АКЦИЯ “В”: Беспризорные дети

Ободранные, грязные и вечно голодные, они приходят на городское кладбище. “Теперь так часто хоронят, - говорит старший средь них Женька, - что с могил можно набрать еды больше, чем когда по квартирам просить”.

И верно - в домах могут и побить, а уж с лестницы спустить - привычное дело. Несчастные маленькие попрошайки не всем нравятся. “Твоя мамка пьет и работать не хочет, а я тебя кормить должна! Наплодят нищеты, а кормите люди добрые!” - это они слышали не раз.

Но их мамки пьют, у Ксюхи и Антона пьет и папка, которого уже не раз выгоняли с работы, а мать в пьяном угаре снова родила прямо на полу в кухне очередного братика. Четвертый в честной компании - Серега прячет за пазухой пакет с конфетами и печеньем, видно, бродяжничает недавно. Сегодня им явно повезло, они перехитрили кладбищенских ворон, которые никогда не проворонят нехитрую поминальную снедь.

“А ведь скоро Пасха, - смешно шепелявит Ксюха, - прикидываешь, сколько здеся всего можно набрать?!” В прошлом году на Пасху ей сильно досталось от конкурирующей “фирмы” в лице хромоногого Пашки и Димки,они отобрали всю добычу, а дома еще и от мамки за ротозейство перепало. Ксюха, как и ее братья, не сидела за партой ни одного дня. Дети кормят своих спившихся родичей, порой не подозревая, что маменьки пропивают и те жалкие гроши, что выделяет детворе нищее государство.

“Идите, тетенька, сейчас покойника привезут, мы тут спрячемся, - улыбается беззубым ртом белобрысый Антон, - когда закопают, всегда поминают, мы собираем, что остается”. “Дома-то вас, что ли, вовсе не кормят?” - спрашиваю я. “Кормят-кормят, - тараторит Ксюха, - сегодня суп варят и толченку”. Вам вернется рубль золотой...

Только слепой не видит: с каждым годом растет число юных попрошаек. Растут и сами попрошайки - достойное пополнение криминальной среды. И как знать, может, через несколько лет эта грязная ручонка, куда ты милосердно положил кусок хлеба, воткнет тебе в спину нож в твоем же подъезде? Не решают проблему ни приемники-распределители, ни реабилитационные центры (там более полугода не держат), ни детские дома. Во всяком случае по печально известной статистике свыше 80 проц. выпускников детских домов становятся преступниками.

Сколько бы ни ломали копья вокруг этой проблемы сытые наши чиновники, проблему они знают лишь понаслышке. Сытые голодных не разумеют.

Семейные детские дома, возможно, самый лучший выход из ситуации, но только в условиях достаточного финансирования, чтобы семья не нуждалась ни в чем. Ведь в наше время мало быть милосердным человеком, чтобы взять в семью брошенное дитя, нужно быть еще и не бедным...

Те же деньги, что выделяет государство на содержание детей в казенных домах, зачастую просто прилипают к грязным рукам. Их всегда будет не хватать. Не хватит любви, все равно скажут - не хватило денег, не хватит ума, снова скажут, что денег мало, недостанет совести - опять кивнут на пустой карман...

Господа богатые! Поднося ложку ко рту, представьте себе чумазую девчонку, судорожно глотающую холодный блин с могилки...

Катя “из вулицы”

На резкий звонок в дверь незлобно залаяла собака. И тут же смолкла, словно не поняла, что за странное существо стояло на пороге. В середине клубка из грязных тряпок огромными сапфирами горели глаза, из разбитых башмаков траурными каймами выглядывали давно не стриженные ногти.

- Ты кто?!

- Я - никто, я - Катя...

- Ты откуда?

- Да ниоткуда я. Из вулицы.

Она запихивала в рот одну за другой котлеты, словно боялась, что их уберут со стола, прихлебывала чай и со стойкостью юной партизанки, попавшей в плен к врагам, рассказывала свою затертую до дыр легенду...

Конечно же, мама в больнице, отец умер давно, а дома голодают меньшие братишки... Но ее история была мне известна. И маменька, и папенька не раз в пьяном кураже полосовали друг друга ножами. Папенька так и сгинул в пьяной драке. Появился другой, который изнасиловал ее старшую сестру, за что мама чуть было не отрезала ему мужское достоинство. Разошлись мирно. “Папы” менялись порой чаще, чем времена года, некоторые оставляли после себя “плоды” нечаянной любви.

Катюшка - веселая, чуть косоглазая, с копной рыжих волос! Она еще не потеряна, хотя немало повидала грязи в свои семь (или восемь?) лет.

Не раз она ночевала в канализационном люке, согреваясь под вонючим армейским бушлатом, или в подвале на брошенной бомжами полуистлевшей телогрейке. Она не знает, что такое крахмальная простыня, пахнущая зимней свежестью, что такое ванна, благоухающая пенными сугробами...

На вопрос “О чем ты мечтаешь?” она глубокомысленно заявила: жить в белом доме.

Что такое в ее понимании белый дом? Скорее всего не только чистый и светлый, но и дом, где тебя любят и ждут, где не меняют на бутылку своих детей.

Автор: Татьяна МОТОРИНА, "Владивосток"