Cлужебный аборт

К теме той страшной, иррациональной трагедии, которая разыгралась за высокими стенами Партизанского психоневрологического дома-интерната, где на протяжении многих лет директор лечебного учреждения Иосиф Костин регулярно насиловал больных, “В” в своих публикациях обращался уже не раз. Шло следствие, потом суд и приговор. Но у этой истории оказалось продолжение.

На скамью подсудимых попала акушерка Партизанского психоневрологического дома-интерната Тамара Д., сделавшая незаконный аборт пациентке ППНДИ, изнасилованной директором этого лечебного заведения

За тем потоком информации, который шел из следственных органов и касался главного действующего лица этой трагедии - 65-летнего директора Партизанского ПНДИ, все, похоже, забыли, что в шести томах уголовного дела был и еще один фигурант - акушерка Тамара Д. Та самая акушерка, которая тайно делала аборт пациентке, изнасилованной Костиным.

И позабыв о клятве Гиппократа...

Не знаю, помнила ли о клятве Гиппократа Тамара Д., когда в феврале 1997 года директор Партизанского психоневрологического дома-интерната Иосиф Костин обратился к ней с просьбой обследовать одну из пациенток.

Про то, что сам Иосиф Иванович сожительствует с обеспечиваемыми, причем подчас против их воли, в доме-интернате к тому времени, похоже, знали все. Вряд ли Тамара Михайловна, акушерка, немало проработавшая в ППНДИ, была исключением. Да и о том, что в тот период “фавориткой” Костина была Женя Л., не знал, похоже, только ленивый. У Тамары Д., когда директор привел к ней на обследование девушку, вопросов на этот счет почему-то не возникло.

Но обо всем по порядку. Когда в Партизанский психоневрологический дом-интернат поступила страдающая слабоумием в степени легкой имбецильности неясного генеза Женя Л., директор Костин сразу же положил на нее глаз. Любовь, однако, взаимной не была. Но Иосиф Иванович не сдавался. Правда, домогался любви он довольно странными методами.

Из материалов уголовного дела: “В январе 1996 года он (Костин) предложил Жене, находящейся под опекой руководимого им дома-интерната, вступить в половую связь. Получив отказ, Костин высказал угрозу поместить ее в палату с интенсивным наблюдением. В этот же день он дал указание сотрудникам ППНДИ поместить девушку в палату с интенсивным наблюдением, предусматривающим физическое стеснение и изоляцию”.

Заключение продлилось четыре дня. После этого Женя вынуждена была сдаться. Но ад для нее только начинался. В последующем Костин неоднократно насиловал несчастную девушку.

60-летняя Тамара Михайловна к тому времени проработала акушеркой в ППНДИ уже более 10 лет. Фельдшерское среднее специальное медицинское образование позволяло ей трудиться на столь ответственной должности. Говорят, с Иосифом Костиным Тамара Михайловна была очень дружна. Очевидно, эта дружба и сыграла в ее жизни роковую роль.

Выкидыш

В конце января 1997 года Женя Л. поняла - она ждет ребенка. В феврале девушка решилась рассказать об этом Костину. Директор дома-интерната, понятное дело, такому сообщению отнюдь не обрадовался. О том, чтобы Жене родить, и речи идти не могло. Оставался один только выход - аборт.

В середине февраля Костин привел Л. в кабинет к Тамаре Д. Акушерка подтвердила беременность.

На следующий день акушерка Тамара Михайловна Д. отправилась в аптеку дома-интерната и попросила там несколько одноразовых шприцев. Там подобная просьба никого не удивила, даже несмотря на то, что в своей работе Д. никогда шприцы не использовала. Тем не менее она их получила.

В тот же день Д. вызвала Женю в свой кабинет.

Из материалов уголовного дела: “Обвиняемая Д., убедившись в беременности Жени Л., вызвала ее в перевязочный кабинет дома-интерната, не приспособленный для производства операций по искусственному прерыванию беременности, после чего, желая угодить директору дома-интерната Костину И. И., являвшемуся ее прямым начальником, преследуя умысел на производство аборта, не имея высшего медицинского образования соответствующего профиля, сделала девушке три инъекции”.

Тамара Михайловна сделала Жене три укола - два в вену на руке и один - в мышцы влагалища. Что произошло дальше, описывает сама Женя: “Д. сделала два укола в руку, отчего я почувствовала жар во всем теле. После третьего укола почувствовала жар внизу живота. Мне стало плохо, сильно тошнило, болел живот. Я с трудом дошла до своей комнаты”.

Следствию не удалось точно установить, какие препараты ввела Д. Жене. Тем не менее, как говорят специалисты, прерывание беременности на ранних ее сроках посредством инъекций определенных препаратов, таких как “Энзапрост-Ф”, возможно.

Что, собственно, и произошло.

Из материалов уголовного дела: “На следующий день утром она (Женя) пошла в туалет, и у нее в унитаз что-то выпало. Как она поняла, это был плод. Вышло также немного крови, затем кровотечение прекратилось. Три-четыре дня ей было плохо, тошнило, болел низ живота, трудно было ходить из-за слабости. Потом Д. осмотрела ее на гинекологическом кресле и отпустила, ничего не сказав”.

Скупые строчки протокола. Читать их жутко даже нормальному человеку со здоровой психикой. А каково было несчастной девушке? Боль и страх. Отвращение и животный ужас...

Потом было уголовное дело. Его возбудили весной 1998 года после обращения в правоохранительные органы ряда сотрудников Партизанского психоневрологического дома-интерната. Первоначально дело открыли по фактам изнасилования пациенток Костиным. Но в ходе допросов работников ППНДИ вскрылся и этот страшный факт. Так в уголовном деле помимо Костина появился еще один фигурант - Тамара Д.

На допросах Тамара Михайловна вину не признавала.

Несмотря на это, ей было предъявлено обвинение по статье 123 ч. 1 Уголовного кодекса РФ. Эта статья предусматривает ответственность за незаконное производство аборта лицом, не имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля.

Расследование этого уголовного дела продолжалось почти год. Все это время Тамара Д. была на свободе - прокурор-криминалист отдела по расследованию умышленных убийств и бандитизма прокуратуры Приморского края Геннадий Цой, руководивший следствием, посчитал, что необходимости брать Тамару Михайловну под стражу нет.

Суд признал Тамару Д. виновной в совершении этого преступления. Приговор был соответствующим: учитывая первую судимость Тамары Михайловны, положительные характеристики с места работы и преклонный возраст подсудимой, ее приговорили к двум годам исправительных работ.

Наказание довольно мягкое, если учесть, что эта статья в качестве максимальной санкции предусматривает лишение свободы на срок до двух лет. Суд, однако, посчитал, что можно обойтись лишь исправительными работами.

Соответствующая статья Уголовного кодекса гласит, что исправительные работы без лишения свободы назначаются на срок от двух месяцев до двух лет и отбываются в соответствии с приговором суда либо по месту работы осужденного, либо в иных местах, определяемых органами, ведающими применением исправительных работ в районе жительства осужденного. При этом из заработка осужденного производятся соответствующие удержания в доход государства.

По приговору суда Тамара Михайловна Д. отбывает наказание... в Партизанском психоневрологическом доме-интернате. Работая там в должности все той же акушерки.

Ситуация кажется парадоксальной. Ко всему прочему статья 123 УК РФ в качестве дополнительного наказания предусматривает санкцию в виде лишения права заниматься медицинской деятельностью. Однако суд посчитал, что в этом нет необходимости. И Тамара Михайловна преспокойно вернулась на свое рабочее место.

С подобным решением не согласилась прокуратура. Поддерживавшая обвинение на суде Светлана Гуменчук обратилась с кассационной жалобой в краевой суд. Однако эта инстанция оставила приговор партизанских коллег без изменения. Что ж, суду виднее. А Тамара Д. по-прежнему трудится в доме-интернате.

И еще раз о морали...

Это странное дело вновь заставляет поразмышлять о нравах в Партизанском психоневрологическом доме-интернате. И вновь вопросов больше, чем ответов. Что, к примеру, толкнуло Тамару Михайловну, прожившую долгую и, надо полагать, трудную жизнь, на этот страшный поступок?

Неужели страх остаться без работы настолько затмил сознание пожилой женщины? Неужели дружеское расположение к Костину на чаше весов перетянуло человеческое сострадание и профессиональные принципы? Почему, узнав об изнасиловании пациентки, Тамара Михайловна не обратилась в правоохранительные органы? Почему то же самое не сделали другие сотрудники дома-интерната?

Сейчас известно, что об изнасилованиях, об аборте в ППНДИ знали практически все. Вот лишь небольшие выдержки из свидетельских показаний: “Свидетель А-ва Т. М. показала, что в 1997 г. Женя Л. сказала ей, что она беременна. Через некоторое время Женя сказала, что акушерка Д. сделала ей аборт; свидетель Д-на В. И. показала, что в 1997 г. к ней в буфет пришла Женя и сказала, что она беременна от “папы”, то есть от Костина И. И. Впоследствии Л. рассказала ей, что Д. сделала ей три укола, после чего у нее (Жени) был выкидыш; свидетель Ч-на А. А. показала, что обеспечиваемая Л. рассказывала ей, что в марте 1997 г. она была беременна, акушерка Д. сделала ей два укола в руку и один укол в мышцы влагалища, после чего случился выкидыш”.

Все знали, и все молчали.

Все эти люди до сих пор работают в Партизанском доме-интернате. Хранят спокойствие, судя по всему, и в краевом управлении социальной защиты населения. В феврале туда был направлен документ прокурорского реагирования - так называемое представление об устранении предпосылок совершения преступления. В этом документе содержится настоятельное требование обратить повышенное внимание на деятельность ряда сотрудников дома-интерната. Но из управления социальной защиты ни ответа ни привета.

Автор: Александр МАЛЬЦЕВ, "Владивосток"