Свой среди чужих, чужой среди своих...Русский китаец Федя - трижды зек Советского Союза...

Как-то в бане увидел я желтокожего человека с восточным разрезом глаз и жесткими волосами. Но говорил он по-русски, а все тело было покрыто синими наколками. Как оказалось, китаец Лю Фэнци (по-русски просил называть его Федей, под таким именем его и в Пограничном знают) многое повидал за свою жизнь.

Но лучше по порядку.

          Родился Лю 1 февраля 1951 года в провинции Хэбэй в бедной крестьянской семье, живущей в деревне, расположенной в 250 км от Пекина. После окончания десяти классов местной школы крестьянствовал, выращивал арахис, овощи, немного поработал сторожем в строительной бригаде. Через два года ушел служить в Народную армию Китая, служил во внутренних войсках.

          Отслужив срочную, вернулся в родную деревню, но работы дома не было, перебивался случайными заработками. Еще во время службы он писал стихи – лирические про любовь и природу и политические антимаоистского толка, которые были направлены против Мао Цзэдуна. Примерно смысл их такой – он сравнивал китайского императора Чин Чжихона, который правил в I веке новой эры, и Мао, и выходило, что Мао Цзэдун руководил страной хуже, чем древний правитель. Об этих стихах узнали армейские начальники, разгневались и даже грозили ему тюрьмой.

          С клеймом политически неблагонадежного, опасного для китайского общества Лю прожил в деревне два месяца. Земляки сторонились его за политические взгляды и антимаоистские настроения, и Лю решил бежать через границу в Советский Союз, где, думалось ему, его не будут преследовать за политические взгляды и убеждения и где он сможет найти для себя работу, так как слушал иногда тайком советское радио на китайском языке, где говорили, что в СССР давно ликвидирована безработица.

          …И вот 5 декабря 1977 года Лю перешел через Амур по льду, пересек впервые линию границы в Амурской области примерно в 180 км от Благовещенска в районе российского поселка Ушаково. Когда его окружили советские пограничники, то он кричал по-китайски: “Товарищи, я хочу к вам, я хочу у вас жить и работать”.

          - Меня задержали тогда, - рассказывает “шпион” Лю, - две недели со мной беседовали люди из КГБ, потом, убедившись, что я никакой не шпион и не диверсант, препроводили в судебные органы. Суд приговорил к трем годам тюрьмы общего режима в Мордовии. Так я впервые оказался на зоне, узнал, что такое тюремная жизнь, нары, баланда и прочие прелести лагерного содержания.

          Тюрьма, по словам Лю, была интернациональная, там тянули срок негры, американцы, арабы, монголы, китайцы. Там было более 50 соотечественников Лю, которые за разные прегрешения, и более всего за незаконное пересечение границы первого в мире социалистического государства, отбывали сроки тюремного заключения.

          Как ни странно, в советской тюрьме жизнь Лю не показалась уж слишком тягостной и горькой. Человек ко всему привыкает, а уж китайцам в этом отношении стоит только позавидовать. За три года пребывания в колонии Лю немного выучил русский язык. После окончания срока его направили на постоянное место жительства в поселок Победа в Хабаровском крае, в леспромхоз. Лю не хотел возвращаться на свою родину, так как знал, что там ему не поздоровится. В это время отношения между СССР и КНР после событий на Даманском были натянутыми. Лю был лесорубом, рубил и пилил деревья, сучки. Там он проработал 1,5 года. После этого его опять упекли в тюрьму уже на 3,5 года.

          - Кроме меня там были еще китайцы, один из них, как мне потом сказали, был тайным агентом КГБ, и он специально спровоцировал со мной драку. Драка была жестокой, я того китайца сильно отколошматил. Вот и снова срок получил...…

          Попал уже Лю теперь в лагерь в Иркутской области, там есть город Усть-Кут. Там были условия содержания значительно хуже, чем в Мордовии, и в этой тюрьме у китайца не было соотечественников, так что и пообщаться на родном языке было не с кем. Приходилось опять осваивать русский язык, в котором преобладали блатные слова, маты, ругательные выражения. Кормили там плохо, во всяком случае, хуже, чем в международном лагере: баланда и пайка черного хлеба. Работал в тюрьме по “лесному делу” – “доски пилил, опилки таскал”. Русские, то есть советские зеки, Лю не обижали, так как был он трудолюбивым и тюремные законы и правила не нарушал. В общем, второй срок оттянул исправно, от звонка до звонка.

          В 1985 году после освобождения направили его в леспромхоз в поселок Пиляк Богучанского района. Был он там разнорабочим – сучкорубом, печки клал, но недолго продолжалась его свободная жизнь, только 20 дней - так как опять попал он за колючую проволоку. В этом леспромхозе, по словам Лю, жили и работали по спецпереселению, как и Лю, китайские монголы, они как-то начали избивать другого китайца, с которым Лю успел познакомиться и за которого он и вступился. В ходе жестокой драки нанес он одному монголу увечье. Вот и снова по этапу на два года загремел наш Лю. И снова в знакомую ему Мордовскую АССР. 20 января 1989 года его освободили. После трех ходок он уже в тюрьме не сидел.

          В 1990 году уехал в Казахстан, жил в Джамбуле, в Чимкенте, в городе Арысь. Работал по найму, помогайкой – мясо резал, дворником был, овец стриг - в общем, делал все, что предлагали. Денег ему, как правило, почти не давали, в основном только кормили. У него не было тогда еще советского паспорта, был он как бы нелегалом, на птичьих правах, а отсюда и все его беды. Только потом он уже стал российским подданным.

          Когда он переместился в Хабаровск, там его подрядили в переводчики, так как к тому времени он уже прилично освоил русский язык и умел не только “по фене ботать”, но и вполне сносно говорить и даже газеты читать на русском языке.

          В 1992 году он впервые очутился в нашем поселке. Жил в селе Жариково, в селе Благодатном соседнего Хорольского района. В 92-м году в п. Пограничном он женился на эвенкийке, то есть россиянке Ирине. У них растет сын Игорь. Фамилия у него не китайская, а русская – Наумов, сыну скоро будет четыре года. Лю сейчас ездит в Китай помогайкой, мечтает заняться выращиванием арахиса на приграничной земле.

          Последний раз он был за кордоном, то есть в Суйфэньхэ, 27 февраля. Не привыкший молча сносить обиды, Лю и на сей раз начал спорить с российской переводчицей и с китайским майором таможенной службы. Майор, узнав о том, что Лю является его соотечественником, начал сильно орать на Лю, дескать, будешь еще ты, уже якобы российский шпион, меня учить, как надо правильно обращаться с российскими помогайками. Лю считает, что китайские коммерсанты обманывают наших помогаек, наживаются на них, мало им платят за тяжелый и неблагодарный труд, связанный с перемещением китайского ширпотреба через линию границы. Впрочем, недоволен он не только своими бывшими соотечественниками, но и российскими чиновниками и заправилами туристического бизнеса, которые тоже стараются обмануть и нажиться на бесправных по сути дела помогайках.

          Вообще за время своего пребывания сначала в СССР, а потом в России вконец обрусевший Федя многое понял в нашей непростой жизни. В его сознании, можно сказать, произошла значительная ломка и переоценка ценностей. Наш “развитой социализм” не показался ему идеальным обществом, о котором он грезил в Китае. Конечно, отбывание сроков в наших тюрьмах раем не покажется даже неприхотливым и приспособленным ко всем условиям китайцам. Это с одной стороны. А с другой – и вся наша гражданская, неустроенная нынешняя жизнь с разваленной экономикой, неустойчивым рублем, по сравнению с которым китайские юани выглядят куда более стабильными, разгул преступности и коррупции, неуверенность в завтрашнем дне – разве все эти признаки и черты могут быть привлекательными для бывшего иностранца? Нашел ли счастье Лю в нашей постперестроечной России? Вряд ли, да и сам Лю Фэнци отрицательно качает головой. Что он здесь нашел или приобрел в свои 50 лет? Только знание лагерной жизни да татуировки на своем теле и зарубки в израненной душе.

          Долго я разговаривал и общался с российским китайцем Федей. Хороший, по-моему, он и добрый человек, не потерявший веры в доброту людскую, в победу добра над злом. И так хочется пожелать Лю Фэнци, который живет среди нас, чтобы на второй родине ему жилось хоть чуть-чуть лучше. Впрочем, такое пожелание я бы высказал большинству и наших соотечественников, земляков. Как сказал Федя, используя русскую пословицу: “Хорошо жить там, где нас нет”. А все-таки хочется, чтобы народная мудрость на этот раз не сбылась.

Автор: Анатолий ДАРНЕВ (фото автора), "Вестник Приграничья", Пограничный район, специально для "В"