И плачет сакура на японской могиле

Уже восемнадцатый раз приезжает в Приморье 80-летний г-н Кавасаки. Бывший японский военнопленный. Два года и десять месяцев провел он в России. Трудился на артемовской шахте, сейчас она называется “Дальневосточная”, выращивал овощи на совхозных полях. И молча, с печалью в глазах, которые не знали слез, тосковал по родине. Она была рядом, рукой подать. И так невозможно далека.

Кавасаки Ясуюки остался в живых, его спасли русские врачи, когда с легкими было совсем худо. Окончательно он поправился уже на родине. Но многие из бывших японских солдат, попавших в плен в 45-м, навсегда остались лежать в русской земле – болезни, холод, недоедание. В Приморье, по имеющимся данным, находится свыше ста захоронений, где покоятся останки почти шести тысяч человек. Несколько японских кладбищ есть в пригороде Артема. Десять лет назад совместными усилиями ассоциации бывших военнопленных Японии и Приморского отделения Фонда мира их привели в порядок, установили надгробия. И зачастили из Страны восходящего солнца делегации.

          Ехали бывшие военнопленные, родственники тех, кто так и не вернулся с той далекой войны, - жены, сыновья, братья. Затепливали поминальные свечи, горчили воздух благовониями, ставили на могилки чашечки с сакэ. А еще японские гости привозили с собой саженцы сакуры как живой привет от родины.

          - В этот приезд Кавасаки-сан попросил запечатлеть на камеру деревца, чтобы показать в Японии, как они подросли за последние годы, - рассказывает Римма Отверченко, директор муниципальной школы “Радуга”, в семье которой много лет останавливается бывший японский военнопленный. - Я отправилась на кладбище и увидела страшное зрелище - самые красивые, уже набравшие цвет кустики выкопаны. Целый день не решалась сказать об этом Кавасаки-сану. Не понаслышке знаю, с какой трогательной заботой и любовью везли их сюда. Первые саженцы почти все погибли - они оказались родом из южных районов страны. Тогда стали брать деревца с севера острова Хоккайдо. Почти четыреста японских красавиц прижились в наших краях, невзирая на суровые зимы. У кого только рука поднимается воровать у мертвых…...

          Кавасаки в свои восемьдесят удивительно подвижный, обходительный и улыбчивый мужчина, хорошо понимает по-русски. С ним можно общаться даже без переводчика. Он сам считает себя наполовину артемовским. Вернувшись на родину, Кавасаки, работая в школе учителем гимнастики, частенько ходил в порт встречать русские суда и всякий раз спрашивал: “Есть кто Артем?” Однажды, было это в 1971 году, услышав его вопрос, к трапу вышел Иван Писарев, механик с сухогруза “Холмск”. Через минуту они сжимали друг друга в объятиях. Много лет назад, в плену, Кавасаки подружился с русским мальчонкой, прошло почти четверть века, паренек вырос, возмужал, стал моряком, и судьба снова свела их. К сожалению, Иван Писарев умер очень рано, так и не успев увидеть своего сына. Сейчас Иван Писарев-младший учится в университете, изучает японский.

          К своим могилкам японцы приезжают, как правило, весной и осенью. В дни поминовения. Многие из них уже перевезли родной прах из Приморья в Японию. Существует поверье - души умерших не обретут покой до тех пор, пока не окажутся на родине. Можно сказать, что 1300 из них его уже нашли. А те, кто остался?..

          - Больно смотреть, в какое запустение снова приходят японские кладбища, - говорит председатель Приморского отделения Российского фонда мира Валентина Бурая. – Раньше, когда наша организация занималась этим делом при поддержке государства, мы не только вели поиск старых, заброшенных кладбищ, но занимались их реконструкцией, следили за порядком. Сейчас такой возможности у нас нет. Японцы приезжают на могилы своих близких с помощью туристических компаний. Почему бы последним не внести свою лепту в это богоугодное дело? Тем более что они зарабатывают на этом немалые деньги. Разумеется, здесь в первую очередь нужна поддержка местных властей, общественных организаций.

          У каждого из тех, кто приехал в эти майские дни из префектуры Ибараки проведать родную японскую могилку, в приморском Артеме своя судьба. У 88-летнего Ишии Фумио здесь брат, на этот раз он появился не один – с племянником, который впервые побывает на могилке отца. Миловидная молодая женщина Сузуки Юкие приехала сюда по наказу папы, которому из-за болезни тяжело преодолеть этот путь самому. Когда-то он тоже был здесь, в Артеме, в плену – работал на лесоповале, строил дороги. А когда уезжал на родину, русские на прощание подарили бутылку водки и наказали: “Больше не надо воевать!” Буддийский монах, совсем еще юноша Кохата Цейа, сын настоятеля одного из крупнейших храмов Японии, освящавшего восстановленные в Приморье могилы, прибыл сюда с духовной миссией.

          Во все времена простой народ расплачивался за политику своих правителей, перенося на собственных плечах все тяготы жизни, но не теряя при этом милосердия. Поэтому, наверное, нет ничего удивительного в том, что старые японцы, отведавшие советского плена, вспоминают прежде всего не горькие дни, а то сердечное участие, которое проявляли к ним обычные люди. В доме у хозяйки дети впроголодь живут, а она последним куском хлеба поделится, носки теплые свяжет, луковицей угостит.

          Дико и стыдно, что в мирное время мы сдираем ради грошового барыша бронзовую табличку с памятного камня, привезенного из Киото, где выбиты полные любви строки японской поэтессы Акико Есано, родившиеся здесь, во Владивостоке. Из непонятного жестокосердия отбиваем нос у Будды, выкапываем цветущую сакуру с японского кладбища, крадем поминальные цветы с могилы и несем их на базар...… Да есть ли душа у таких живых?..

Автор: Тамара КАЛИБЕРОВА, Вячеслав ВОЯКИН (фото), "Владивосток"