Группа журналистов и представителей туристического бизнеса из России, Франции и Китая в середине ноября посетила Республику Корея по приглашению Национальной организации туризма Кореи (НОТК). Целью пятидневного тура было знакомство с достопримечательностями, включенными в список Всемирного наследия ЮНЕСКО в области культуры. Среди путешественников, прикоснувшихся к культурному наследию Страны утренней свежести, был и корреспондент «В», сообщает РИА VladNews.
Почему французам не интересна Азия
В Корее 11 памятников истории и культуры мирового значения, удостоенных внимания и защиты специализированного учреждения ООН по вопросам образования, науки и культуры. Из них нашей группе предстояло посетить два: город Кенчжу в провинции Кенсанбук-до и расположенный здесь же буддийский храмовый комплекс Пульгукса на горе Соккурам.
Но сначала несколько слов о команде, с которой автор этих строк путешествовал по святым местам Кореи, связанным прежде всего с именем Будды. Нас было восемь человек: один француз, двое русских и пятеро китайцев – четыре девушки и парень, плюс три переводчика.
Французский журналист Жан-Мишель Десплос приехал в Южную Корею по заданию редакции своей газеты Sud Ouest («Юго-Запад»), издающейся в городе Бордо. Он уже объездил всю Европу, был в Южной Африке и в Штатах, а вот до Юго-Восточной Азии ни разу не добирался. И никогда не добрался бы, если бы не приглашение представительства НОТК во Франции. От такой оказии грех было отказываться. Хотя Жан-Мишель признался, что Южная Корея как туристический объект его соотечественникам не интересна. Прежде всего из-за удаленности от Европы. Чтобы добраться до Сеула, Десплос сначала доехал поездом из родного города до Парижа, затем долетел на самолете до Берлина, а оттуда – до Москвы. И только потом вышел на финишную прямую – через всю Евразию. На утомительную дорогу у него ушло больше суток.
Кроме того, прижимистых французов отпугивает дороговизна товаров и услуг в Стране утренней свежести. Как утверждает Жан-Мишель, его соотечественники, после того как они покинули некогда любимый ими Индокитай, больше не падки на экзотику. Им не нужны Индия, Африка или Азия, они предпочитают тратить свои евро во время отпусков и уик-энда у ближайших соседей – в Англии, Германии, Испании, Португалии, Италии.
Газета Sud Ouest, где работает Жан-Мишель, очень популярна на юго-западе Франции. Тираж этого 56-страничного многоцветного издания около 300 тысяч экземпляров ежедневно! И кто теперь скажет, что печатные СМИ вымирают? В поле интересов Sud Ouest политические, финансовые и коммерческие новости, криминальные истории и происшествия, спорт, жизнь звезд шоу-бизнеса и кино, а также политиков и простых французов. Предпочтение отдается резонансным и скандальным публикациям. Чтобы наполнить газетные полосы свежим и качественным материалом, на имидж «Юго-Запада» работают 230 репортеров.
Это не оговорка, именно репортеров, которые разъезжают по всему миру в поисках сенсаций. Конечно, я поинтересовался заработками коллег во Франции. По словам Жана-Мишеля, заработная плата журналистов газеты «Юго-Запад» – от двух до семи тысяч евро ежемесячно. Но по максимуму получают не все, а только опытные и продуктивные репортеры, такие как 53-летний Десплос, имеющий 30 лет стажа в профессии.
И очень много близнецов
С Жаном-Мишелем мы общались через переводчицу – кореянку Юлию, она отменно говорила и по-английски, и по-русски. Оказалось, что русский для Юлии – второй родной язык. Девушка родилась, выросла и окончила школу в Казахстане, там до сих пор живут ее родители. Но высшее образование она получала в Сеуле, где осталась после вручения диплома. И возвращаться на родину не планирует. Юля снимает однокомнатную квартиру на окраине Сеула за 430 тысяч корейских вон (это около 367 долларов) – сумма приличная для среднестатистического жителя столицы Республики Корея. И мечтает выйти замуж за этнического корейца. Но, судя по всему, это будет не скоро.
Юлии только 25, а в Корее браки, как правило, поздние. Большинство мужчин женятся не раньше 35 лет, женщины выходят замуж… как получится. Современные корейцы и кореянки могут по 10 лет поддерживать любовные отношения, не обременяя себя узами брака, отдавая предпочтение бизнесу или карьере. Но если женятся, то раз и навсегда.
Отсюда две стороны поздних браков в Корее. Во-первых, там очень мало бракоразводных процессов – на 100 браков приходится примерно десять разводов (а в России, по данным наших статистиков, больше половины семей в первые три года совместной жизни распадается). Однако поздние браки – это еще и поздние беременности, поэтому в Корее рождается сравнительно много больных детей с различными патологиями. Более того, многие кореянки репродуктивного возраста не могут забеременеть – в основном из-за заболеваний внутренних женских органов, которые у них застужены. Как метко подметила наша переводчица, девушки зимой на улице форсят в коротких юбках и колготах, отказываясь от теплой одежды. А потом бегают по врачам.
Необходимо добавить, что еще в Корее много близнецов. Это последствия зачатия с помощью экстракорпорального оплодотворения. ЭКО там очень популярно.
А китайцам все фиолетово
Но вернемся к нашему французу. У Жана-Мишеля был персональный толмач, кореец примерно 50 лет. Он прекрасно говорил по-французски, хотя никогда не был во Франции и выучил язык Дюма и Бальзака с помощью… учебных пособий.
Жан-Мишель просил называть его на американский манер Майклом. И без обиды отзывался на прозвище, которое я ему придумал, – Вермишель. Француз оказался компанейским парнем, хотя и со странностями для его возраста. Он почти не пьет спиртное, даже пиво, у него нет детей, и он никогда не был женат. Когда я об этом узнал, у меня даже закралось подозрение, все ли с ним нормально. Почувствовав, видимо, мое недоумение, Вермишель признался, что у него есть girl-friend, подружка. Но не исключено, что он слукавил.
На удивление мой французский приятель пренебрежительно отзывался о Жераре Депардье. Хотя я полагал, что во Франции боготворят этого актера как национального героя. Причиной неприязни оказалась дружба Депардье с... Владимиром Путиным. Тем самым Жан-Мишель продемонстрировал свое отношение к России в целом. Зато он симпатизировал Хиллари Клинтон, на тот момент еще кандидату в президенты США. Выяснилось это случайно. Когда корейские СМИ сообщили, что на президентских выборах в Штатах лидирует Дональд Трамп, я предложил за обедом тост за его победу. Француз отказался, мол, Трамп – расист. Наши переводчики-корейцы его поддержали. И только жители Поднебесной выпили – им было все равно, за кого пить. Что им Клинтон, что им Трамп, что им дождик проливной? Они-то знают, что их великая страна непобедима…
Кстати, китайцы не были журналистами, и красоты Кореи их явно не волновали. Это было видно по их поведению: они взирали на все с поистине буддийским равнодушием, мол, у нас такой экзотики и древней архитектуры предостаточно. За какой надобностью граждане Поднебесной оказались в туре, выяснилось только в последний день нашего путешествия. Но об этом позже…
Новые циновки для древних домов
С точки зрения жителя Приморья, это было правильное решение – организовать знакомство с всемирным наследием ЮНЕСКО в Корее именно в это время года. Около двух часов в воздухе – и вы перебрались из зимы в… бабье лето. Конец осени – самый благоприятный сезон для туризма в этой стране. Во Владивостоке уже выпал снег и температура воздуха опустилась ниже ноля, а в Сеуле – 17 градусов со знаком плюс. Не жарко, но и не холодно. Даже вечерами люди гуляют в пиджаках и рубашках, многие – в кроссовках и сандалиях на босу ногу.
Но вернемся к всемирному наследию. Посещение образцово-показательной деревни, расположенной на территории Сеула, было обязательной частью программы нашего тура. Первые постройки с изогнутой крышей, покрытой черепицей, появились здесь еще в XIV веке. Корейцы называют эти дома «ханок». Что интересно, до того как этот архитектурный стиль прижился в стране, в корейском лексиконе такого слова не существовало – его придумали специально для обозначения этих строений. В былые времена в деревне жили чиновники и аристократы. Сегодня здесь сохранилось около 900 ханок. Большинство из них в прекрасном состоянии, и, что самое удивительное, во многих живут люди. Некоторые дома сдаются, в некоторых обосновались ресторанчики с национальным меню. Туристы также могут в них переночевать за отдельную плату, чтобы на себе испытать все прелести жизни древней Кореи. Ночлег на полу, на вполне современной циновке, стоит 50 долларов, при этом питание не предоставляется.
Правда, теперь ханок модернизированы, оснащены сантехникой, телевизорами, на стенах висят видеокамеры, в воротах установлены домофоны. И почти у каждого забора припаркован автомобиль, а за заборами растет хурма. Ее плотные ярко-желтые плоды украшают каждое дерево, как игрушки новогоднюю елку. Середина ноября – время созревания «финиковой сливы» – именно так переводится с персидского слово «хормалю», от которого в нашем языке осталась лишь «хурма». Причем это дерево можно увидеть не только на задворках многомиллионного Сеула или в сельской местности, но и в самом центре корейской столицы. И неспроста. Корейцы говорят: «Когда созревает хурма, лекари отдыхают». Действительно, полезнейший фрукт: плоды хурмы содержат витамины А, В и С, кальций, магний, железо. В них на порядок больше пищевых волокон, чем в яблоках. И если в России национальным деревом считается береза, в Японии – сакура, в Германии – бук, то в Корее я бы присвоил этот статус хурме…
Как рассказала наш гид, в Корее три национальные деревни, которые показывают туристам. Одну из них мы посетили в Сеуле, с другой, где также живут люди, еще предстояло познакомиться в пригороде Кенчжу. Есть еще одна, бутафорская, где статисты, работая на публику, днем изображают трудолюбивых крестьян, а к вечеру разъезжаются по домам. Но этот театр на свежем воздухе нам посмотреть не довелось. И, я думаю, мы не много потеряли.
Как из бабочки сделать истребитель
Еще одна изюминка пригорода Сеула – бывший президентский дворец, построенный в старинном стиле в 1972 году по указу тогдашнего президента Южной Кореи Пак Чен Хи. Строили его скрытно, втайне от простого народа, о существовании резиденции знал лишь узкий круг чиновников, особо близких к руководителю страны. Здесь третий президент Республики Корея проводил банкеты и совещания с приближенными. Сейчас на некогда закрытой территории работают чайный зал, концертный зал, ресторан и музей, желающие могут прогуляться по красивому парку. О прежней жизни дворца напоминают только высокий забор и пустующие вышки охраны.
К слову, именно президент Пак Чен Хи начал прививать согражданам культ Будды, и сегодня в Корее каждый третий – буддист.
На территории дворца, в специальном павильоне, в качестве развлечения туристам предлагают разрисовать цветной тушью классический корейский веер, на котором схематически уже нарисованы цветы и бабочка. Как сказала мастер Со, раскрашивание веера – не детская забава, а процедура, полезная для человека любого возраста. Она заставляет сосредоточиться, отрешиться от действительности и успокаивает нервы. Нашей группе тоже предложили почувствовать себя корейскими художниками и уйти в нирвану с помощью рисования. Каждый получил по вееру, набор гуаши и кисточку.
Казалось бы, чего проще по контурам раскрасить насекомое, порхающее над цветами? Но это на первый взгляд. Лично у меня не получилось наложить краски так, чтобы образовались полутона, чтобы темные цвета переходили в светлые. Что ж, Бог не дал мне таланта живописца. Еще в детстве, что бы я ни рисовал, выходила непонятная мазня. То же самое получилось и сейчас. Благоухающие цветы превратились у меня во взрывы бомб, а бабочка – в истребитель, сбрасывающий свой смертоносный груз. Для усиления этого эффекта я нарисовал на крыльях бабочки звезды и пунктиром наметил следы трассирующих пулеметных пуль.
– Что это? – удивленно спросила мастер Со.
– Русские пилоты бомбят позиции террористов в Сирии.
Переводчица громко перевела. Жан-Мишель, сидевший рядом со мной, поднял большой палец правой руки, а китайцы захлопали в ладоши. И водителю нашего автобуса господину Ли понравилось мое милитаристское оформление веера. Он повесил его над входом в салон автобуса с внутренней стороны. Я поинтересовался зачем.
– Он принесет мне удачу, – с загадочной улыбкой ответил господин Ли.
Если что – беги в метро
Я не первый раз в Корее и всякий раз подмечал, что корейцы постоянно улыбаются, будто это самая счастливая нация на земле. И будто у них под боком, буквально в нескольких десятках километров от Сеула, нет демилитаризованной зоны, отделяющей Республику Корея от врага, Корейской Народно-Демократической Республики. Своим наблюдением я поделился с переводчицей Юлией. Она со мной согласилась.
– Когда я только сюда приехала, тоже удивилась их хладнокровию. И даже спросила своего профессора, почему так происходит и что делать, если вдруг начнется война. Ведь рядом Северная Корея. Он ответил: живи спокойно, учись и не думай о плохом. А если что – руки в ноги и беги в метро, там есть все, что необходимо для спасения. Действительно, в метрополитене на самом видном месте средства индивидуальной защиты и вода в пластиковых бутылках, – рассказала девушка.
– И вы успокоились? – спросил я.
– Да. Но в последнее время я заметила, что воды и пакетов стало почему-то больше…
Значит, не так уж все просто и мирно в Южной Корее, как мне показалось сначала. И за приветливыми и радостными улыбками, которые мы встречали там на каждом шагу, скрыто что-то такое, о чем корейцы не хотят говорить с иностранцами…
