Живи, корень жизни

В прошлую пятницу был опубликован репортаж под названием “Женьшень помогает. Тому, кто его продает”. Мы решили продолжить тему и пойти теперь уже не лесной, а “чиновничьей” тропой (между прочим, не менее темной) и поразмышлять над сложившейся ситуацией.

Микроскоп корневщику подмога…

Напомню, что на исходе сентября народ все еще не оставляет попытки заработать деньги в тайге. В последние два-три года все вдруг повернулись к лесу передом и устремились в него, прямо-таки ярые поклонники природы. И горожане от сельских не отстают, и женщины наряду с мужчинами ищут свой “золотой” корень.

Другой вопрос, что с каждым годом женьшеня становится все меньше и меньше. Пять лет назад женьшень выкапывали не меньше 12 граммов, сейчас и шесть граммов – удача. Находятся и такие редкостные “молодцы”, что копают грамма по три. Раньше искали корень “по красной”, то есть в августе, когда женьшень сигналит корневщику фонариком красной ягоды, теперь – все лето и осень, вплоть до конца октября.

Знающие люди, которые знакомы с тайгой не понаслышке, считают, что для того чтобы запас женьшеня совсем не иссяк, необходимо дать ему хотя бы лет десять “отдыха”, чтобы мелкие корешки, выкапываемые сейчас, подросли, бросили в землю семена, дали жизнь новым экземплярам растения. Свои, сельские корневщики всегда делают посадки женьшеня, бережно закапывая косточки вокруг ямки в мягкую, удобренную листвой землю. Пришлые же бригады, городские, решившие на халяву подзаработать, выносят все подчистую, не задумываясь о последствиях. А зачем – не свое ведь?

Однако все понимают, что в нынешних экономических условиях дать хотя бы десяти-пятнадцатилетний отдых этому ценному во всех отношениях растению невозможно. Каждый из корневщиков, с коими я общалась, говорил, что вполне мог бы оставить это занятие, лишь для души иногда поискав женьшень (некий охотничий азарт), если бы была альтернатива. За последний десяток лет на лесоучастках работает в несколько раз меньшее количество бригад, чем раньше. На фермах осталось по паре полудохлых коней да коров, на полях догнивает после наводнения картошка, в частных магазинчиках за место продавца держатся крепко. Мужчины если не спиваются, то кормят семью как могут – рыбалка, охота, женьшень. Шутят: натуральное хозяйство, словно на заре цивилизации.

Развею мечтания читателей - не всегда корневка дело прибыльное. Во-первых, нет гарантии, что найдешь что-нибудь. Во-вторых, затраты на питание довольно значительны. Я уже не говорю о ежедневных “тормозках”. Если собираешься на пять-семь дней, подальше от села (а вокруг него сопки буквально истоптаны), то провиант - консервы, сухие супы, крупы, хлеб - влетает в копеечку. В-третьих, всегда есть риск быть пойманным с растением, занесенным в Красную книгу и охраняемым законом.

Закон с корневщиком не дружен

Практически все корневщики на данный момент не имеют лицензии на добычу дикого женьшеня. В 2000 году только Биолого-почвенный институт имеет разрешение от Госкомэкологии на заготовку женьшеня в целях восстановления популяции, он же и заключает договоры с корневщиками, выдавая им разрешение на добычу корня. В общей сложности в этом сезоне институт может принять… 2 килограмма женьшеня.

Так что практически все корневщики работают нелегально. Но проблема не только в этом. Начальник ОВД Чугуевского района полковник милиции Анатолий Тульнов отмечает, что в последнее время в тайге слишком много иногородних, польстившихся на “легкие” деньги. Кстати, и сами сельчане к “иностранцам”, как их называют, относятся негативно. Чужаки действуют по принципу : пришел, увидел, накопал, а после меня – хоть потоп.

Контролировать ситуацию необходимо. Поэтому милиция совместно с охотнадзором, рыбинспекцией и другими организациями проводит ряд комплексных мероприятий в рамках операции “Женьшень” на территории Чугуевского района, которая проходит с 15 июля по 5 октября 2000 года. Организуют рейды, ставят кордоны и передвижные посты, устанавливают контакты с доверенными лицами. Однако большинство лесхозов и совхозов не изъявляет желания сотрудничать, словно это не в их интересах.

Работники милиции и инспекции природоохраны отлавливают не только корневщиков, но и тех, кто занимается незаконной рубкой леса, самогоноварением, выращивает коноплю и совершает другие правонарушения. Как обычно, работе мешают насущные проблемы – нехватка топлива, когда за один рейд на счетчике спидометра “наматываются” сотни километров. Также значительное затруднение представило наводнение нынешнего лета, когда села были отрезаны друг от друга – какой уж тут контроль. Хотя такая ситуация не мешала людям идти в лес, испытывая судьбу. “Тайга гудит как пчелиный улей”, - говорят мне и обрисовывают ситуацию.

В период наводнения троих нарушителей оперативная группа спасла в буквальном смысле: одного корневщика сняли с дерева, на котором он просидел сутки после подъема воды. Других тоже переправляли на другой берег, оформляя соответствующие документы. А в Полынихе корневщик утонул прямо на глазах у товарищей (кстати, сам он был из Комсомольска-на Амуре). Всего сделано 11 рейдов. За август-сентябрь у задержанных изъято 9 корней. “Столь печальные факты – скорее не исключение из правил, а горькая примета времени. Люди идут на такой риск от безысходности”, - комментирует Тульнов.

В районной газете “Наше время” прошел материал о подростке, на которого напал медведь, но, к счастью, парнишка остался жив. В его рюкзаке лежали пара огурчиков и кусок хлеба.

“Ситуация никак не изменится, - говорит мне Виктор Яковенцев, председатель межрайонного комитета по охране окружающей среды Чугуевского, Кавалеровского и Ольгинского районов, - пока не улучшится экономика страны. Материально обеспеченные, сельчане не будут отбирать у тайги последнее. До лучших пор люди будут нарушать закон, выкапывая женьшень, сажая коноплю. Подумать только – всю прошлую зиму мужчины копали элеутерококк в промерзшей земле! Здесь ни о каком восстановлении популяции женьшеня реально речи быть не может”.

Редакция “В” попросила также предоставить необходимую информацию и Андрея Копаева, заместителя начальника специализированной инспекции по сохранению биологического разнообразия на территории Приморского края (в народе именуемая “ТИГР”). Андрей Николаевич серьезно озабочен сложившейся ситуацией: “В ходе оперативной работы за июль – сентябрь изъято 45 килограммов 305 граммов дикорастущего женьшеня. Составлено 11 протоколов, два из них – на граждан КНР, один - на сотрудника Уссурийского ГУВД.

Двадцать один с половиной килограмм женьшеня изъят на пограничном переходе “Сосновая Падь”. Возбуждено уголовное дело по ст.189 (контрабанда). Дело находится в производстве транспортной прокуратуры. Большинство (около 90 процентов) женьшеня выходит на экспорт из Уссурийского района, остальные районы – лишь малая доля. Препятствием в нашей работе являются некоторые работники милиции, которые позволяют нарушителям выполнять противоправную деятельность...”

Расти, женьшень, большой-пребольшой!

Популяция дикого женьшеня действительно вырождается, и связано это не только с тем, что его выкапывают в неограниченном количестве. По словам ведущего научного сотрудника Биолого-почвенного института ДВО РАН, кандидата биологических наук Тамары Музарок, большой вред популяции, засоряя ее, наносят люди, высаживающие одомашненный женьшень в лесу (хочется-то как лучше!). Эти два различных вида имеют неравное соотношение биологически активных веществ (отличаются по составу).

Еще год назад институт брал изъятые корни малого размера на доращивание, однако при этом необходимо было проводить дорогостоящую генетическую экспертизу на принадлежность к популяции. В нынешнем году институт отказался от такого рода деятельности и заключает договоры с опытными корневщиками, которым доверяет.

У Биолого-почвенного института небольшой женьшенарий, и то для научных целей. Лет десять назад, можно сказать, был расцвет периода женьшенариев. В Чугуевском районе было четыре государственных и множество частных. Тогда фармацевтические организации принимали в больших объемах одомашненный женьшень, а потом подставили всем хорошую подножку, перестав его закупать. В то время как наш, качественный, женьшень гнил, заводы закупали дешевую “морковку” за границей.

Сейчас немногие имеют частные женьшенарии (оставшиеся с лучших времен), и то лишь для того, чтобы продать корешок в партии с диким в трудное время. То бишь в наше с вами.

А поищешь, так найдешь…

Итак, выходит, что копают женьшень все подряд, лицензий не имеют и сдают неизвестно кому. Так что же, хорошо отлаженная сеть закупки и вывоза реликтового растения прячется под шапкой-невидимкой? За весь сезон в местных СМИ появлялось лишь несколько “сенсационных” сообщений о задержании “крупных” - в несколько килограммов - контрабандных партий женьшеня. Но ведь “тайга гудит”?

Говорить об исчезновении популяции дикого женьшеня можно, но… не лучше ли что-то делать? Налагать запреты – бесполезно. Люди будут вновь и вновь рисковать здоровьем, жизнью, свободой, лишь бы добыть кусок хлеба для семьи. И естественно, его будут принимать без необходимых разрешений на заготовку и сбыт. Да и кто даст официальное разрешение на вывоз в Китай занесенного в Красную книгу растения? В предыдущие годы была наделена полномочиями заготовки и сбыта фирма “Продинтерн”, но ни в Чугуевском ОВД, ни в комитете по охране окружающей среды Чугуевского, Кавалеровского и Ольгинского районов ее никто в глаза не видел. А вот слышать – краем уха слышали. В нынешнем году, говорят, она вообще исчезла. По словам Андрея Копаева, эта фирма не выдержала конкуренции с черным рынком, организованным китайцами. Но почему же (логичный вопрос) у нас в крае нет конкурентоспособной организации, которая бы официально занималась женьшенем? Часть бы отправляли на доращивание, часть распределяли по каким-то фармацевтическим организациям, финансировали бы соответственно.

Насущный вопрос сегодня – разработка программы по восстановлению популяции дикорастущего женьшеня в Приморском крае и ее немедленное выполнение. А это возможно лишь при трезвом и честном подходе к проблеме и при достаточном финансировании. При подъеме экономики проблема решится сама собой, но на это надеяться не приходится. Значит, надо бороться?

Автор: Марина КРАВЧЕНКО, специально для "В"