Я ушел с войны, не веря в справедливость

Армия может существовать только в двух позициях: или воевать, или готовиться к войне. К сожалению, последние десять лет наше руководство посчитало, что армия может быть в каком-то третьем, аморфном состоянии. Так кто же защитит нашу родину?

СПРАВКА “В”. Генерал-лейтенант Константин Пуликовский родился в 1948 году в Уссурийске. Образование высшее. С отличием окончил Академию бронетанковых войск. Затем Академию Генерального штаба Вооруженных сил – с золотой медалью. В первой чеченской кампании командовал Временной объединенной группировкой Вооруженных сил РФ. Имеет государственные награды. Женат. С 1998 года работал в органах исполнительной власти. Возглавлял избирательный штаб В. В. Путина в Краснодаре на президентских выборах 2000 года. 13 мая этого года указом президента России назначен полномочным представителем президента России в Дальневосточном федеральном округе. Член Совета безопасности РФ.

- Константин Борисович, как вы себя ощущаете, если не брать паспортный возраст, – старше или моложе?

- Моложе.

- Насколько?

- По крайней мере, лет на десять.

- Но вам столько в жизни довелось испытать…

- Я стал мудрее.

- На Камчатке епископ Игнатий Петропавловский и Камчатский пожелал вам не смелости и мудрости, которыми вы обладаете, а терпимости - нести свой крест.

- Я действительно много испытал, и мне не занимать терпения принимать происходящее как данность.

- Говорят, раньше в военной академии будущим офицерам преподавали этику, эстетику, давали уроки танцев. Вы умеете вальсировать?

- Да, умею. Жена тоже. Я вообще окончил музыкальную школу.

- Вера Ивановна, ваша жена, отправилась за вами в Хабаровск. Без возражений?

- У меня это 16-е назначение. И у нас это не обсуждается.

- Недавно у вас было тридцатилетие свадьбы, что вы подарили жене?

- Жемчужное ожерелье. Тридцать лет – это жемчужная свадьба.

- Что цените в женщине – ум, красоту?

- Если женщина умная, она уже красива.

- Пройдет еще немного времени, и потомки с полным основанием скажут: они родились в середине прошлого столетия. Какие имена политиков, ученых украсили, по-вашему, век уходящий?

- Я человек военный и восхищаюсь, конечно, нашими военачальниками. Мне пришлось работать с маршалом Ахромеевым. Это личность величайшая. Другой человек - маршал Колдунов оставил след в моей памяти. Он служил и воевал вместе с отцом. Удивительный человек.

А еще бы я назвал отца и мать. Благодарен им - они дали мне жизнь, здоровье, мировоззрение.

Отцу сейчас 86, матери – 77. Оба фронтовики. Слава богу, живы…

Вспоминаю своих командиров, наставников, которые вели меня по жизни. И счастлив, что на моем пути попадалось много хороших людей.

- Плохих – меньше?

- Понимаете, наверное, от человека зависит, какую он оценку дает людям, с какой меркой подходит к ним. Меня родители научили видеть в людях светлое и доброе.

Однажды пришлось отчитываться в администрации президента. Спрашивали о губернаторах, федеральных руководителях. И я говорил то, что видел. Но я в людях сначала вижу хорошее… Если видишь рациональное, хорошее зерно, из него развить можно многое. У других иной подход – находить недостатки, на них играть, ставить в зависимость.

- Приехав в Хабаровск, говорят, вы какое-то время провели в архивах.

- Это мой принцип. Я везде в первую очередь знакомился с историей, особенностями местной жизни.

Когда служил в Эстонии, изучал язык, обычаи. Довелось служить в Туркестане. Это уважаемый народ, с величайшей культурой. Меня особенно поразила тогда параллель: когда город Мары отмечал свое 2100-летие, у нас праздновали 1000-летие крещения Руси. Достойна уважения нация, сохранившая свою историю, самобытность, язык.

А когда прилетел в Хабаровск, сразу отправился в исторический музей и православный храм.

- Вы – верующий?

- Меня крестил отец Николай, настоятель Свято-Ильинской церкви, в Краснодаре. Это мой очень близкий друг и товарищ, наставник. Сам бывший военный, летчик. Доктор богословских наук. Сейчас он настоятель православного храма в Сан-Франциско.

Я крестился после первого своего захода на войну, в 95-м. Многое повидав, пережив. В той страшной бойне я остался жив. Считаю – случайно. Рядом со мной погибли очень близкие мне люди.

Прилетел по замене в Краснодар, сел в машину, еду по городу. По улицам ходят красивые люди, весна, цветы, повсюду реклама. А в это время где-то идет война, умирают, гибнут наши ребята. Я был ошарашен. Поделиться было не с кем. Даже жена вряд ли поняла бы мое состояние. Проезжаю мимо церкви. Думаю, дай зайду. Там как раз был отец Николай. Уже вечерняя служба прошла. Я в форме был генеральской. Он удивился так. Пойдем, говорит, поговорим, что тебя сюда привело. Сели прямо там в храме, просидели часа полтора. Спрашивает: “Ты некрещеный? Надо покреститься, крещеному человеку легче”. Вера дает возможность снять тяжесть с души…

- Скажите, Константин Борисович, каких качеств вам не хватает, чтобы о вас можно было бы говорить как об идеальном руководителе?

- Пожалуй, двух. Стараюсь принимать решения, всегда советуясь. Было бы легче принимать решение единолично.

А второе – я очень верю в людей. Считаю, 99 процентов людей - порядочных и лишь один процент – дерьма. Оно просто дурно пахнет, поэтому и замечаем.

- Чем вас можно восхитить?

- Не знаю. Красотой, наверное.

- Разозлить?

- Трудно ответить…. У вас сложные вопросы… Предательство – самое для меня страшное. И не переношу, когда человек говорит одно, а делает другое. Это мерзко.

- В каком порядке, говоря об ответственности, вы бы расположили: ответственность перед богом, перед людьми, перед самим собой?

- Первое - ответственность перед самим собой.

- Есть ли у вас ностальгия по прошлым временам?

- Нет. Совершенно нет. Я живу в реальном времени.

- Чем вы руководствуетесь в сложных ситуациях?

- Собственным опытом. Знаете, я очень поверил в себя, в людей, в силы людские вот на этой чеченской войне.

Нас как-то воспитали в годы советской власти, что политбюро, руководство страны – это почти как боги. Они за нас думают, они думают лучше нас. На войне мне пришлось встречаться, общаться с руководителями разного ранга, в погонах и без погон. И я убедился: нами правят обыкновенные люди. Ничем не умнее меня и не глупее. И я перестал чувствовать чью-то особенность. Больше того - стал верить в свои способности, в окружающих меня людей. И убедился, мы сами в состоянии решать самые серьезные и большие проблемы.

- Фигура полпреда – персона нон грата для критики?

- Нет… (Улыбается. - Прим. авт.) Я нормально отношусь к любой критике. Единственное - предъявляю претензии к средствам массовой информации и к своим товарищам тоже: критика не должна превращаться в критиканство. Опубликован указ об обязанностях полномочного представителя. Что их обсуждать? А вот уже результаты моей деятельности – другое дело.

Не моя стезя учить руководителя средств массовой информации, как преподносить тот или иной факт. Но когда приходит непрофессиональный корреспондент, мне обидно не за него…

- Брать ответственность на себя тяжело? Что дает силы?

- Вера. В президента. И в правильность пути.

У меня самое тяжелое было в 96-м. Я считал, что делаю все абсолютно правильно, а веры в руководство не было. Это еще тяжелее, чем потери родных, близких. Я ушел с войны, не веря в справедливость.

А сейчас все иначе.

- Существуют человеческие симпатии и антипатии, от этого никуда не уйти.

- Я вам так скажу: есть симпатии, не надо сдерживать себя, их надо проявлять. А когда мне человек несимпатичен, наоборот, стараюсь больше общаться, чтобы понять его и себя.

- У вашей внучки редкое имя – Софья. И уже такая непростая судьба…

- 30 августа был великий праздник церковный – день Веры, Надежды, Любови и матери их Софьи. Супруга моя – Вера, невестка, жена Алешки моего покойного, – Любовь. Как сказали мои женщины, надежда у них – я. Так внучку Софьей и назвали. В этом году она пошла в первый класс.

- Она похожа на отца?

- Соня родилась, я в Туркестане служил. Ей было полгодика, когда впервые увидел внучку. У нее взгляд и глаза – как у Алешки, у сына. Он еще живой тогда был. Неуловимое что-то такое, родное мелькнуло - в улыбке, в жесте, в движении… Алешка погиб под Шатоем в декабре 95-го… Это был тот самый 245-й полк…

- Сыновья выбрали стезю военную – ген наследственности сработал?

- У нас в роду все военные – дед в 1916-м погиб в чине полковника. Отец – полковник запаса…

Я уже был генералом, когда мои мальчишки пошли в военное училище. Я отговаривал – насмотрелся генеральских сынков. Они проявили максимум упорства и упрямства. Но когда стали офицерами, был рад.

- Вы среди тех семи генералов 95-го года, чей сын погиб в Чечне. Сколько матерей и отцов по России многострадальной потеряли своих детей… Доколе же?

- Что касается Чечни, то закончится это, начнется другое. Понимаете, мы живем в таком географическом месте, что исторически нас втягивали в вооруженные конфликты и войны. И мы всегда к этому должны быть готовы. По-моему, нас развратила мысль, с начала 90-х годов, когда стали говорить, что у нас нет врагов. У нас они были, у нас они и будут. Наши территории – одна пятая часть перенасыщенного мира – 146 миллионов людей – и пять миллиардов – они с вожделением смотрят на нашу великую Родину, где так много просторов.

Как человек военный, я говорю: мы сейчас находимся в состоянии приблизительно середины 30-х годов, когда у нас была угроза фашизма. Но мы жили, говорили об этой угрозе, влюблялись, учились, но не ощущали, что вот-вот грянет война. И она грянула. Внутренне не присуще человеку жить в состоянии страха перед войной, но к ней должна готовиться армия, защищать свое государство. Это слова Карла Маркса. Сегодня мы не любим вспоминать классиков, но он верно сказал, что армия может существовать только в двух позициях: или воевать, или готовиться к войне. К сожалению, последние десять лет наше руководство посчитало, что армия может быть в каком-то третьем, аморфном состоянии. Так кто же защитит нашу родину? И как только это почувствовали некие силы, что страну некому защищать, то наиболее подготовленными оказались мусульманские силы – воинствующего ислама, исламского фундаментализма и ваххабизма – самой реакционной, жесткой и самой страшной силы в исламе – это тот же фашизм. По своему содержанию, идеологической направленности.

У них же зеленые стрелы ислама нарисованы с юга на север, по Волге, с опорой на наши мусульманские республики юга, с рассечением России по Волге. Такие же стрелы, как были когда-то стрелы “Барбаросса”, “Майн кампфа”, – с запада на Россию. Эти черные стрелы – они осуществились во время Отечественной войны. Воинствующий ислам, так же как и фашизм, проповедует планы мирового господства.

Идеология ислама – рассечь Россию пополам. И они успешно это выполняют. В Чечне им не удается осуществить планы. Теперь они пошли по второй стреле – через Таджикистан, Среднюю Азию, юг Урала и в Поволжье. Это идеология.

Отцам, дедам пришлось воевать, нашему поколению приходится воевать за нашу Россию, детям пришлось. И нашим внукам придется. Это объективная реальность. И нам надо защищать свое Отечество. Мы всегда успешно противостояли внешнему врагу. Надо понять, что Чечня – это не внутренний враг, это внешняя экспансия воинствующего ислама, ваххабизма и терроризма, угроза нашему государству.

- И что может ему противостоять?

- Я думаю, противостоять этому может православие, оно может объединить российский народ. Дать основу веры: мы – русские. Мы должны быть все вместе и противостоять тому, что идет против нас.

Владивосток - Хабаровск - Анадырь - Петропавловск-Камчатский - Владивосток

Автор: Ольга МАЛЬЦЕВА, Василий ФЕДОРЧЕНКО (фото), "Владивосток"