки устроили настоящее шоу – с иностранными спасателями, гордыми представителями командования ВМФ и трансляцией чуть ли не в прямом эфире. Создается впечатление, что подъем лодки стал самоцелью – эдаким доказательством решимости и способности флота проводить сложные операции. А между тем подъем лодки со 100-метровой глубины необходим не столько для удовлетворения чьих-то амбиций – без обследования лодки на берегу в лабораторных условиях невозможно установить причину гибели субмарины.

Говорить о готовности официальных властей рассказать об истинных причинах катастрофы сложно. Ведь неспроста, отвечая на вопрос, что случилось с “Курском”, президент Путин ограничился лишь односложным: “Она утонула”.

Будет ли сказана вся правда о трагедии АПЛ “Курск”? Об этом размышляет капитан 1-го ранга запаса Александр Копьев. Вся его жизнь связана с подводным флотом, долгие годы Александр Федорович командовал атомными подводными лодками различных проектов на Тихоокеанском и Северном флотах, был председателем государственной комиссии по приемке атомных подводных лодок третьего поколения на ТОФ. Сейчас Александр Копьев трудится в структуре министерства по чрезвычайным ситуациям.

- В объективность расследования причин гибели “Курска” комиссией Ильи Клебанова я, по правде сказать, не особенно верю. И дело даже не в политической ангажированности ее членов. Вряд ли комиссия наберется смелости сказать всю правду. Скорее всего все опять ограничится привычной формулировкой о “роковом стечении обстоятельств”.

В истории аварий и катастроф нашего подводного флота этот вывод делался уже не раз. Боюсь, что Клебанов уподобится секретарю ЦК КПСС Олегу Бакланову, который руководил расследованием обстоятельств гибели красы и гордости подводного флота – атомной подводной лодки “Комсомолец”. Выводы той комиссии нигде не публиковались, но стали известны специалистам. Речь, как можно догадаться, шла не о конструктивных недоработках или промышленном браке – все выводы комиссии сводились все к тем же роковым обстоятельствам.

Я думаю, необходимо и уместно отметить одну маленькую, но немаловажную деталь, которая характеризует всю систему подготовки экипажей подводных лодок как в прошлом, так и в настоящем. Стандартный набор причин, приводящих к авариям и катастрофам в ВМФ, в случаях, когда в живых оставались члены экипажа, в выводах всех комиссий состоял из трех пунктов. И каждый пункт говорил в той или иной форме о слабой подготовке экипажа. И никогда в выводах прямо не отмечались упущения командования всех степеней – во всяком случае гласно. Последний пункт всегда гласил: подводники в достаточной степени не усвоили опыт аварий на других атомоходах.

Увы, но на флоте никогда не понимали, что последнее – не вина, а беда экипажа.

Горький, трагический опыт бесценен, только правдивая информация о причинах катастрофы может спасти жизнь многим десяткам, если не сотням подводников. А что сделало командование ВМФ и флотов для того, чтобы этот опыт изучался и исследовался для практического применения?

Еще 30 лет назад начальник технического управления Северного флота контр-адмирал Николай Мормуль, анализируя аварийность на атомном флоте, вышел на Главный штаб ВМФ с предложением выпустить специальный учебник по аварийности для изучения офицерским составом подводного флота. Но идея оказалась невостребованной. И уроки, и выводы из аварий продолжали и продолжают изучаться на базе дозированной информации, подобранной по принципу, обозначенному в приказах: “довести в части, касающейся…”

- Но ведь такой учебник все же появился…

- Да, но… Эта книга вышла в конце 90-х годов под редакцией контр-адмирала Осипенко – он был командиром первого советского атомохода - и все того же контр-адмирала Мормуля. И вышла она… в Париже! Этот яркий пример вполне определенно отвечает на вопрос, кто способствовал замалчиванию аварий и трагедий на атомном флоте.

Но вернемся к “Курску”. Говоря о расследовании причин катастрофы в Баренцевом море, мне кажется, уместно привести два политических принципа Тодда, изложенных в книге А. Паршева “Почему Россия не Америка”: 1. Неважно, что вам говорят, – вам говорят не всю правду; 2. Неважно, о чем говорят, – речь все равно идет о деньгах.

Поэтому, как показывают недавние нашумевшие события, если бы речь шла о спасении очередного государственного деятеля, попавшего в руки иностранного правосудия, то государство нашло бы деньги быстро, даже если речь шла бы о суммах, сопоставимых с затратами на подъем “Курска”. Но вы же помните, сколько раз откладывалось подписание контракта с международным консорциумом. Кое-кому было бы крайне выгодно, если бы лодка осталась лежать на морском дне.

- Я так понимаю, речь о деньгах зашла неспроста.

- Безусловно. Несмотря на то, что государственная комиссия признала причиной катастрофы взрыв торпеды в торпедном аппарате подлодки, продолжает жить версия о столкновении с иностранной субмариной или наличии неисправностей в самой торпеде.

Для командования ВМФ и Северного флота, которое, как ни странно, входит в состав комиссии, а также для генерального директора центрального конструкторского бюро “Рубин” Игоря Спасского выгодна версия столкновения. Для командования эта версия выгодна потому, что они лишены возможности действовать в стиле ретро, руководствуясь живущим до сих пор в ВМФ России лозунгом бывшего главнокомандующего Военно-морским флотом СССР Сергея Георгиевича Горшкова: “Нет аварийности оправданной и неизбежной. Аварийность и условия ее возникновения создают люди своей безответственностью и безграмотностью”. Этот лозунг автоматически “назначал” виновных в аварии: командира АПЛ и экипаж, реже – флагмана на борту, если они оставались в живых. А о главных причинах, которые привели к катастрофе, таких, как неграмотное управление лодкой руководителя учений, отсутствие плановых ремонтов после длительного похода и межпоходовой подготовки экипажей, боевых расчетов по эксплуатации оружия, - об этих факторах принято говорить очень тихо и только в узком кругу флотоводцев. Равно, как и о том, что в подводном флоте есть командиры лодок, ни разу не “нюхавшие” моря…

Такое положение дел выгодно и для конструкторского бюро. Все эти “детали” позволяют генеральному конструктору ЦКБ “Рубин” академику Спасскому не без основания заявлять о том, что “причины трагедии “Курска” заключаются не в конструкции лодки, а в ее плохой эксплуатации, в неподготовленном экипаже”.

- Это означает, что отсутствие всестороннего расследования объективно выгодно всем?

- В известной степени это так. Публичные предъявления претензий к конструкторам подводной техники главкомом ВМФ по поводу конструктивных недостатков не лишены оснований. Но говорить о них главкому все равно, что оказаться в роли той унтер-офицерской вдовы, которая, как известно, сама себя высекла.

Дело все в том, что созданная система строительства флота и его приемки от промышленности – когда ВМФ выступает сразу в трех качествах – заказчика, контролера и приемщика построенной и испытанной подлодки – не могла и до сих пор не может быть эффективной и объективной в плане исключения случаев приема военной техники, не соответствующей определенным тактико-техническим заданиям. Государственная комиссия по приемке кораблей и судов в состав ВМФ подчиняется лично главкому ВМФ. В результате создается система, когда выгодно скрывать допущенные на стадии разработки и контроля за производством ошибки собственного ведомства.

Только государственная комиссия, замыкающаяся на соответствующий профильный комитет исполнительной власти, не подчиняющаяся ВМФ, только комиссия, в состав которой входили бы компетентные эксперты, в прошлом прошедшие подводную службу, могла бы исключить принятие в состав военно-морского флота техники с конструктивными и производственными дефектами. Эта проблема требует государственного решения. Решить ее – и не будет повода у подводников мрачно шутить: “Ходим в океан на энтузиазме и совместных решениях главкома и МСП”.

- В случае с расследованием обстоятельств гибели “Курска”, по-вашему, тоже необходимо создание независимой комиссии?

- Безусловно. Убежден, что для объективного расследования причин катастрофы АПЛ “Курск” необходимо создать независимую экспертную комиссию, состоящую из офицеров и адмиралов ВМФ, специалистов конструкторских бюро “Малахит” и “Лазурит”. В противном случае правды о трагедии общество не узнает никогда. В комиссию, способную беспристрастно разобраться и действительно назвать причины катастрофы, могли бы войти специалисты, которые не стали командующими или большими начальниками только потому, что всегда имели собственное мнение, подчас отличное от руководящих указаний командования ВМФ и министерства обороны. Это адмиралы Рудольф Голосов, Анатолий Штыров, Альфред Берзин, Борис Громов, капитаны 1-го ранга Альберт Храптович, Виктор Вдовин, Валерий Гонтарев, Исаак Людмирский, Федор Гнатусин и многие другие.

Сейчас главное – понять: определение причин катастрофы “Курска” - это не самоцель, не фетиш. Это нужно не столько мертвым, сколько живым. Только в том случае, если причины гибели подлодки будут доподлинно установлены, проанализированы, доведены до подводников, только в этом случае удастся избежать подобной трагедии в будущем.

- И, наконец, есть ли у российского подводного флота перспективы?

- Сейчас каждому понятно, что для строительства флота (этот вопрос необходимо ставить именно так, поскольку реанимировать уже нечего) патриотических чувств и меценатства будет маловато. Необходима государственная политика, так как флот по стоимости сродни разве что космонавтике. И в первую очередь необходима забота о “мозгах” - конструкторских бюро и судостроительной промышленности. Ведь иначе может повториться уже пройденное Советским государством. Тогда, в 1917 году, было принято решение о прекращении строительства подводного флота, а конструкторские бюро были закрыты. Школа отечественного подводного судостроения, первыми из основоположников которого были Бубнов и Беклемишев, была уничтожена. Только через 10 лет мы построили первую советскую подводную лодку, учась проектированию и строительству у своих врагов – Германии, которая, денонсировав Версальский мирный договор, построила к началу второй мировой войны мощный подводный флот.

Я не понимаю, почему мы не учимся у американцев, которые прекрасно понимают, что будущее – это не только космос, но и океан.

Если десятилетие безвременья после Октябрьской революции лишь подорвало устои отечественного подводного флота, то как бы нынешнее десятилетие не закончилось полным крахом.

Автор: Александр МАЛЬЦЕВ, "Владивосток"