Мы вновь получили удовольствие ознакомиться с очередным трактатом министра культуры. Если смысл деятельности федерального чиновника измерять в пространных публикациях — все в порядке, человек справляется со своими обязанностями.
Первое ощущение, которое возникает по прочтении: творческий человек для министра культуры — главный источник опасности.
Отсюда отсылки к концепции национальной безопасности, отсюда обвинения в желании безотчетно и бесконтрольно тратить государевы деньги. Деятель культуры ненадежен! Он постоянно хочет эксперимента, он склонен к нелояльности и даже неповиновению власти. Единственная польза от этого (здесь следует странный вывод) — постоянная дискуссия художника и власти якобы является непременным свойством живого развития культуры. Не слишком ли серьезно относится к себе представитель власти? У художников других тем нет, кроме как постоянно спорить с власть предержащими?
Уже в преамбуле статьи спотыкаешься: обязанность государства, пишет г-н министр, — «обеспечивать сохранение, преемственность и приумножение нравственных традиций российской цивилизации». Не понял: о каких новых нравственных ценностях говорит уважаемый чиновник? Что-то не вошло в список традиционных ценностей, который недавно подписал премьер Медведев? «Прошу огласить весь список». Всегда казалось, что нравственное чувство — попросту совесть — это нечто, данное свыше, нечто неизменное. И при всей странности постановки вопроса тут я склонен поддержать более нашего премьер-министра: этот список ценностей (диковато звучит, конечно) — он устоялся уже давно, очень задолго до появления Министерства культуры Российской Федерации.
Читаешь статью — и чувствуешь, что с тобой играют в наперстки. Потому что постоянно сталкиваешься с манипуляцией, подменой понятий. И здравый смысл противится — это естественно. То господин Мединский говорит, что государство в творчестве ничего не запрещает, что «чиновник не должен руководить творчеством», то — здесь же, рядом — утверждает, что министерство слишком поздно уволило директора новосибирского театра за постановку «Тангейзера». То увязывает в одну цепь творческие элиты (почему-то заключая эти слова в кавычки: не признает, может быть? Смело!) и Сталина (ну, куда ж без этого ярлыка), то обвиняет те же элиты (на сей раз уже напрямую, без кавычек) в разрушении государства в 1991 году. Интересно узнать: конец коммунистической идеологии, который и имел место в начале 1990-х, — это для г-на Мединского что, преступление творческих элит? Найдены виновные, наконец: поэты, художники, режиссеры, скульпторы! А прозаики — вообще, поди, авангард «пятой колонны»! Странно, кстати, что это словосочетание не прозвучало.
Он противопоставляет «консервативное большинство гражданского общества» и «творческое сообщество». По этой логике традиционного, устраивающего широкие народные массы, творчества и быть не может. Но мы-то знаем и видим, что оно есть — и вот как раз оно-то прекрасно себя чувствует в условиях государственного финансирования.
Сюда же отлично ложатся результаты очередного опроса общественного мнения, сюда же приклеивается рейтинг Путина, и на поверку представитель творческого сообщества оказывается стоящим перед Человеком-который-выступает-от-имени. У Человека за спиной — консервативное большинство и сам Путин. Кто-то что-то хочет возразить? С чем-то поэкспериментировать? Рейтинг Путина — согласен: заслуженный рейтинг. Но где доверие избирателей к своему президенту и где — деятельность министра культуры? «Мы пахали…»
Читателю впечатывают в сознание: есть «подавляющее нормальное большинство» — и значит, есть «приближающееся к нулю ненормальное меньшинство». К которому не может быть никакого другого отношения — только внимательный государственный присмотр. Легальный надзор, так сказать.
Г-н Мединский мечется между необходимостью обосновать, оправдать эту надзорную функцию и невозможностью не признать, что по-настоящему культуру формируют и двигают вперед именно представители как раз меньшинства — единицы, выпадающие из математически просчитанных формул, Авторы. Они всегда — всегда, это закон, который как раз очень просто проиллюстрировать с помощью математических действий, — выпадают из нормы. Они ненормальны. Как был ненормален в свое время Мейерхольд. Как был ненормален Тарковский.
Министр тут разводит руками: так и быть, пусть будут, зато с остальными мы будем разбираться по формуле. Но возникает вопрос: кто будет определять нормальность на сегодняшний день? Г-н Мединский умеет проникать в будущее и оттуда выносить суждения о ныне живущих авторах? Кто определяет «нетрадиционность» художника — сегодня? Правильно: чиновник. Потому что он — выразитель мнения большинства. Как он сам считает.
Он заявляет, что о культурной политике нельзя говорить лишь в терминах экономики или свободы, но никаких других не предлагает: вся статья — это про деньги и про власть их распределять. Просто в данном случае это — деньги на культуру.
Страдает министр культуры без стандартизации процесса. Система здравоохранения его больше привлекает — там «апробированные и гарантированные наукой и государством» методы. А тут — какая гарантия? Одни нервы.
Наверное, поэтому у г-на Мединского вся тысячелетняя отечественная культура начинается с XVIII века — это просто потому что именно в то время появился тот механизм, который по-настоящему ему дорог — механизм государственного финансирования культуры. Причем такого именно финансирования, в котором есть место для чиновника. История культуры до этого момента носила недостаточно прикладной характер, поэтому ценность ее для аргументации невелика. Ладно. Можно понять человека.
Жирным красным карандашом — поверх всего этого путаного текста: «Хотим рулить!» «Управлять!» «Контролировать подготовку кадров!» «Контролировать деньги!».
А еще — полное ощущение, что это «крик души», отчаянный вопль министра: «Я нужен!»
Сравнение творчества с нетрадиционной медициной — особенно изящный фрагмент в статье. Возможно, у автора есть соответствующий опыт, который позволяет ему проводить такие параллели — не знаю. Мне же кажется, что художник — настоящий — никогда не имеет своей целью поставить эксперимент над «душами тысяч и тысяч». Он просто говорит, пишет, снимает о том, что ему лично в данный конкретный момент времени кажется самым важным. Говорит, пишет снимает так, как ему кажется единственно возможным. А «лечить» аудиторию и ставить над ней эксперименты — это к другим специалистам, по-моему. К тем, кто умеет сплетать из кучи бессмысленных слов, набора лозунгов и зубодробительных штампов многостраничные статьи.
P.S. Прошу прощения за краткость: 2 страницы против семи министерских…
