Исторический клуб: О том, как Российская империя лишилась Аляски

Нынешний год богат на круглые даты, связанные с востоком России. 280 лет назад русские первопроходцы во главе с Михаилом Гвоздевым открыли Аляску, 215 лет назад началась практическая деятельность Российско-американской компании (РАК), ровно двести лет назад в Калифорнии воздвигнут Форт-Росс. Российской империей была уступлена Америке Аляска. Тем самым как бы ставилась точка в почти полуторавековой деятельности россиян по освоению северо-западной части Северо-Американского континента и прилегающего островного массива. Полтора века мужества и упорства, невероятных лишений и строительства, доблести и борьбы во имя Отечества, невиданного геополитического аппетита и тщетности усилий…

Губернатор смотрел на вещи реально

Русской Америке уже было более полувека, она набирала обороты, расширяла владения, отвоевывая у Севера метр за метром, но…

Изменилась геополитическая обстановка, иные пошли стратегические интересы, и на повестку дня встал вопрос дальнейшего существования российских колоний в Северной Америке. Это сегодня все кажется простым и очевидным: Россия за здорово живешь лишилась владений площадью более полутора миллионов квадратных километров, уступив их всего за 7,2 млн долларов.

«Дураки же наши правители», – то и дело приходится читать и слышать. Причем не только от малограмотного, несведущего обывателя, но и от достаточно продвинутых спецов.

Что же предшествовало и как стала возможной эта сделка, о которой сегодня в России без ругательств не говорят и которую в Америке называют «второй сделкой века»? Почему, спросите, второй, а не первой?

Не будем забегать вперед, сначала – о предыстории. Первым идею продажи Аляски выдвинул генерал­-губернатор Восточной Сибири Николай Муравьев. Да­-да, тот самый Николай Николаевич, будущий граф Муравьев-­Амурский, наш дальневосточный прародитель, инициатор Айгунского договора, основатель Владивостока, творец множества других подвигов во имя России, и на тебе – продать!

Никакого парадокса в этом нет. Умный, здравый политик и дипломат, он прозорливо видел уязвимость восточных русских приращений. Особенно, когда к региону стали проявлять повышенный интерес англичане.

У России не было ни сил, ни возможностей оперативно обеспечить защиту всех территорий «у черта на куличках».

«Будущность России – на Дальнем Востоке…»

В 1853 году Муравьев направляет императору Николаю I всеподданнейшую записку, в которой счел нужным подробно проинформировать о растущем могуществе Америки. «Более еще, чем прежде, – указывал Муравьев, – должны убедиться в мысли, что Северо­-Американские Штаты неминуемо распространятся по всей Северной Америке, и нам нельзя не иметь в виду, что рано или поздно придется им уступить североамериканские владения наши». И далее: «Нельзя было, однако ж, при этом соображении не иметь в виду и другого: что весьма натурально и России если не владеть всей Восточной Азией, то господствовать на всем азиатском прибрежье Восточного океана. По обстоятельствам мы допустили вторгнуться в эту часть Азии англичанам... но дело это еще может поправиться тесной связью нашей с Северо-­Американскими Штатами».

Генерал-губернатор как в воду глядел. Не пройдет и года, как разразится Крымская война, которая наглядно показала: восточные окраины практически не защищены. Хотя в ходе героической Петропавловской обороны гарнизону во главе с адмиралом Завойко удастся отбить нападение англо­-французской эскадры, было очевидно, что надо спешно укрепляться на юге. А на Аляске, как это ни прискорбно, поставить крест.

Тем не менее с реализацией идеи не торопились. Вопрос постоянно был на контроле у нового царя – Александра II, были в курсе великий князь Константин Николаевич, министр иностранных дел Горчаков, министр финансов Рейтерн, другие высшие сановники. При этом заметим, что проработка вопроса составляла государственную тайну – о ней знал только узкий круг лиц.

В правительстве, готовя документы о будущей сделке, одновременно прорабатывали вопросы усиления русского присутствия в южных регионах.

Министр финансов России Рейтерн считал, что «значение колоний в Америке еще более уменьшилось, так как «ныне мы уже прочно водворились в Амурском крае, находящемся в несравненно более выгодных климатических условиях».

Взгляды министра разделял великий князь Константин Николаевич, который высказывался в пользу продажи прежде всего потому, что существует «необходимость сосредоточения главного внимания на успешном развитии Приамурского края, где именно на Дальнем Востоке «предстоит России будущность».

Реализация проекта ускорилась, когда посланником в Америке стал барон Эдуард Стекль, оказавшийся горячим сторонником продажи Аляски.

Между тем в самой Америке отношение к проекту было далеко не однозначным. Это сегодня всем известно, что Аляска – богатейшая кладовая нефти и золота, а полтора века назад это была, по сути, безжизненная территория с крохотными городами и поселками – достаточно сказать, что в то время на Аляске проживало всего несколько тысяч русских, остальные – аборигены. При обсуждении проекта в конгрессе были резкие возражения. Если для некоторых современных русских спецов предложенная Россией сумма в семь миллионов долларов кажется смехотворной, то для американцев того времени, наоборот, представлялась чрезмерной. Как заявил один конгрессмен: с какой это стати мы должны платить за какие-­то сугробы?

Тем не менее договор был подписан, и таким образом Аляска отошла к Штатам, а Русская Америка ушла в небытие.

Между тем весть о продаже Аляски вызвала в российском обществе болезненную реакцию, а ее самый активный поборник барон Стекль вынужден был уехать за границу.

Мифы и легенды

Интерес к продаже Аляски никогда не угасал в нашей стране, но с особой силой вспыхнул в начале 90х годов после появления получившего громадную популярность хита «Не валяй дурака, Америка!» в исполнении группы «Любэ». Попутно заметим, что в словах песни допущена серьезная неточность. Русская царица Екатерина Вторая вопреки утверждению «Екатерина, ты была не права…» не имела никакого отношения к Аляске, более того, всячески противилась проекту на его ранней стадии, продавал же правнук, император Александр II.

В различных современных публикациях немало версий, связанных с уступкой Аляски. Самая распространенная – что продажи не было, а была сдача в аренду сроком на 99 лет, что Советское правительство дало маху, не потребовав в 1966 году возвращения «исконных земель», и что якобы в приложении к договору о продаже существовал секретный дополнительный протокол именно об аренде.

В реальности ничего подобного не было, да и быть не могло. В заокеанской периодической печати, а также в научном обороте вопрос купли­-продажи рассматривался бесчисленное количество раз, и если бы что­-то там «дополнительное» имелось, то пронырливая американская пресса наверняка бы разнюхала.

Сторонники арендной версии при этом не унимаются: секретный протокол был и его в угоду американцам уничтожил Ленин.

Ленина приплели, возможно, потому, что пролетарский вождь одно время собирался делиться с американцами российскими восточными землями и даже обсуждал с их эмиссаром вопрос продажи Камчатки, но Аляска тут ни при чем. Хотя, надо сказать, в вопросе Ленин – Америка сегодня далеко не все договаривается, и если будет такая возможность, посвятим этой теме отдельную публикацию.

Наконец, легенда о семи миллионах долларов золотом – якобы эти деньги до России не дошли и были утеряны при крушении парохода в Балтийском море. Все оказалось гораздо проще и прозаичнее. Деньги из Америки были переведены в один Британский банк и впоследствии расходовались на приобретение паровозов и оборудования для строящихся в России железных дорог.

Справедливости ради заметим, что судьба примерно 100 тыс. долларов осталась неизвестной по сей день. И вовсе не по причине, что кто­-то их прикарманил.

Как указывает крупнейший исследователь аляскинского синдрома Николай Болховитинов, «эти деньги Стекль потратил на подкуп журналистов и конгрессменов. По крайней мере, такой вывод можно сделать из указания Александра II зачислить действительным расходом средства, потраченные посланником на «известное Его императорскому величеству употребление». Такая формулировка обычно сопровождала расходы секретного и деликатного характера, к которым относились и взятки…»

Прежде, однако, сторговались с французами

Наконец, почему же не первая, а вторая сделка века?

За 64 года до описываемых событий американцы выкупили другую масштабную территорию – Луизиану, находящуюся на территории Америки и включающую в себя более 10 современных ее штатов общей площадью 2 млн 100 тыс. кв. км, уплатив за эту гигантскую территорию, равную почти половине Европы, всего немногим более 23 млн долларов. Причем платили не за сугробы и «белое безмолвие», а за земли с умеренным континентальным климатом, богатые растительностью и природными ресурсами. Если Аляска, по большому счету, до сих пор так и не разработана, то луизианские приращения стали осваиваться немедленно. Еще не успели просохнуть чернила на тексте договора, а промышленники и аграрии стали занимать «даровые» земли.

Выходит, дураки есть не только в России?..

P.S. Притча в тему. В советское время суда Дальневосточного морского пароходства ежегодно осуществляли так называемый северный завоз – доставляли в районы Чукотки и Колымы топливо, уголь, стройматералы и другие народнохозяйственные грузы. Выгружать их было сущей канителью – ни причалов, ни пирсов, к берегу не подойти. Моряки чертыхались: «Как хорошо, что царь продал Аляску, иначе и там сегодня уродовались бы…».