Солдаты Второй мировой

Открывая новую рубрику, дорогие земляки, нам очень хотелось бы перемахнуть через десятилетия и раствориться в тревожной атмосфере той военной поры. Трудно написать правдивые строки о войне, не испытав на собственной шкуре всю ее тяжесть. Может быть, слушая воспоминания выживших в страшной мясорубке солдат второй мировой, нам удастся пройти по их фронтовым дорогам. Первой в рубрике - дорога командира взвода разведки 132-й стрелковой дивизии Павла Семеновича ДОЛГИХ.

Из досье контрразведки: "... родился в городе Называевске Омской области... закончил бактериологическое отделение местного техникума... призван в 1939-м на Тихоокеанский флот... крейсер "М. И. Калинин"... с декабря 1941-го по август 1942-го учился во Владивостоке на фельдшерском курсе военно-морского медицинского училища... в коллективе товарищей пользуется уважением... физическая подготовка: бег, футбол, гири... наблюдателен, смекалист, политически надежен... рекомендован в разведку первой бригады..."

Товарищ, мы едем далеко...

Все. Выдавливая из себя долгий гудок, паровоз, как бы пробуя силу, пару раз дергает эшелон - и прощай, Владивосток. Мы поехали на фронт. В конце теплушки рыжий парень из береговой охраны красиво запел: “Раскинулось море широко, и волны бушуют вдали...”. Я начинаю смеяться, вспоминая свои увольнительные в город.

“Ты чего веселишься?” - с интересом спрашивает меня земляк из Омска. Объясняю, показывая широко расклешенные брюки: “А комендант все-таки в дураках остался”.

“Везунчик ты, Пашка!” - в сердцах высказывает товарищ, так как сам, попав в “застенки” военной комендатуры, из последней увольнительной вернулся в “заклешенных” белыми нитками брюках. “Ве-зун-чик, ве-зун-чик... “ - монотонно выстукивают колеса, незаметно погружая в дремоту. Перед глазами проплывают события последних месяцев...

“Москва. Кремль. Товарищу Сталину. Прошу Вас направить меня на фронт под Сталинград. Военмор Долгих”. Мне, как и многим другим, отправлявшим рапорта в столицу, пришел отказ. Оставалось ждать. В конце августа, после сдачи сессии, к нам подошел анатом Владимир Александрович Смирнов: “Ребята, училище закрывают. Возможно, ваши просьбы с отправкой на фронт удовлетворят”. 19 сентября 1942 года мы попрощались с Владивостоком...

Любая дорога, даже проходящая через огромный Советский Союз, в конце концов заканчивается. Ночью мы выгрузились из эшелона и марш-броском направились в сторону Сталинграда, откуда до нас доносилась канонада. Мы, видевшие войну только в кино, были настроены весьма решительно. Внезапно нашу колонну развернули и вновь посадили в эшелон. Впереди нас ждали гороховецкие лагеря под Горьким, где из разнокалиберного люда формировались стрелковые бригады. Желающие попасть в разведку написали заявления. После проверки, во время которой контрразведчики тестировали нашу память, знание оружия, выносливость, я был зачислен в разведроту Первой отдельной лыжно-стрелковой бригады. Начались трудные дни учебных тренировок.

Бей прикладом, Паша!

Мы не знали, что такое усталость. Из черт знает каких досок, проволок и веревок мастерили лыжи, выкладывали по кругу хвою - и вперед. В Сибири на лыжах начинают ходить с малолетства, так что мне на тренировках было немного легче, чем другим. Через месяц, натираясь по утрам снегом, наша группа делала лыжные забеги на 10 километров. В декабре 1942 года сформированные бригады перебросили под Елец, где шли ожесточенные бои с переменным успехом. Для многих они стали боевым крещением.

Командование поставило задачу перед бригадами: сделать прорыв в обороне противника, перекрыть автотранспортную дорогу от города Дмитровск-Орловский до станции Возы и двигаться вдоль нее. За 13 суток наша бригада прошла 300 километров, освобождая населенные пункты от фашистов. Мы сумели прорваться. Вторая бригада - лишь частично, без командиров. Все они погибли. Разведрота шла в авангарде, зачищая дорогу от заслонов, засад, охраны.

Однажды командованию понадобился “язык”. Дождавшись пурги, я с несколькими товарищами из моего взвода перешел нейтральную полосу. Спустились в овраг. Шли шумновато. Внезапно над нашими головами немцы открыли бешеную пальбу. Мы вскинули автоматы ППШ вверх. Разноцветные трассеры уходили на ту сторону оврага. Поняв, что противнику медведь на ухо наступил, я шепотом скомандовал: “По тихой, вперед. Ход усилить. Выйти из-под огня”. Обратно мы волокли на плащ-палатке “языка”. Ветер и снег усилились. Удача была на нашей стороне.

Вскоре командир разведроты дает задание нашему взводу взять очередного “языка”. Наметили объект - пулеметный расчет противника на краю кладбища. Ночью подползли. Что такое? Никого. На вторую ночь история повторяется. Становится понятно - немцы появляются под утро. Ждем с нетерпением, как желанных гостей. Со стороны школы, в которой фашистские офицеры устроили дом отдыха, донеслись голоса.

По траншее, соединяющей школу с пулеметной точкой, шли двое. Один из нас спрятался в точке, другой продвинулся по траншее, а я замер сверху. Когда первый пулеметчик прошел, я наотмашь врезал второму по шее автоматом. Он упал. В это время ребята лишили первого немца котелка каши, так как еда в то голодное время была ценным трофеем. Немец, отдав кашу, уныло показал пальцем в сторону наших окопов. Мы согласились и, подхватив отключенного “языка” на плащ-палатку, рванули к нашим. Понятливый пулеметчик бежал, как лань, опасаясь то ли моего приклада, то ли смертельного огня со стороны своего дома отдыха.

Я коня напою...

В марте 1943 года наша бригада вошла в 132-ю стрелковую дивизию 28-го корпуса. Под ногами была курская земля, на которой две страны сосредоточили свои лучшие силы. Все замерло в ожидании грандиозного переломного сражения. Кто кому сломает хребет, тот и победит в этой войне. Разведрота, как обычно, поставляла “языков”.

Однажды мы ушли в немецкий тыл на несколько километров и нарвались на группу противника. Пока те соображали, кто мы такие, Витька Кириленко говорит: “Паша, я иду и останавливаю их. Как только они замрут, открывайте огонь, чтоб не разбежались”. Мы упали, а Витя, у которого мать в школе “немкой” была, подходит поближе к противнику и давай орать: “Хальт! Хенде хох!”. Тут мы и ударили из нескольких автоматов. Потом быстро собрали документы, подхватили раненого гитлеровца и на всех парах домой.

Курская дуга огромная. Основная битва прошла в стороне. Наша дивизия стояла в глухой обороне, не давая противнику вырваться из огненного котла. Только на одном участке немцам удалось продвинуться на семь километров. Мы сломали фашистам хребет и пошли в наступление...

В разведроте появилась неординарная личность - Женя Подушкин. Московский вор с восьмью судимостями... и Герой Советского Союза. Когда-то Женя заменил командира полка... Немцы пошли в атаку. Несколько бойцов струсили и побежали. Паника - вещь заразная. Через пару минут бежать готов был весь полк. Командир находился на задних рубежах. Тогда Женя выстрелами заставил паникеров вернуться в окопы, а затем поднял людей в контратаку. Теперь побежали немцы...

Наступило короткое затишье. Быстро срубили настоящую баньку с парной. Жаль, что долго париться нельзя - желающих тьма. Раньше возьмешь каску горячей воды, наденешь на голову, и все удовольствие. Ничего, после победы напаримся. Идем по Украине. Под Житомиром расположились в добротной хате. Решили выпить, а тут гости именитые - партизаны Ковпака. Подарили мне хорошего коня. “Добре, хлопцы. Буду беречь, как жинку”. Выпили за освобождение Украины. Ребята запели мою “Песню разведчика”:

На задачу быстро собираясь,
Первым я халатик надеваю.
Автомат беру я в руки
И кладу гранату в брюки,
И идем задачу выполнять.
Да-да...

Вино Победы замка Грец

Польшу прошли медленнее, чем хотелось бы. В одном городе встретил танкиста, похожего на моего алтайского дружка Пашку Голову. Он погиб под Курском. Мы шли по ржи, а навстречу пьяные гитлерюгенд. Орут песни, с автоматов стреляют. Нам нельзя раскрываться, поэтому я командую: “Уходим!”. Пробежал метров пять, а Пашки нет. Возвращаюсь, лежит с пулей во лбу. Если бы ранен был, я бы его спас, как спас командира корпуса генерал-лейтенанта Нечаева. Тому в “Виллис” бомба попала. Ноги почти оторваны, адъютант за машиной побежал, а я бинтую, вспоминая фельдшерские курсы...

Все, дошли до германской границы. Меня определили в охрану штаба. Стоят в поле две палатки, а через двести метров немецкие офицеры оборону держат. Командир дивизии серьезно шутит: “Если меня убьют, тебя особисты сразу расстреляют”. Всю ночь хожу с автоматом вокруг палаток.

2 мая нашли для штаба благоустроенное жилье - замок Грец. Чешская графиня до войны в Англию смылась, а немцы замок, в котором 182 комнаты, быстренько под базу отдыха приспособили. Теперь отдыхать будем мы. Немцы, поспешно драпая, оставили все: мебель, белье, посуду. В замке две огромные столовые. Командир дивизии учит солдат, как надо пользоваться ножом и вилкой. Сервиз у командования довольно старинный.

В одной комнате замка пехотинец насилует фисгармонию. Заходит джигит с плетью из конной разведки: “Что играешь?”. Маэстро смущается: “Да так...”. Разведчик шутки ради бьет плетью по стене, которая издает подозрительный звук. Кто-то притаскивает лом. За фальшивой стеной плетеные бутылки, корзины, бочки с вином стопятилетней выдержки. Я успел попробовать четыре кружки, когда командиру дивизии доложили о находке. Он приказывает мне: “Немедленно выставь охрану”. Не каждый день попадается стопятилетняя выпивка.

8 мая в город понаехали “Катюши”. Адъютант комдива сказал по секрету: “В 12.00 будет дан последний залп из всех видов оружия”. Секрет тут же разошелся по городу. После залпа наступила давящая тишина. 9 мая по мне стреляли. Пулей оторвало козырек у фуражки. Несколько чешских женщин выпихнули немца из толпы. Я отобрал у него винтовку, посмотрел в глаза... и отвел автомат в сторону. “Хватит стрелять! Победа, братья-славяне! Домой!” - хотелось крикнуть на весь мир...

...Павел Семенович Долгих воевал на Брянском, Центральном, Первом Украинском фронтах. Участвовал в Курской битве. Освобождал Украину, Чехословакию. Награжден многими орденами и медалями. Заканчивая рассказ, бывший солдат сказал: “В разведке большая сохранность людей, потому что все действуют слаженно, не подставляя друг друга”.

Автор: Роман ГЕРШУНЕНКО, специально для "В".