Красавица
Красавица и капитан Юлий. Этим именем его нарек отец. Старшему брату “повезло” еще больше - он стал Людвигом. Правда, бабушка, ворча, внука перекрестила, требуя называть Василием. А Юлий, уроженец города Кирова, образование получивший в Ленинграде, судьбу связавший с Дальним Востоком, так и нес по жизни свое триумфаторское имя.
И стал покорителем – величественного мира вечных льдов, поражая силой человеческого духа, ясностью и крепостью характера.
По главной артерии Арктики – Северному морскому пути – прочерчен жизненный путь Юлия Филичева. Капитана-полярника, стаж работы которого на Севере исчисляется более чем четырьмя десятками лет. Если в штуках считать журналистов, которые брали за все эти годы интервью у Юлия Петровича, около пятисот, наверное, наберется. Однажды он в шутку, перед приходом в родной порт Владивосток, попросил нарисовать плакат. С суровой надписью: увидел корреспондента – убей его! Шутки, розыгрыши Филичева, как и его трудовые полярные подвиги, остались в памяти многих.
На встречу с Юлием Петровичем отправилась с запасом времени. В ледовой службе ДВМП, куда я накануне заходила, товарищи, хорошо знавшие его, предупредили: только не опаздывайте, сразу из доверия выйдете.
Мы проговорили почти полдня. Время от времени, управляясь с домашними делами, присаживалась к нам Анна Петровна, жена. “Анюта, ты помнишь...” - Юлий Петрович постоянно обращался к жене, и та, как образцовый секретарь, детализировала какие-то события, приносила архивные папки – с фотографиями, радиограммами, письмами. Память возвращала их в дни, когда они - молодые, дерзкие, цветущие, полные надежд, мечтаний, уже вкусившие минуты сладостных свершений, - уверенно двигались вперед подобно паруснику с крепко наполненными свежим попутным ветром парусами.
И проступала-проявлялась история поколения, жизнь полностью отдавшего служению высоким идеалам, тех, кто сегодня с болью и горечью смотрит на исторические времена, наступившие, да, именно наступившие – на их душу, веру.
А еще это история двух романтиков. Влюбленных. Есть в ней удивительный момент – протяженностью в полвека – старомодная преданность друг другу. Недавно Юл и Анюта отметили-отпраздновали юбилей – золотую свадьбу.
Юлий плюс Анна
Два года его школьной жизни были вычеркнуты эвакуацией. Вернувшись в Киров, поступил в выпускной класс, удивляясь, как подросли вчерашние “малявки”. Еще шла война, но уже близкой виделась победа. Молодежь зачастила на танцы, там он и увидел ее. Ах, как она плыла в вальсе! Составил хитроумный план знакомства: зная, какой дорогой она пойдет домой, выйти раньше – и вдруг возникнуть перед ней. Шел да оглядывался, на случай, если подружки вздумают свернуть. Не заметил, как наскочил на столб, впечатался в него основательно. Тут и девчонки подоспели – с охами да ахами. Знакомство состоялось.
После выпуска поступать решили в Ленинграде. Он стал курсантом высшего морского арктического училища, она – студенткой исторического факультета Ленинградского педагогического института. Однажды, прогуливаясь майским днем по улочкам Северной Пальмиры, наткнулись на загс. Он возник на их пути неожиданно и неминуемо, как тот выступивший из темноты столб.
2 мая 1951 года в 12.20 их зарегистрировали.
Про тулуп и огурчики
Желание попасть во Владивосток носило характер романтический. Как же – край России, неизведанный, манящий. Молодой специалист Филичев и получил сюда распределение. Уже потом, годы и годы спустя, подсчитал Юлий Петрович, что 28 раз не пришлось ему на земле встречать лето. Арктическая навигация – длительная, тяжелая, выматывающая. Это у канадцев жизнь и в Арктике строго по расписанию: рабочий день – с девяти до семнадцати, и все – стоп машина. Но наступал отпуск, всегда - вместе с женой, обязательно с поездкой в Киров, на Кавказ, в Европу. По-другому не мыслил. И она, если выпадала возможность, использовала шанс быть рядом, даже шла вместе с мужем в ледовый рейс. У Анны Петровны лет пять наберется плавательного ценза. Север ее не страшил, трудности не пугали. Вот только качку переносила с трудом. Вспоминает Анна Петровна, как однажды на “Макарове” так было ей плохо, что сердобольные члены экипажа, обрядив в тулуп, вывели на верхнюю палубу, усадили, привязав веревками, чтобы никуда не сгинула. Да приносили попеременно – то сухарики, то соленые огурчики.
Ее любили, она была своя, декабристка. Иногда незлобиво жаловались на капитана: и строг, и крут, и дисциплину требует, и на спиртное щедрости нет. Слушала понимающе, сочувствовала. Насчет алкоголя, действительно, порядки у капитана Филичева были строгие. Что касалось товарищеских встреч, то друзьям наливал Юлий Петрович в “фирменные” рюмки, стопки, емкостью по 25 граммов. Как-то бывший у него в гостях капитан другого ледокола съехидничал: что ж здоровье так надрывать!
Наперекор стихии
Анна Петровна всегда гордилась и восхищалась мужем, вот только редко когда вслух слова произносила высокие. Тяжелый имел характер? Это уж кому как назвать. Требователен был и справедлив. Порой друзья своих чад именно к Филичеву отправляли, знали, сделает чадо человеком. В его экипаже был стабильный костяк, плавали с ним по 25-30 лет. Навсегда они остались товарищами – боцман Сафронов, старший электрик Думка, старший матрос Кожевников, гидролог Рогозин, помощник капитана Еремченков, старший моторист Стрижков.
На ледоколах формировались тогда хорошие библиотеки – немало читали, обсуждали, спорили. Правда, выпадали спокойные минуты нечасто, слишком суров Север, вечно подкидывал задачки со многими неизвестными, будто испытывал пришельцев на прочность. О Филичеве люди знающие, уважающие говорили как о капитане-полярнике от бога. У него было, говорят, какое-то особое умение предвидеть ситуацию, чутье, когда по только ему ведомым нюансам определял тактику и маневренность каравана, а транспортных судов набиралось порой до полутора десятков! Сам же Юлий Петрович как о наивысшем качестве арктического капитана говорит о бесконечном терпении. Ведь иногда – изо дня в день – однообразная изнурительная маета: на шаг вперед, на два назад. Скорость ветра, плотность льда, баллы сжатия – все должно идти в расчет. От всех служб принять информацию, но решение и ответственность – только за тобой. Медлить нельзя. На выручку приходят профессионализм, хладнокровие. Отдается приказ: проводим на буксире, таскать будем по одному. И тогда – круглосуточный аврал – с набрасыванием буксировочных усов, сращиванием их раз за разом при порывах. Порой до чистой воды, кажется, рукой подать. А путь в сутки может сложиться.
Самый тяжелый период – арктическая навигация 83-го года, когда в угрожающей ситуации оказались десятки грузовых судов и ледокольных кораблей. Полураздавленный теплоход “Коля Мяготин” лег на борт, но был спасен, а вот спасти теплоход “Нина Сагайдак” так и не смогли. Но главное, удалось избежать человеческих жертв, а грузы, хоть и с задержкой, но были доставлены по назначению.
Безысходные ситуации, вспоминает Юлий Петрович, не только во льдах случались. Довелось ему южным путем в Совгавань транспортировать огромный плавучий док. У Сингапура, как показала синоптическая карта, навстречу двинулись два тайфуна – “Руби” и “Салли”. Не хватило 10 часов, чтобы спрятаться в безопасной гавани. Что тут началось! 300-метровый трос натягивался струной, док и ледокольный корабль бросало как щепку. Двое суток бушевала стихия, двое суток капитан сопротивлялся готовой развернуться в любую секунду трагедии. Особенность момента заключалась в том, что все это время оба судна оставались на ходу, глубина не позволяла бросить якорь. Так и курсировали: 30 миль вперед, смена курса, 30 миль назад. По словам Юлия Петровича, это был один из самых драматических моментов в его жизни. Кстати сказать, когда подрос сын Борис, Филичевы и его в рейс брали – романтики!
Вызвать жену капитана!
Так получилось, что в тот год, когда сын в институт поступал, задержался Юлий Петрович на берегу. Лето, конец сезона, предложили ему перед рейсом отдохнуть в санатории. Обрадовался, только попытался вторую путевку выпросить. И слышать не хотел никаких шуток, зачем дрова в лес возить, езжай, мол, один, глядишь, понравится. Поскольку аргументов серьезнее не нашлось, стал настаивать. И так разошелся, что пригрозил секретарю парткома: ладно, поеду один, такой блуд устрою, вам же потом разбираться придется. Поскольку все знали: у Филичева слово крепкое, сказал – сделает, угрозе вняли, выдали две путевки.
В другой раз сложнее было. Отправляли его на год в Финляндию – строился ледокол, который предстояло Филичеву принимать. Лететь срочно, сразу после рейса. И впереди такая же суматоха: после спуска на воду ледокол должен идти в восточный сектор Арктики. Как Юлий Петрович ни пытался решить вопрос, ответ звучал неутешительный: без жены. Прилетел в Хельсинки. В советском торгпредстве представитель на одной из встреч заметил: вас что-то тяготит, Юлий Петрович? Выслушал внимательно и обнадежил, работайте, вызовем вашу жену. Прошло совсем немного времени, и Филичев обрадованно звонил во Владивосток: Анюта, вылетай!
Шампанское – русскому медведю!
Байки про Юлия Петровича добавляли своеобразный пикантный оттенок в факты биографии полярного капитана, которого в пору его арктической славы не раз именовали человеком-легендой. То затеет с научным институтом переписку о новом обнаруженном виде дикого полярного кота, то шлет отчеты-радиограммы в стихотворной форме, то по-кавалерийски причаливает к швартовой стенке порта, то выступает зачинщиком конкурса “Мисс Арктика” с эксклюзивным перечнем требований к претенденткам (сей меморандум предлагаю читателям домыслить самим!). Однажды благодаря его шутке-совету полярникам довелось даже президента Финляндии удивить. Дело было так. Капитан Федор Федосеев, который принимал ледокол “Мурманск” на верфи в Хельсинки, поделился с другом заботой: что подарить Урхо Кекконену после торжественного спуска ледокола? Юлий Петрович и присоветовал: да медвежонка, что у вас уже практически ручной и дрессированный. И вот торжественная речь капитана заканчивается словами: господин президент, моряки-ледокольщики решили сделать вам подарок... Дает команду, вводят на поводке медведя, тот направляется к президенту, встает на задние лапы, берет у того из рук бокал шампанского и выпивает! Все произошло в считанные секунды. Корреспонденты от такого кадра чуть не на потолке оказались. Назавтра первые полосы всех финских газет пестрели уникальными снимками: президент, русские ледокольщики и медведь-подарок. А все – с подачи Филичева!
Он же явился автором и другого розыгрыша: выписывать близким друзьям интересные издания. Например, капитану Абоносимову оформил на полгода подписку на журнал “Канализация и водоснабжение”. И сочувственно кивал на слова Вадима Ивановича, мол, что за фрукт такую шутку устроил. А вот Николаю Федоровичу Инюшкину выписал “Биробиджан-штерн”, на иврите. Тут дело чуть политическую окраску не получило. Почтальонша с соседями поделилась: в такой-то квартире такие-то что читают... Юлий Петрович сразу был заподозрен в сем благодеянии, но сначала стойко отнекивался. Потом сознался, за что и был выдворен из дома друга, но прощен со временем.
“Трудно с ним бывало, зато скучно – никогда”, - улыбается, вспоминая, Анна Петровна. И по сию пору сохранившая удивительно чистую приятную улыбку, женственность, красоту, обаяние. Меньше всего она рассказывает о себе, испытанных трудностях, больше – о муже, его друзьях, работе, Арктике. Обо всем том, что явилось основой и ее жизни тоже.
“Как упоительны в России вечера...”
Именно эту песню попросили Анна и Юлий Филичевы в качестве музыкального подарка от друзей в день юбилея. Нравится она им особой тональностью, ностальгической ноткой, а еще, видимо, тем, что сквозь поэтические строчки видится им та страна, жизнь которой отдана была вся без остатка. Юлий Петрович и теперь в курсе всех российских событий, смотрит новостийные программы, постоянно читает газеты, коих до сих пор выписывает много. “Ну что ты возмущаешься, что переживаешь, тебе-то что за мука?” – пытается успокоить Анна Петровна мужа, которому после инсульта даже легкие волнения запрещены.
И я понимаю: его вот эта сердечная боль за происходящее и подтачивает. Капитана-полярника с именем великого триумфатора угнетает, что полвека назад храбрые, смекалистые, честные и добрые люди, способные на труд, дружбу, самопожертвование, в невероятно трудных условиях, не только в Арктике, совершали свой человеческий подвиг, строили великую державу, а сегодня оказались на обочине. Непонятно в какой стране, с какими порядками, нравами.
А может, действительно у нас все еще впереди? И пойдет в Полярку внук, унаследовав специальность и характер деда. И возродится с тем поколением и Арктика, и сама Россия. Вновь понадобятся смекалистые, честные, храбрые, умные и чистые люди, недостатка в которых никогда не испытывала Россия. Они – ее главная опора и надежда. Расти скорей, Максим Филичев!
Автор: Ольга МАЛЬЦЕВА, фото из семейного архива Василия ФЕДОРЧЕНКО, "Владивосток"
