Многоликое Приморье

Приморье – край особый. Много десятилетий назад сюда приехали представители множества народностей, населявших в то время громадную империю. И вновь приезжают – теперь уже из неблагополучных точек страны. Никто и никогда в нашем крае не задумывался, какой национальности его сосед, живем мы по-настоящему одной семьей, о которой и рассказывает наша рубрика.

Пишите, звоните нам, называйте адреса интересных людей, сумевших сохранить свои национальные обычаи, увлекающихся национальными промыслами. Приглашайте на свадьбы и праздники, проходящие с соблюдением народных традиций. Мы будем рассказывать обо всем интересном, что есть в жизни 119 национальностей, населяющих край.

Кто-то уехал, кто-то остался

 Несколько лет прошло, душевные раны вроде зарубцевались. А начинают вынужденные переселенцы вспоминать пережитое - слезы из глаз.

У Натальи Ивановны Шабля в Ташкенте была четырехкомнатная квартира. Узбекистан своей родиной считала. И как иначе, если ее мама, она сама и ее дети там родились? Сейчас у Натальи Ивановны и мысли нет вернуться в те благодатные края. Конечно, жизнь в общежитии не сахар, да и суровая зима дополнительные трудности принесла. Но душа отдыхает. По крайней мере знает она, что детей никто здесь не обидит, не оскорбит, что есть у них теперь будущее. Что еще материнскому сердцу надо? Вот и сын говорит - ни за что в Узбекистан не вернусь, нахлебался достаточно. Дочка-восьмиклассница тоже на жизнь не жалуется. Наталья Ивановна, работавшая когда-то главным бухгалтером, и в Уссурийске без дела не сидит. Хоть и не по специальности, но работу нашла - трудится киоскером в “Роспечати”. Да еще возглавляет совет общежития вынужденных переселенцев. Говорит: “Меня Россия хорошо встретила, я не в обиде”.

Конечно, она не забыла, как груб был с ней начальник, ярый националист, как страдали дети в неожиданно объединенной русско-узбекской школе. И то, что пришлость срываться с места, когда сыну до окончания

11-го класса оставалось чуть больше месяца. Но самое трудное позади. Впереди - надежда на лучшее. Поэтому и маму к себе забрала. Вот она на фотографии, сидит в чистеньком холле, откуда двери в отдельные комнаты для каждой семьи и в общую кухню со множеством цветов. Не сравнить, конечно, с узбекскими хоромами. Но Нина Ивановна не жалеет. Говорит: “Главное - люди рядом хорошие”. Однако весточки из Гулистана (это под Ташкентом) ждет с нетерпением. “Что пишут, Нина Ивановна?” “Не жалейте, что уехали, - отвечает. - Экономические трудности пережить еще можно, а психологическое давление - груз непомерный”.

 Сколько людей с места сдвинулось, сколько семей порушено... Дай бог, чтобы Приморье, которое выбрали для жительства вынужденные переселенцы, стало для них родным домом.

Они наши. Они нам не нужны

Был когда-то Владивосток городом закрытым. Народ ворчал - мол, навыдумывали запретов, даже родственники не могут свободно в гости приехать. Те, кому было лень за пропуском идти, встречали приезжающих на Угольной и ехали домой на пригородной электричке. Посмеивались, ехидничали по поводу такой “закрытости”, но в целом были довольны - никто небогатые в то время прилавки не опустошал, да и криминальный мир особо не досаждал. Изменилось все как-то незаметно. Сначала вроде вздохнули с облегчением - теперь будем жить как все. Потом появилось раздражение, даже страх - это что же творится? что приезжие себе позволяют? Нынче жители краевого центра разделились на два своеобразных лагеря: на тех, кто считает, что закрытых городов не должно быть в принципе, и на тех, кто ностальгирует о спокойной жизни за крепким замком. Нетрудно догадаться, что к первым относятся люди молодые, ко вторым - представители старшего поколения.

“О том времени, когда Владивосток был крепостью, я только по рассказам родителей знаю, - делится менеджер Игорь. - Честно говоря, мне жаль тех, кому пришлось в то время жить. А для моего дела это вообще труба. Наш бизнес среди ограниченного контингента невозможен, необходимо постоянно привлекать новых людей. А ощущения? Дико даже представить, что живешь в клетке”. Не смущают Игоря и появляющиеся время от времени толпы не то беженцев, не то просто хитрых лентяев из Средней Азии, рассчитывающих попрошайничеством собрать деньги на безбедную жизнь. “Все прекрасно понимают, что у этих людей средств хватает на многое, - убежден энергичный менеджер. - Для нас они просто находка, так как способны покупать. А оставляя в Приморье свои деньги, они тем самым способствуют его расцвету”. Ну, тут мой собеседник немного лукавит - скорее эти “замаскированные” богачи способствуют расцвету торговых фирм, в карманах которых и оседают добытые “непосильным трудом” рубли. Есть некоторое - может быть, даже неосознанное - лукавство и в его словах о милосердии, о дружбе народов некогда многонационального Советского Союза. Убеждал меня Игорь, что все приезжающие в Приморье - люди наши, что относиться к ним нужно с сочувствием. Красиво говорил о том, что любого может коснуться такая беда. Должна отметить, что все представители молодого поколения в своих ответах отличались именно красивостью изложения. Это достаточно странно и плохо вяжется с теми небрежными жестами, которыми они порой бросают десятки в коробку у ног нищего. Но, может быть, это просто их стиль поведения? Сказал же мне один из молодых бизнесменов: “Хочу последовать примеру друга и жениться на беженке. Это будет супер: она благодарна, а я благороден. Крепкий союз получится”. Цинизм или своеобразный юмор? Одному поколению всегда трудно понять другое, идущее на смену. Но одно я уяснила точно - молодежь приезжих не боится: хоть из ближнего зарубежья, хоть из дальнего. Даже приветствует такую миграцию.

Удивил не просто противоположный, а активно агрессивный взгляд на проблему людей пожилых. Старушки, греющиеся в скверике под лучами весеннего солнца, перебивая друг друга, возмущенно приводили контраргументы. “Моя дочь из вечерней школы в 12 ночи возвращалась, а сердце не болело - уверена была, что ничего не случится. Внучку же теперь засветло домой загоняем - везде “айзеров” полно”. “Вы по Торговой хоть иногда ходите? Что творится! Ужас. Малолетние попрошайки, явно не русские, на каждом углу. То к прохожим пристают, то с прилавка норовят что-то стянуть”. Бабулечки, попыталась я вызвать их жалость, но ведь дети не виноваты, им есть хочется. “Вот пусть и побираются там, откуда понаехали”, - не уступала одна особенно боевая старушка. А мне всегда казалось, что с возрастом сердца становятся мягче. Но тут прозвучало спокойное рассуждение. “Конечно, беженцев мы все в душе жалеем и боимся оказаться на их месте, - говорившая напомнила мне учительницу младших классов. - Однако во многом они виноваты сами. Расспросите их, узнайте, многие ли владеют языком той республики, где они родились и долгие годы жили? В основном переняли только акцент. Теперь они обиделись на коренное население и подались в Россию. А мы, местные, от этого страдаем - бюджет, хоть и федеральный, должен отстегивать на них кругленькую сумму. Это несправедливо”. Женщины согласно закивали. “Учительница” подвела итог: “Мы жили значительно спокойнее, когда Владивосток был закрытым городом. И вообще... В России говорят: где родился, там и пригодился”.

Немного растерянно смотрела я на пожилых, умудренных жизненным опытом людей. Так что же, лучше не пускать к нам вынужденных переселенцев? Но ведь они российские граждане. Старушки молчали. Каждая что-то рассматривала вдали.

“Маугли” учит детей танцевать

 В жизни Даниила Филиппова, русского, родившегося и выросшего в автономной республике Якутия, была пока только одна главная роль - в Нерюнгри, в драматическом театре он сыграл Маугли. Спектакль был классный: движущаяся сеть создавала иллюзию диких джунглей, на канатах, как на лианах, качались актеры. А он, Маугли, после энергичной мизансцены вдруг, как в замедленной киносъемке, начинал двигаться пластично, по-кошачьи. Публика была в восторге, девчонки восхищенно поглядывали на юное дарование, а он чуть-чуть страдал звездной болезнью. Правда, совсем недолго. Потому что главных ролей больше не предлагали. Наталья Бондарчук, кажется, забыла о своем проекте “Молодые таланты” и в Нерюнгри не приехала. Подходила к концу учеба в школе, надо было выбирать свой путь в жизни.

...Сейчас ему 21 год, но его редко зовут просто по имени. Для малышей из владивостокского детского сада № 159, для ребят из детского дома на улице Сабанеева и из школы-интерната № 1 он - Даниил Васильевич, педагог. Наверное, он кажется им очень взрослым и уже состоявшимся человеком. На самом же деле Даниил пока в поиске. И хоть в руках уже есть специальность, он еще ищет свой путь, еще не решил, стоит ли всю жизнь посвятить танцу.

От мужчин-педагогов мы здорово отвыкли. Непрестижная ныне это профессия. За копеечную зарплату тяготы педагогического труда тянут в основном “училки”, замотанные, часто с неустроенной личной жизнью. Мужчины самоустранились от воспитания детей - дома бывают редко, работают в любом другом месте, лишь бы не в школе. Хотя многие и имеют педагогическое образование. Поэтому Даниила Филиппова можно рассматривать как исключение. Ведь он не только в школе преподает - еще и детсадовцев танцевать учит.

В детский сад после окончания педагогического колледжа № 1 он пришел по совету Ольги Можаевой, музыкального работника. Во владивостокских садах профессиональных хореографов можно по пальцам одной руки пересчитать. А тут еще и мужчина! Дети ему чуть ли в рот не заглядывают, копируют каждое движение. Особенно хороши девчушки с их просыпающейся грацией. “Девочки легче поддаются обучению, - снисходительно поясняет мне хореограф. - Они все схватывают быстро, но так же быстро забывают, с ними постоянно нужно заниматься повторами. Зато если растанцуется мальчишка, ему удержу не будет”. Даниил знает, о чем говорит. Сам танцует с детского сада - окончил школу-студию эстетического балета, в школе организовал ансамбль “Джаз-пируэт”, в училище - студию “Серьезные намерения”. Плюс музыкальная школа по классу баяна, театральная студия, плюс папа, увлекавшийся народными танцами, плюс мама - режиссер в Нерюнгри. У этого хореографа есть чему поучиться. Да и сам он с удовольствием свои знания передает - совсем скоро малышей на смотр “Весенняя капель” выведет. А со школьниками решил поставить танец, навеянный творчеством Сальвадора Дали.

Он как настоящий педагог убежден, что неспособных детей не существует. “Правда, - комментирует, - бывают не очень способные. Но если ребенок не нашел себя в танце, он обязательно талантлив в чем-то другом. Главное - помочь ему раскрыться”. Была в его практике и работа со взрослыми - сумел за короткий срок “военных, здоровенных”, никогда раньше не занимавшихся танцами, научить и полонезу, и вальсу. Мама, приехавшая из Якутии и попавшая на “Офицерский бал”, оценила эту работу по достоинству. А похвала такого строгого критика дорогого стоит.

Когда он танцует сам, забывает обо всем на свете. Кураж. Энергия брызжет. Хочется всех за собой потянуть. Или наоборот - лирика, нежность, Грей, объясняющийся в любви Ассоль. Он испытывает мандраж перед каждым выступлением, но говорит, что это помогает “завестись”. Он любит танцевать и любит учить этому детей. Он не хочет возвращаться в Нерюнгри, потому что там может оказаться в тени мамы - очень талантливого режиссера. И хорошо, что не хочет - таким “переселенцам” Владивосток рад, нашим детям тоже нужны хорошие хореографы. Особенно мужчины. Их так сейчас не хватает в школах и тем более - в детсадах.

Характер по наследству

 Совсем недавно Евгений Чен, студент факультета международных отношений ДВГУ, сдал дан-тест по киокушинкай карате-до и получил черный пояс. Его отец убежден, что настоящий мужчина обязательно должен иметь хорошее образование, заниматься достойной работой и быть спортсменом. Киокушинкай, по убеждению Анатолия Владимировича, хоть и самый боевой вид единоборств, но ничуть не опаснее, например, прыжков с трамплина.

В Евгении боевые гены – наследственные. 300 лет назад охранники корейского императора носили фамилию Чен и при государственном перевороте даже 43 часа правили страной. Мятежный дух предков, видимо, требует выхода. Вот только мама, истинная славянка, так и не научилась спокойно смотреть соревнования, в которых принимает участие Евгений. Как и любая мать, она болезненно воспринимает любой удар, пропущенный сыном. Но гордится своим мальчиком, как и отец, который говорит: “Разве может нравиться родителям, когда сын лежит на диване и смотрит в потолок? Он должен быть мужчиной”. Евгений оправдывает надежды отца – сегодня он самый молодой мастер спорта в Приморском крае по самому боевому виду спорта.

Автор: Фото Вячеслава ВОЯКИНА, "Владивосток"