Блуждающие звезды

В академическом театре Горького с потрясающим успехом прошла премьера спектакля “Поминальная молитва”. Пьеса Г. Горина по произведению классика еврейской литературы Шолома-Алейхема “Тевье-молочник”.

Театр готовился к премьере долго и тщательно. Наверное, еще дольше готовился и автор спектакля Ефим Звеняцкий, для которого “Поминальная молитва”, думается, стала неким итогом прожитых 50 лет, сыновним поклоном маме и отцу, наконец, важным этапом в творчестве. Более 10 лет назад поставил “Поминальную молитву” в Ленкоме Марк Захаров, и роль еврея Тевье стала последней в жизни великого русского артиста Евгения Леонова.

А Звеняцкий, зная об успехе горинской пьесы, все эти годы вынашивал ее в сердце, ставил спектакли разных жанров и стилей, и приходила к нему с годами все большая человеческая и гражданская мудрость, крепло режиссерское мастерство, умение организовать пространство.

И как прекрасный итог в зените режиссерской силы появилась “Поминальная молитва”. Последняя премьера представляется мне логическим и эмоциональным завершением бабелевского мюзикла “Биндюжник и Король”. Но, наверное, режиссеру надо было пройти путь от Бабеля к Шолому-Алейхему, преодолев на этом сложном пути драматургию могучего Пушкина и нежного Тургенева, мудрого Островского и ироничного Чехова. “Поминальная молитва”, вобрав многие принципиальные открытия и впитав живительные соки лучших спектаклей последних десятилетий, вызрела сочным плодом на древе академической сцены.

Описать этот спектакль непросто, как непросто описать полифоническую музыку или пейзажи Левитана.

Огромное открытое пространство сцены, по одну сторону вздыбленное холмом, по другую - проросшее вековым крепким дубом. И на дубе, словно игрушечные, растут хатки, церковь. Все это неуловимо напоминает наивные, как будто детской рукой нарисованные полотна М. Шагала. На одних корнях выросла деревня Анатовка, такой увидел ее художник спектакля Владимир Колтунов. А жили в этой деревне издавна бок о бок русские, евреи и украинцы. Трудились, бедовали и радовались вместе, и если чем и отличались друг от друга, то лишь тем, что евреи свои черные шапочки не снимали никогда, а русские снимали шапки в церкви; да еще евреи отдыхали в субботу, а русские - в воскресенье. Да и впрямь, что делить людям в деревне, а что делить им на всей земле?..

Сюжет о том, как Анатовка становится местом национальной розни, как изгоняют из нее семью многодетного молочника, а иже с ней и всех евреев, приобретает прозрачную ясность и грустную узнаваемость в наши дни. Это не местечковая частная история: как через огромное увеличительное стекло рампы за жизнью еврейской семьи просматривается многотрудная история всего человечества.

Следуя античеловеческим законам, многотерпеливые евреи должны покинуть родовое гнездо, стронувшись с черты оседлости, и вот уже стена дома волею воображения превращается в Стену плача...

А впрочем, почему только о грустном? Как и в жизни, соседствуют в спектакле смех и слезы. Острый репризный текст, которым блистательно владеет Григорий Горин, доносится актерами изящно и со вкусом. И если уж говорить об изяществе, то как не вспомнить скрипача (Александр Боргардт), который волею режиссера становится одним из главных действующих ...лиц спектакля, или необыкновенной красоты темпераментный и жгучий танец на свадьбе (балетмейстер Андрей Нартов), или умный и многозначительный финал, когда все герои, взявшись за руки и заполнив собой авансцену, начинают дружно смеяться. Они знали, что все плохо, но оказывается, может быть еще хуже, и ничего не остается, кроме как смеяться.

“Поминальная молитва” стала своеобразным бенефисом Владимира Сергиякова, приуроченным к его полувековому юбилею. Практически все персонажи остро ухватили русско-еврейскую вопросительно-тревожную интонацию. Лишь Тевье Сергиякова - человек как бы вне национальности (“Я русский человек, еврейского происхождения, иудейской веры”), говорит без намека на акцент и напоминает при этом мастерового работягу, крепко стоящего на ногах, истинного главу дома. Такой Тевье не пропадет, сколько бы его ни гнула судьба. На таких долготерпеливых философах стоит мир.

Голда Светланы Салахутдиновой - пронзительное до боли творение актрисы. Бледное, без намека на грим усталое лицо, гладко зачесанные волосы, натруженные руки, не знающие отдыха: еще бы, пять дочек и муж Тевье, как большой ребенок.

Эмоциональным пиком спектакля стала сцена, когда умирающая Голда отдает рождающейся в этот момент внучке свое имя, свои силы, свою жизнь. Как-то в голову не приходит мысль о техническом мастерстве Салахутдиновой, кажется, актриса на части рвет свое собственное сердце. Голда вырастает в спектакле до образа матери с большой буквы, Матери человеческой.

Как беспредельны актерские возможности Александра Славского. Его Менахем-мендл - суетливый местечковый сват-неудачник до колик смешной и одновременно трогательный.

Крошечный эпизод в финале у Надежды Айзенберг, которая играет практически выжившую из ума маму Менахема, но зато как играет!

Вообще в спектакле нет эпизодических ролей, каждый персонаж со своей судьбой, своими слезами...

До болезненности застенчивый, нелепый и чистый как младенец нищий портняжка Мотл в исполнении Евгения Горенко. Когда Мотл на сцене, зрительские сердца сжимаются в комок, который стоит в горле непролитыми слезами и остается... только смеяться.

А что делать, как не смеяться, когда мясник Лейзер (А. Запорожец), бесхитростный старик, не самый удачливый бизнесмен, действительно искренне любящий старшую дочь Тевье, вынужден уехать в далекую и непонятную Америку. И кому нужно, чтобы еврей, всю жизнь проживший в Анатовке, на старости лет говорил “Гуд бай”?!

Колоритен и не страшен украинец-урядник, которого “вкусно” и сочно играет Александр Пономаренко. Правдой жизни проникнут образ простого русского мужика Степана в исполнении Николая Тимошенко, доброго пьянчужки, ставшего своим человеком в семье Тевье. А дети в семье Тевье - это отдельная песня. Светлана Глухова, Лариса Белоброва, Марина Волкова, Дмитрий Жойдик, Вадим Дубодел - просто места на газетной полосе не хватит проанализировать отличную работу каждого из названных актеров.

В “Поминальной молитве” на редкость совпало все: зрелая режиссура, образная сценография, чудная музыка Джерри Бока из мюзикла “Скрипач на крыше”, точные попадания артистов на роли, тема, волнующая сердца создателей спектакля и созвучная нашему непростому времени. Совпало, чтобы принести зрителям радость, чтобы поведать о судьбе великого гонимого народа-странника, что как блуждающие звезды рассеян по всему свету...

“Поминальная молитва” - спектакль-покаяние, спектакль-очищение. И еще праздник, разбуженный в душах зрителей, праздник, с которым я вас всех поздравляю.

Автор: Галина ОСТРОВСКАЯ, специально для "В", Василий ФЕДОРЧЕНКО (фото), "Владивосток"