Попробуйте найти скелет

Прямо на грязной земле в вонючем дворике на Колхозной (Семеновской) валялся ребенок. Чумазая мордашка была пунцовой – малыш буквально захлебывался рыданиями. Несколько взрослых сидели чуть поодаль, курили сигареты и подозрительно смотрели на нас, явных здесь чужаков. 

- Ты что плачешь, маленький? – кинулась было я к малышу, желая если и не взять его на руки, то хоть погладить по головке, но тут же была остановлена убийственной информацией:

- Не подходи к нему – обхаркает.

- Как?

- Это ж колхознинский ребенок, с Миллионки, - загоготали сидящие во дворике…

Посмею предположить, что такую же картину здесь можно было наблюдать году этак в 1913-м …

О чем может написать журналист накануне юбилея города? Пожалуй, более благодатной, чем Миллионка, темы просто не найти. Это место овеяно столькими тайнами и легендами. Редко где еще во Владивостоке найдешь подобный антураж – арки, лесенки, галереи, чердачные окошки, в которых сушится белье. Домишки самой причудливой архитектуры заселены от подвала до самой крыши. Говорят, в некоторых “квартирах” ходить в полный рост можно только посредине комнаты – аккурат под коньком. Шаг в сторону – и стукнешься головой о покатую крышу. Стоит ли говорить, что плотность населения здесь сопоставима разве что с гостинкой или общагой.

Но местных жителей все это (загадки, архитектурные изыски и ежеминутное соприкосновение со стариной) ничуть не возбуждает. Даже наш вопрос-намек о том, как, наверное, здорово было в детстве играть в этом чердачно-арочном лабиринте в казаки-разбойники, ни у кого не вызвал радужных воспоминаний. Странно. По-моему, в нежном возрасте такие вещи, как грязь и сортир на улице, не воспринимаются. Зато возможность исследовать запутанные ходы, поискать клад или пройти по крышам целый квартал должна, кажется, запомниться на всю жизнь… Лично я никогда не забуду, как, будучи совсем уже взрослой девицей, вылезла через чердачное окошко в мастерской известного фотохудожника Миши Павина. Крыши между Светланской, Адм. Фокина, Алеутской и Пограничной были одной большой кровлей, этакой Поднебесной с глухими 3-этажными колодцами, башенками, террасками, исследовать которые можно не один день.

Но, повторюсь, сегодняшнее население Миллионки к этой экзотике глухо. Все, что нам рассказали жители домов номер 8 дробь 1, 2, 3 и т.д., можно свести к одному – жить здесь плохо. Дома не ремонтировались. Похоже, ни разу. Везде сырость, крысы, пауки. Ассенизатор приезжает раз в неделю, но этого мало – в здешний туалет ходят не только местные, но все, кому приспичило.

В одной из квартир мне показали щель примерно 10 сантиметров шириной. Соседки через нее “стреляют” друг у друга сигареты и соль – очень удобно. Зато если надо интима - просят “незанятую” сторону посидеть во дворе. Ремонта здесь никогда не будет – дом с 1977 года числится снесенным, но квартплату с жильцов берут исправно.

Что ни квартира на Миллионке – то судьба. Вот, например, тетя Фаина. Приехала в 60-х годах во Владивосток морячить, в перерывах между рейсами жила здесь у бабушки. Дома на Колхозной тогда еще принадлежали “Дальзаводу”. Когда бабушка умерла, работники ЖЭУ поставили Фаине условие: жить в этой квартире она останется, если пойдет работать на завод.

Фаина так и сделала. Теперь она инвалид, ноги почти не ходят. Спуститься со 2-го этажа подышать свежим воздухом удается лишь при помощи мужа. Когда того нет дома, бабка выползает в подъезд к дырке, где когда-то было настоящее окно с рамами и стеклами. Поскольку дыра эта выходит в узкий коридор между двух стен, вожделенный свежий воздух туда не проникает. Зато в изобилии самая разная вонь – сырого подъезда, замшелых кирзачей, оставленных здесь соседом-работягой, крысиного, кошачьего, голубиного и черт знает еще чьего дерьма…

Окна ее квартиры выходят на скверик около магазина “Купеческая лавка”. И каждую ночь баба Фаина слышит, как там резвится молодежь:

- Ой, какой разврат творится! Как-то пошли мы с моим травки набрать (я ее под ноги стелю, помогает хорошо) – а там, кроме презервативов, ничего и нет…

Не хочется обижать жителей Миллионки и называть их отбросами общества, но то, что живут здесь самые бедные (читай - пьяницы, неудачники или просто неразворотливые), – это чистая правда. Мои собеседники и сами рассказали, что все, кто побогаче, давно перебрались в приличные квартиры, а здешние конуры сдают за копейки – 200 – 300 рублей, лишь бы присмотр был. Почему не бросают? А как же, ведь это центр города. Когда-нибудь здесь начнут обустраивать солидные офисы, вот тогда-то эту недвижимость можно будет выгодно продать.

Однако сколько еще придется этим несчастным ждать праздника на своей Колхозной улице – неизвестно. Много правильных слов говорилось и говорится о том, что здесь нужно делать магазины, офисы, закусочные и прочие культурно-бытовые учреждения, но воз и ныне там.

Дед Саша по прозвищу Боцман на чем свет ругает Ломакина:

- Собирались нас снести по плану, так он вместо этого “Белый дом” построил… Эх, если все это с землей сравняют, я ни слезинки не пророню – невозможно здесь людям жить.

Спорить с ним я не стала. Старый человек, привыкший к невниманию со стороны властей, ни за что уже не поверит, что сюда можно провести воду, сделать канализацию, отремонтировать покосившиеся лестницы, и квартирки получатся что надо. Или опять же офисы и рестораны…

За сотню лет, что существует Миллионка, дух ее ничуть не изменился. Она по-прежнему пахнет нищетой и безысходностью. Она стала даже хуже, чем была в начале века, поскольку потеряла всю свою экзотичность – ни тебе китайских опиекурилен, ни специально привезенных из Японии проституток с нарисованными “фарфоровыми” лицами – только вечно хмельные жители, измученные антисанитарией.

Хотя, говорят, если поискать, то здесь до сих пор можно отыскать клад, или ржавый наган, или скелет…

Автор: Юлия ОЖЕГОВИЧ, "Владивосток"