На минувшей неделе, 27, 28 и 29 марта, продолжилось рассмотрение уголовного дела бывшего мэра Владивостока Игоря Пушкарёва, его брата, бывшего директора компании «Востокцемент» Андрея Пушкарёва, а также экс-директора МУП «Дороги Владивостока» Андрея Лушникова, в ходе которых прокурор огласил материалы 12-ти томов уголовного дела. В прямом эфире радио "Лемма" журналист Андрей Калачинский вместе с адвокатом Антоном Бушмаковым обсудили итоги заседаний.
Полную расшифровку радиоэфира предоставляет РИА VladNews.
Андрей Калачинский: Добрый день! На минувшей неделе в Москве продолжилось рассмотрение дела Игоря Пушкарёва, Андрея Лушникова и Андрея Пушкарёва. Я хочу поговорить о том, что случилось за это время в Тверском суде Москвы. И сегодня у нас в гостях адвокат Антон Бушмаков. Дело в том, что процесс уже как неделю идёт по существу, и на нём рассмотрено 12 из 115 томов уголовного дела. Потому дело на полгода, как минимум, затянется. Что же происходило на минувшей неделе в Тверском суде Москвы? Первое, о чём я хочу поговорить...Вновь на этой неделе встал вопрос об изменении меры пресечения для обвиняемых с заключения под стражу на домашний арест. Вот один из обвиняемых - человек, которому необходима постоянная медицинская помощь. Я говорю об Андрее Пушкарёве. У него случилось несчастье: человек посмотрел в петарду на Новый год, потому что она не выстрелила. А когда он в неё посмотрел, она выстрелила. И выстрел пришёлся прям на лицо. У него практически "не было губ и рта". Ему это всё восстанавливали, кусочком за кусочек в Корее. Поэтому сейчас он носит медицинскую маску. Ему тяжело говорить, практически запрещено питаться "нашей едой". Такому человеку необходим специальный уход и, что самое важное, ему нужна помощь врачей. Причём тех врачей, которые проводили ему операцию. И адвокаты поставили вопрос о разрешении Андрею Пушкареву выехать за пределы России на лечение, но им было отказано. Антон, на ваш взгляд, гуманно это, или нет?
Антон Бушмаков: Прежде чем отвечать на ваш вопрос, хочу отметить, что я не выступаю в качестве защитника по данному делу. И все мои комментарии будут высказаны исходя из тех сведений, которые я получил из СМИ. Отвечаю на вопрос: при избрании меры пресечения и дальнейшем продлении, что принимается судом, учитываются все обстоятельства, которые влияют на то, какая будет избрана мера пресечения. В дальнейшем чтоб те основания, которые послужили избранием, должны присутствовать и при дальнейшем продлении. Что касается состояния здоровья одного из подсудимых, то суд, по моему мнению, должен учитывать ходатайства следственных органов о дальнейшем продлении меры пресечения с учетом тех повреждений, которые имеются у Андрея Пушкарёва.
Андрей Калачинский: Но всё-таки, гуманно это, или нет?
Антон Бушмаков: Я полагаю, что, если суд принял решение о продлении меры пресечения в виде содержания под домашним арестом, значит у суда на это были соответствующие основания.
Андрей Калачинский: Суд решил, что, если Андрею Пушкарёву разрешить выехать на лечение, то это затянет судебный процесс. Затягивание процесса является весомым основанием?
Антон Бушмаков: Здесь сказать, что это затягивало бы процесс, на мой взгляд, неверно, потому что здесь идёт речь о состоянии здоровья одного из подсудимых. Суд должен был учитывать этот факт при принятии решения. Но мы не присутствовали на судебных заседаниях, не видели документов. Поэтому сложно однозначно ответить на вопрос.
Андрей Калачинский: Антон, но почему мы об этом говорим? А потому что суд происходит не во Владивостоке, а в Москве. Но вернёмся к тому, что ещё происходило на минувшей неделе. Насколько я понимаю, идёт чтение дела. Это обычно делает сторона обвинения. И адвокаты публично, слушая то, что говорит прокурор, делают свои замечания. И вот одно из них: Константин Третьяков, который защищает Игоря Пушкарёва, говорил, что "Спасскцемент" за свой счёт покупал асфальт, потому что его продавали только по 100% предоплате, а МУП не имел такой возможности. Что это, я сейчас поясню: главное обвинение в адрес Игоря Пушкарёва, Андрея Пушкарёва и Андрея Лушникова в том, что они якобы вели дело, что МУП Владивостока по завышенной цене асфальтобетон закупал у "Спасскцемента". И это разоряло предприятие, а приносило прибыль "Спасскцементу". В суде указывается, что " иначе и быть не могло". Это и понятно из материалов дела. Что у других поставщиков МУП Владивостока не мог покупать цемент. А если и мог, то ему необходимо было внести 100% предоплату. Даже из материалов дела видно, что условия, в которых работали МУП Владивостока и "Спасскцемент", они были в пользу МУП и бюджета Владивостока. Почему так происходит?
Антон Бушмаков: Несомненно, государственный обвинитель, который поддерживает обвинение по конкретному делу, обязательно заблаговременно должен подготовиться к этому. Он должен знать и понимать существо обвинения, изучить доказательства, которые доказывают факт совершения преступления.
Андрей Калачинский: Но всегда так? Какая практика у вас? Всегда ли государственный обвинитель заранее готовится к делу?
Антон Бушмаков: Знаете, в тех процессах, в которых я принимал участие, сторона обвинения достойно выполняла свои профессиональные обязанности.
Андрей Калачинский: Я начал с того, что Андрею Пушкарёву суд отказал в лечении, потому что оно может затянуть процесс. А вот из материалов суда выявлено, что некоторые тома прямо не относятся к сути уголовного дела. Если, допустим, нашего мэра и его коллег обвиняют в том, что преступление совершено после того, как Игорь Пушкарёв стал мэром, тогда почему в материалах дела есть документы за 2002 год? Хотя Игорь Пушкарёв возглавил город в 2008 году.
Антон Бушмаков: Наличие документов в любых уголовных делах - прерогатива следователя, или группы, осуществляющей производство по делу. Значит это они сочли нужным. То есть, следователь, я полагаю, посчитал необходимым приобщить эти документы. Может, они являются вещественным доказательством. Вопрос другой: если защита считает, что эти материалы не являются доказательствами, то им необходимо обратить на это внимание суда. Говорить том, что эти документы никакого отношения не имеют к конкретному делу.
Андрей Калачинский: Хочу процитировать: адвокаты в Москве говорят: " У нас подготовлены письменные комментарии к оглашённому делу, которые состоят в том, что предъявленные Игорю Пушкарёву обвинения по статьям не могут быть приобщены, если только не являются предметом доказательств. А нам их просто зачитывают и всё. Говорят, что всё будет в прениях". Кроме того, не на все документы заверены копии, что умалчивает обвинение. Защита: "Мы просим суд обратить внимание на это. Эти документы ничего не доказывают и предоставлены они до проведения следственных мероприятий". О чём это говорит?
Антон Бушмаков: Вот эта формулировка мне не совсем понятна, но хочу пояснить по тому, что было сейчас процитировано: доказательства, согласно уголовно-процессуального кодекса, должны относиться к конкретному делу. Но хочу сказать, что мы с вами не видели дела, не присутствовали на судебных заседаниях. Но на практике бывает такая ситуация, что, допустим, эти документы не являются прямым доказательством, но являются некой связкой для доказательств иных. И сторона обвинения, оглашая данные доказательства, могут обратиться к этим документам, как к связке. Чтобы показать, откуда они были получены. Поэтому обывателю может показаться, что эти доказательства не имеют отношения к делу. Однако об их относимости можно узнать только при их исследовании.
Андрей Калачинский: Тогда поясним, как проходит процесс: вот сейчас идёт первая часть - зачитывается дело. Стороны слушают, а защита может делать свои замечания. Эти замечания вносятся в протокол. Что произойдёт тогда, когда прокурор прочитает эти 115 томов?
Антон Бушмаков: Прокурор оглашает предъявленные обвинения. После того, как обвинение будет оглашено, определяется порядок исследования доказательств. Порядок всегда предлагается стороной обвинения. А именно, обвинение предлагает "что и зачем делать": допрашиваются свидетели, потом исследуются материалы дела. Порядок обвинение предоставляет, а других участников процесса спрашивают только их мнения по предложенному порядку. И потом суд либо соглашается с предложенным обвинением порядком, либо, с учетом интересов всех сторон, определяет свой порядок.
Андрей Калачинский: А в чём, в основном, возникают споры при определении порядка?
Антон Бушмаков: Конечно, бывают споры. У обвинения свои предложения по определению порядка. Но чаще всего адвокаты желают предоставлять свои доказательства в последнюю очередь.
Андрей Калачинский: То есть, сначала заслушиваются свидетели обвинения, а потом защиты. Но всегда так происходит?
Антон Бушмаков: В основном, да. По общему плану, сначала, предоставляются доказательства со стороны обвинения.
Андрей Калачинский: То есть, после прочтения 115 томов обвинения, будут выслушаны свидетели. И тут самое интересное: поскольку дело слушается в Москве, мне страшно интересно, как будут заслушивать свидетелей из Владивостока? Ведь там более 10 человек из Приморья. Я обратил внимание на то, что в Москве слушания дела проходят, обычно, после обеда. И продолжаются до вечера по московскому времени. А для приморцев это уже глубокая ночь. Как вы считаете, не будут ли нарушены права свидетелей, которые под конец рабочего дня, по конференц-связи будут давать показания по данному делу?
Антон Бушмаков: Как правило, свидетели должны быть допрошены в рабочее время суда. Но у нас "два рабочих времени": владивостокское и московское. Поэтому я полагаю, что свидетели, возможно, будут направлены в Москву для дачи показаний, либо будет организована конференц-связь. Но она должна быть так организована, чтобы по времени это было и рабочее время для Владивостока, и для Москвы. Поэтому это должно быть утреннее заседание.
Андрей Калачинский: А по вашему мнению, почему дело слушается в Москве? Какие были основания, чтобы из Владивостока, где прописаны и живут обвиняемые и где, по версии следствия, произошло преступление, взять и перенести дело в Москву? Я слышал, что это самый уникальный случай за всю работу делопроизводства. Вот как вы считаете?
Антон Бушмаков: Я не встречал такого, но мы видим, что сторона обвинения обосновала свою позиции о переносе дела в Москву. Суд с этим согласился. Сторона защиты, используя нормы закона, обжаловала это решение. Результат нам всем известен.
Андрей Калачинский: Пока мы считаем, что пока всё законно. Хорошо. Ещё один момент: пока читается дело мы видим, что сторона защиты делает замечания. Я, наверное, пересмотрел много хороших юридических американских сериалов, из которых мне известно, что, когда сторона защиты говорит о том, что тот или иной документ получен с нарушениями, суд изымает его из дела. И никто больше ничего не говорит. Из судебных заседаний я узнал, что Пушкарёва 5 лето прослушивала ФСБ. Он об этом и сам говорил. В суде была представлена справка, что в каком-то году ФСБ получила разрешение на прослушку ровно на полгода. Однако в материалах дела числится не полгода, а пять лет. Сторона защиты считают, что эти материалы никакого не имеют отношения к делу. Как сторона обвинения может проводить такие незаконные вещи?
Антон Бушмаков: Правильно вы сказали, что оперативно-розыскное мероприятие ( в частности, прослушивание телефонных звонков), проводится на основании судебного решения. У меня не было такого на практике, но сторона защиты, если она считает, что это незаконно, должна акцентировать на этом внимание. И эти замечания должны быть отмечены в протоколе.
Андрей Калачинский: Не говорит ли это о том, что со стороны обвинения совершаются незаконные действия. И прокурор просто "раздувает" дело?
Антон Бушмаков: Я не будут говорить о том, законно ли это, или нет, потому что считаю, что я не имею права такого говорить. Я не видел материалов дела. Но мы говорим о том, что прослушка осуществлялась вне проведения расследования, либо вообще без него... тогда это будет являться нарушением.
Андрей Калачинский: И будут наказаны те, кто делал это незаконно?
Антон Бушмаков: Мы станем свидетелями, если этот факт будет подтверждён.
Андрей Калачинский: По замечаниям адвокатов я вижу, что много всего "надумано". Процитирую Игоря Пушкарёва "Такое ощущение, что за мной наблюдали, а потом в какой-то момент, в 2016 году, завели уголовное дело. А до этого материалы три раза изучались, и было отказано в возбуждении дела. Но ведь об этом я говорю - ущерба-то не было". А вот тот факт, что сам обвиняемый допускает возможность говорить во время чтения дела, это обычная вещь?
Антон Бушмаков: Игорь Сергеевич, как участник процесса, всё правильно делает. Он высказывает своё мнение по оглашённому обвинению. Это стандартный порядок. Суд после оглашения обвинения сам обращается к обвиняемому, чтобы тот высказал своё мнение по предъявленному обвинению.
Андрей Калачинский: А когда обвиняемый успевает вклиниваться?
Антон Бушмаков: Он может сделать это как через суд, так и через защитников.
Андрей Калачинский: Дальше также в материалах дела происходят интересные вещи: по мнению обвинения, когда закупался материал на ремонт дорог во Владивостоке, стоимость была в некоторые годы выше, чем в Приморском крае. Вот кто имеет право заказывать экспертизу цен, кто может быть экспертом, и можно ли говорить, что стоимость материалов во Владивостоке выше, чем в Приморском крае? У нас в Владивостоке, в принципе, всё, начиная от продуктов, выше по стоимости, чем в Приморском крае.
Антон Бушмаков: Все эти обстоятельства послужили основанием ещё и до возбуждения уголовного дела. Это являлось предметом проверки Федеральной антимонопольной службы ( ФАС). То есть, региональное управление проводило проверку по данному факту, и, насколько я помню, первоначально они не нашли там никаких нарушений.
Андрей Калачинский: Нет, не так было. Федеральная антимонопольная служба по какой-то жалобе начало проверку. А потом в Арбитражном суде возник спор, потому что там не согласились с тем, что покупалось всё по завышенным ценам. И первое решение Арбитражного суда во Владивостоке было в пользу администрации города. Там были рассмотрены объемы, суммы, платежи. И было доказано, что такая цена была во Владивостоке. А уже потом, когда дело против Пушкарёва было возбуждено, было решение Арбитражного суда в Хабаровске. Он отменил решение владивостокского суда. В общем, не так там всё было. Много процессов идёт, когда чиновников и предпринимателей обвиняют на очень простом основании - "вы дорого строите". Но должен быть какой-то экспертный совет. И эту экспертизу может заказать сторона обвинения и сторона защиты. А если две экспертизы противоречат друг другу, то какое решение примет суд?
Антон Бушмаков: Мы исходим из того, что, видимо, эта экспертиза проведена государственным учреждением. И если она проведена государственным учреждением, то экспертиза со стороны защиты Пушкарёва должна проводиться тоже в государственном учреждении для того, чтобы затем в суде говорить и противопоставлять свою экспертизу той экспертизе, которую предоставили обвинители. А если сторона защиты проведёт экспертизу в коммерческом учреждении, то суд отдаст предпочтение экспертизе, проведённой в государственном учреждении.
Андрей Калачинский: А почему так? Это где-то указано в законе?
Антон Бушмаков: В законе это нигде не указано. Но я исхожу из своей практики.
Андрей Калачинский: А вот в суде представлена экспертиза Приморского Регионального центра по Ценообразованию в Строительстве и Промышленности Строительных Материалов ( РЦЦС). Адвокаты утверждают, что этот центр не является экспертом. Это обычное унитарное предприятие. И документы экспертными не являются.
Антон Бушмаков: Но оно является государственным предприятием. Отчасти коммерческим. У каждого учреждения есть соответствующие сертификаты, которые подтверждают деятельность конкретного предприятия, а также и то, чем оно занимается и что оно может делать. И по документам реально установить, могут ли они заниматься такими вопросами, или нет.
Андрей Калачинский: А как можно сравнивать цены в Анучино, в Дальнегорске с ценами во Владивостоке?
Антон Бушмаков: Я не буду давать оценку, но в любом случае, назначая экспертизу, суд должен был предоставить право защитникам в формировании этих вопросов.
Андрей Калачинский: Надеюсь, мы дождемся оглашения материалов дела со стороны обвинения, а потом послушаем, что скажет сторона защиты. Но вот такой вопрос: сторона защиты даёт замечания, но их никто не слышит. Неужели они просто поднимают "хайп"?
Антон Бушмаков: Чтобы приложить все усилия для того, чтобы отстаивать интересы своего клиента, адвокат должен быть настойчив, немного эмоциональным. Я стараюсь, в первую очередь, акцентировать внимание на суд, потому что именно он принимает решение. Но я стараюсь донести и до государственного обвинителя то, о чём я говорю.
Андрей Калачинский: И как он себя ведёт?
Антон Бушмаков: В процессе, конечно, государственное обвинение ведёт себя, никак не реагируя. Они настаивают на своём, а сторона защиты поддерживает свою точку зрения.
Андрей Калачинский: Вернёмся к делу Пушкарева. Главный вопрос: как можно обвинять в причинении ущерба, но, при этом, не называть, какой именно ущерб был причинён? Не называется пострадавшая сторона. А как тогда?
Антон Бушмаков: Те составы преступления, которые инкриминируются Пушкарёву, несомненно, подразумевают собой наличие причинённого ущерба. И этот ущерб долен быть доказан. А если сторона защиты полагает, что никакого ущерба нет и пострадавших сторон тоже нет, они должны акцентировать на этом внимание суда и сделать замечания в протокол.
