Короткометражный фильм молодого и начинающего кинорежиссёра из Владивостока Даниила Гончарова был показан на кинофестивале «Меридианы Тихого», что можно расценивать как одну из ступеней в режиссёрской карьере. Молодой человек в интервью корреспонденту РИА VladNews раскрыл несколько секретов его создания.
- Даниил, вы – начинающий кинорежиссёр. Почему вы выбрали эту профессию?
- Я увлёкся кино в 11 лет, в 13 уже начал снимать первые любительские короткометражные фильмы. До сих пор кино для меня – это жизнь. Я живу им и хочу снимать его. Хотя я окончил факультет русской филологии.
- А почему вы выбрали такое образование, если так увлечены кино?
- Я выбирал образование максимально близкое с моими интересами, чтобы в дальнейшем это мне помогло заработать денег. Накопить их мне нужно было, чтобы я могу продолжить обучение кинематографу. Я пытался сразу после школы поступить в специальные образовательные учреждения, например ВГИК, но мне дали совет – накопить больше опыта. Кино – это картина мира. В этой области нужен опыт, чтобы зритель тебе верил, а ты был максимально честен с ним.
- У вас в семье есть или были люди, которые как-то связаны с «киножизнью», может быть актеры или люди искусства?
- У меня папа занимается кино, он программный директор Pacific Meridian. Благодаря ему, у нас всегда дома были фильмы на видеокассетах, затем на DVD. У меня всегда было, что посмотреть.
- Можно сказать, что отец был духовным вдохновителем?
- Не совсем так. Он скорее говорил: «Видишь, как классно? Хочешь также?»
- По профессии приходится работать?
- Да, я работаю копирайтером в нескольких компаниях, можно сказать, что я фрилансер. Работаю на дому, пишу тексты, получаю неплохие деньги, и у меня есть, на что покупать технику, есть на что снимать.
- Скажите, а какими-то особыми качествами должен обладать человек, который решил связать свою жизнь с кинематографией, с режиссурой? Нужно обладать самокритикой или нужно быть самоуверенным, амбициозным, пробивным?
- Сложный вопрос. Да, наверное, нужно обладать долей здравой самокритики. Ведь если я снимаю кино, то в конечном итоге, чтобы представить его зрителю, оно должно нравиться мне самому. Но тут, я считаю, самое главное – это быть честным. Либо это сублимация, либо это жанровая история, главное – это должно быть честно. Многое зависит от интуиции. Нужна «насмотренность», нужно много смотреть кино, читать о нём и просто много книг. Это ещё Сергей Эйзенштейн писал в своей гениальной работе «Монтаж», что «монтаж в литературе очень может пригодиться в познании монтажа в кино…». Михаил Ромм – великий советский кинорёжиссер – учил своих студентов по произведению Льва Толстого «Воскресенье», как монтировать. То есть начитанность, интуиция и самокритика должны присутствовать.
- Я правильно поняла, что вы с 11 лет уже знали, что ваша жизнь будет связана с кино? Какое при этом высшее образование будет получено изначально, не было важно.
- Да, правильно, но все-таки был выбран филфак, так как все-таки это много классики, много литературы, возможность получить межкультурную компетенцию, чтобы мои высказывания были осмыслены.
- А почему именно режиссер? В кино много профессий.
- Мне нравится создавать свой фильм, конструировать свой мир.
- Вы режиссёр-диктатор? Это хорошо или плохо?
- Это не хорошо и не плохо. Это называется «авторское кино». Мне нравится, когда режиссёр контролирует все процессы, сам пишет сценарий, является продюсером, оператором. Но все-таки создание кино – это работа всей команды, важно прислушиваться к мнению коллег по цеху, но последнее слово всё равно должно быть за режиссёром.
Автор фото: Максим Чикалов.
- Можно сказать, что ваша команда уже сложилась?
- Скорее всего, нет. В основном команда – это я.
- На кинофестивале «Меридианы Тихого» в этом году был показан ваш фильм – «Бунигэ»*. Как появилась идея создания сценария этой картины?
*Бунигэ – мифический мир духов, куда после смерти человека попадает его душа. Мало кто верит мифам. Но однажды четверо студентов отправляются в лес, где находят странное языческое захоронение...
- Это очень интересный проект, я к нему очень долго шёл. Жанр фильма мокьюментари (псевдодокументальный фильм; термин появился в США – прим. ред.), события ленты как бы записывались одним из героем на обычную камеру. За идею был взят фильм «Ведьма из Блэр», режиссёра Дэниэла Мирика, потому что моё увлечение началось именно с этого фильма. Это было отчасти «живое» кино, необычное. Фильмы любительского характера, типа этого, снимаются с низким бюджетом вложений, а кассовые сборы по итогу выходят очень крупными. Главное – это найти ключ, приём, который втянет в себя всю историю, это сработает и будет классно.
- Почему из всего киноальманаха именно этот фильм был выбран для участия в Фестивале 2018?
- Так решила отборочная комиссия. Я отправил все свои фильмы, но выбран был этот.
- Вернёмся к фильму. Почему именно это мифологическая тема легла в основу фильма?
- Я тогда учился на филфаке, когда мы проходили на лекциях мифологию удэгейцев, населения Приамурья. Я решил, а почему бы не совместить нашу приамурскую аутентичную мифологию и не перенести в кино в жанре мокьюментари, триллера. Мы не преследовали цели скопировать «Ведьму из Блэр». Это какая-то всё-таки дань уважения к представителям культуры, их мифологии.
- А как проходил кастинг? Это просто ваши друзья?
- В принципе, нет. В ДВФУ был студенческий театр, где студенты пробовали себя в актёрском мастерстве. Я обратился туда непосредственно через Владимира Бродского (владивостокский кинорежиссёр, который сыграл одну из главных ролей). У него был выход на этот театр, там и познакомились с Татьяной Кострикиной и Евгением Сулиным. Ребята заинтересовались.
- Главная роль была вашей, хоть и за кадром, держа камеру. Почему? Не любите быть в кадре?
- Я хотел контролировать процесс. И только в самом конце зритель увидел меня в кадре.
- Финальная сцена была шикарной. Фильм – короткометражка, но я до конца ждала, что-то же должно произойти гипернеобычное. И все случилось. Чья идея такого с такими костюмами?
- В течение фильма, мы неоднократно видим, как герои перемещаются в другую мифическую реальность. Мне было важно и интересно показать именно этот переход в финальной сцене. Дрожащая камера в конце – это, как мне кажется, философский приём. Ведь это показатель человеческой сущности: человек по своей биологии очень уязвим, одержим злыми силами, с чувством незащищённости, с паническими атаками, но достаточно любопытен. Именно жанр мокьюментари даёт возможность атмосферно показать, как человек погружается в этот лес и там растворяется.
- В фильме я увидела появление некого предмета после исчезновения героев. Нечто висящее на дереве, похожее на стружку. А в финале мы как раз видим героев, покрытых подобными стружками. Это момент перерождения?
- Да, так мы хотели показать, что духи пробудились. Называется это «бунику». Предмет культа, помещается в местах, где происходят сакральные явления. Герои были отмечены духами, и это означало, что они их скоро заберут.
- Была ли в фильме добавлена авторская задумка, или всё шло строго по мотивам мифов?
- Да, была… в костюмах. Они были составлены из многих культовых составляющих. За основу был взят шаманский костюм с добавлениями и изменениями согласно древней мифологии. Это был очень интересный процесс. Я очень долго думал, показывать ли мне этих духов? Если показывать, то как? Если я просто одену шаманский костюм с маской, то это бы не сработало. И тут я вспомнил Питера Джексона с его фильмом «Bad taste», или как наши прокатчики почему-то перевели его как «Инопланетное рагу». Он делал там инопланетян. У них были выпечены маски из теста, на которые потом была наложена мимика по кадровой анимации. И я подумал, почему бы не использовать также подручные средства и покрыть ими актёров? Вспомнил про бунику. Мы сделали набросок, и стало понятно, что лучшим вариантов будет покрыть голову и руки листьями и стружками. Мы купили маски, обмотали голову бинтами и покрыли корой и листьями. Быть в роли гримёра мне ещё не приходилось.
Автор фото: Юлия Никитина
- Сколько по времени заняло наложение грима?
- Два часа. Причём всё накладывалось на месте. Представьте: болото, 30 градусов жары, духота, комары и четыре часа съёмок. И всё это ради нескольких секунд финальной сцены.
- Съёмки проводились на профессиональную камеру?
- Большая часть фильма снята на цифровую камеру Sony Handycam, ну а финальную сцену мы снимали на камеру Canon 150D. Чаще мы используем именно полупрофессиональную технику для любительского кино. Это помогает избежать дополнительных затрат. И, слава богу, мы живем в эпоху «цифры», и хорошую картинку можно получать с недорогой камеры, которую можно купить в любом магазине за небольшие деньги. Главное – это хороший софт.
- Какие планы на ближайшее будущее?
- Есть задумки по новому сценарию. Раскрывать пока подробности не буду, но это будет комедия о религии. У меня уже был опыт в создании комедий. Это был фильм «Киноляп» о трёх друзьях, которые снимали фильм про зомби.
- Комедия о религии? Не боитесь гнева критиков или непонимания зрителей?
- Я хочу избегать провокаций, моя задача – быть осторожным и не оскорбить чувства верующих, что в нашей стране чрезвычайно опасно. Та форма, в которой будет представлен фильм, никого не оскорбит.
- Вы сейчас пишете сценарий к этому фильму. Не подбираете ли вы роли по определенных людей?
- Я хочу главную роль предложить Владимиру Бродскому. Он как никто подходит. Он – настоящий, не пытается играть, с ним просто найти язык. Остальные роли... У нас очень много в городе есть театральных актёров, которые неплохо справлялись и с киноролями, им можно предложить определённые роли. Такие люди контактные, идут на встречу.
- Вы отдаете предпочтение уже профессиональным актёрам, или роли могут быть предложены учащимся нашего Института Искусств? Рассматриваете ли вы в качестве актёров детей, например, в массовке?
- Студентов мы тоже приглашали в наши кинокартины. Насчёт детей пока не знаю. Скорее всего, они будут приглашены в массовку. Чаще всего мы работаем с детскими студиями, благо их сейчас в городе много.
- Вы всегда довольны своей работой?
- Нет, но важно в процессе выжимать из себя максимум. Вот если я понимаю «да, результат не такой, как ожидал, я не доволен, но я выжал себя, как лимон», то я успокаиваюсь. Главное – быть честным с собой, я именно это хотел сказать. Я подписался под тем, что сделал.
- Вы доверяете мнению профессионалов? Готовы ли вы поменять мнение о своей работе с отрицательного на положительное, если его оценили на высоком уровне?
- Наверное, да. Я могу «включиться» в его точку зрения, выслушать, так как мнение человека очень субъективно. Одному нравится, другому – нет. Всё относительно, нет абсолютной истины, но прислушиваться нужно, конечно.
- Много ли было критики по фильму «Бунигэ»?
- Открытой, целенаправленной критики не было, но в какой-то момент было понимание, что фильм «Бунигэ» не входит в рамки фестиваля. Фестиваль «Меридианы Тихого» - это такой серьезный фестиваль экспериментального жанрового авторского кино. Но я себя успокаивал только тем, что это не провокация. Нужно относиться к фильму, как к фильму.
- Вы не стремитесь в своих фильмах к провокации, как многие кинорежиссёры?
- Нет. Меня интересует правда без искажений. Кино может становиться средством публицистики, когда на какие-то актуальные социальные или политические темы создается киновысказывание, цель которого провокация.
Автор фото: Владимир Бродский
- Есть ли режиссёры, которым вы хотели бы подражать или следовать им, как за учителем:
- Я уже говорил про Питера Джексона. Он мне нравится. Для меня его кино крутое жанровое, то есть, как я уже говорил, «фильм как история», история, живущая сама по себе – это детально продуманный мир, где интересны персонажи, у каждого своя история. Если говорить о документальном кино, что можно выделить Вернера Херцога. Он живой классик, снимает художественное кино, занимается исследованием человеческой сущности. Он здорово находит драматургию в окружающей его реальности. Чтобы не быть голословным, приведу пример. Снимая документальный фильм об Арктике, он расспрашивал специалистов, занимающихся изучением пингвинов, об их повадках, в частности о том, бывают ли у пингвинов приступы сумасшествия. На что ему ответили, что нечто подобное есть, когда пингвин отбивается от колонии и один идёт в сторону ледяной пустыни. И Херцог снимает общий план ледяной долины, где-то вдалеке ледяные горы, и один пингвин идёт по этой пустыне. Это гениально – метафора человечества. Такие минималистические кадры позволяют эстетически раскрыть сущность человечества.
Из отечественных режиссёров безусловно могу выделить Сергея Эйзенштейна с «Александром Невским» и Акира Куросаву с фильмом «Семь самураев». Это история – то, что я хотел бы снимать. Мощные, эмоциональные сопереживания, исторические бои, очень глубокие философские подтексты. Это кино с большой буквы.
- У вас есть понимание, какое именно кино Вы хотели бы снимать в будущем?
- Нет. Я совсем не против документалистики. Как сказал Вернер Херцог: «Мне хотелось бы снимать кино, которое было бы интересно снимать…» Насчёт жанров: абсолютно разные жанры могут соседствовать рядом, пересекаться и спокойно сосуществовать. Просто нужно отключиться от внешних конъюнктур, отключиться от того, что кем-то уже что-то задано, и снимать только то кино, которые ты хочешь снимать.
- Как долго вы ещё планируете задержаться во Владивостоке? В планах ведь обучение на кинематографиста?
- Год или два. Все зависит от того, насколько быстро я накоплю денег не обучение. Планирую учиться в Филиппинах, там очень хорошая школа, там много математической части и процесс обучения на английском. Мое субъективное мнение: в России в высших школах или слишком много теории, мало практики, или они обладают собственной подавляющей эстетикой, не учитывающей индивидуальностей. Ты волей-неволей должен будешь снимать определенное кино, а оно для меня –жизнь. Я не строю долгосрочных планов, сегодня я здесь, завтра там, главное, что я хочу снимать такое кино, которое хочу.
Татьяна Дорофеева
