Черный венок Дуная

Словно чтобы смягчить боль траура, природа одела в белый снежный плат горькую, опаленную радиацией дунайскую землю... Насквозь продуваемый океанскими ветрами маленький поселок прощался с пятью военнослужащими из дивизиона отстоя списанных атомных подводных лодок, трагически погибшими в начале прошлой недели.

Железо, сеющее смерть

В народе говорят: нужда и горе друг от друга далеко не ходят... Скорее всего желание заработать на металле и толкнуло пятерых молодых сильных мужчин в отсек так называемой бочки - списанного трехотсечного модуля атомной лодки, смертоносная начинка из которого была выгружена. Официальная версия, что пытаются довести до широких кругов населения, - любопытство, неосторожность... Такая трактовка вызывает еще большую досаду: что ж такое им неведомое могли увидеть взрослые мужчины, один из которых прослужил в подплаве почти 15 лет, в утробе ядерного чудовища, гниющего у причала? 48 болтов крепко держали крышку люка отсека, и с ними, видимо, пришлось повозиться... Один за другим как горох посыпались моряки в глубину отсека, даже не успев позвать на помощь.

Черными нитями стекались к клубу “Восход” траурные процессии, казалось, весь поселок пришел проводить погибших. В клубе прощались с четырьмя, пятый, мичман Владимир Кавалеров, будет похоронен в Подмосковье...

Обнажив головы, в скорбном молчании застыли в строю сослуживцы. Черные флотские шинели,траурные ленты на венках, черные вдовьи платки, заплаканные женские глаза, полные боли и отчаяния, - все слилось в единое черное пятно на главной площади Дуная.

Нелепо оборвались молодые жизни мичманов Андрея Гладуна, Владимира Кавалерова, матросов-контрактников Евгения Никитина, Владимира Баранова и Игоря Ганеева. Остались незавершенными дела, несбывшиеся мечты, убитые горем матери и отцы, несчастные жены, осиротевшие дети...

Так железо, призванное сеять смерть, и после утраты своего фактического предназначения осталось смертоносным.

В траурной церемонии приняли участие 1-й зам. командующего Приморской флотилией контр-адмирал Юрий Войтович и зам. по воспитательной работе капитан 1-го ранга Александр Баранов.

Круговорот металла в природе

В былые времена пионеры и школьники собирали металлолом на постройку кораблей, самолетов или танков... Как скоро настало время сдавать построенное в утиль! Кажется, в окрестностях Дуная не сыщешь и бесхозного ржавого гвоздя, с поверхности земли собрано все. У кромки воды возле заброшенных пирсов ржавеют останки того, что некогда было буксиром или баржей.

В годы культурной революции у китайцев был такой лозунг: каждый двор - доменная печь. В Дунае едва ли не в каждом доме и гараже - приемный пункт металла. За кг меди дают 23 руб., алюминий идет по 12 руб., бронза - по 15, магнит - по 40, нержавейка по рублю... В спившемся Дунае металлоломом промышляют все, даже и относительно благополучные семьи. В грязном подъезде одного из домов две дамы неопределенного возраста с боевой раскраской на лицах, которой позавидовали бы самые дикие африканские племена, одетые в какие-то тряпки, дожидались приемщика. “Вот собираем ребенку на компьютер, - виновато улыбнулась одна из них, - святое дело”. Сдать металл можно в любое время дня и ночи. А раз можно сдать, получив наличные, всегда можно найти, где его взять. В приемном пункте возле пирса корреспондентов любезно встретил приемщик, назвавшийся Иваном, и посетовал, что клиентов перехватывают в близлежащих гаражах, но наличие при пункте плавильной печи, о которой говорили наиболее продвинутые “металлисты”, не подтвердил.

Хоспис под открытым небом

Дунай скорее всего не доживет до своего столетнего юбилея. Сейчас он, не знавший бомбежек и обстрелов, мало отличается от развалин чеченской столицы. Поселок, которому пророчили светлое будущее под крылом градообразующего оборонного завода, рассыпался за каких-то шесть лет. Люди уезжают, бросая квартиры, местные коммунальщики предусмотрительно закладывают их кирпичами, разбиты дороги, украдены рельсы подъездных путей к не существующим теперь причалам, о которые еще недавно терлись боками белоснежные “Кометы”. Здесь режут и едят собак. Здесь даже деревья вымирают. В старом Дунае сельчане цепляются за спасительные клочки земли, что кормит и людей, и скот. Большинство живущих в обшарпанных пятиэтажках цепляются только за возможность выпить и ради этого готовы на все.

Дунайские проблемы заставляют невольно пересмотреть отношение к военным. Вояки совершенно безобразно относятся к собственному имуществу, и поэтому сдача в пункт приема металла военного происхождения - дело привычное. Памятниками особой “рачительности” хозяев в погонах смотрятся брошенные, но еще добротные кирпичные здания бывших казарм военных строителей. Жители просили переселить сюда больницу, что ютится в маленьком помещении. Великолепное здание торгового центра “Океан”, что принадлежит военторгу, просили отдать под крытый рынок. Не положено. Теперь здание разбомбили буквально за одну неделю. В бывших торговых залах, зияющих огромными пустыми глазницами окон, быстро разворовывается все, что можно содрать. По улицам поселка, напоминающего хоспис под открытым небом, шатаются зомбированные личности, пьют и наркоманят здесь с младых ногтей, есть и соседи, что сколачивают себе состояние на разного рода слабостях ближнего. Люди, оставшиеся без работы после развала зверосовхоза и рыбозавода на острове Путятина, после угасания Чажминского судоремонтного завода неуклонно катятся на дно, утаскивая за собой своих подрастающих детей.

Взвейтесь кострами, дунайские ночи!

У причальной стенки судоремонтного завода стоит БПК “Адмирал Захаров”, корабль руководством ВМФ презентован заводчанам на зарплату.

Очевидцы рассказывают о том, каким безжалостным набегам дунайских “металлистов” он подвергается. По ночам на палубе корабля полыхают костры, как привидения, с факелами в руках движутся прокопченные пацаны, мужички и женщины. Однажды даже пришлось вызывать комендантский взвод автоматчиков для эвакуации пришельцев.

Завод, некогда славившийся своим уникальным доком, оборудованием, классными специалистами, ныне разграблен и практически заброшен. Разбитое здание бывшей столовой, что стоит у главной проходной, - это ли не памятник бесхозяйственности? Обедают работяги теперь в приспособленных помещениях. Людей не хватает. От былой численности не осталось и 30 проц. Около 90 проц. высококлассных специалистов уволились, сейчас уходят корпусники, зарплата которых не доходит и до двух тысяч, сварщики в одном цехе получают 1 руб. 70 коп. в час, в другом - 5 руб. “Ремонт проводим с помощью палки, веревки и известной матери, - рассказали корреспонденту рабочие, - нет элементарных инструментов, на заводе не сыщешь напильника”. Для руководства особый интерес представляет ремонт коммерческих судов, на которых можно хорошо заработать. К военным заказам отношение другое. В середине февраля на заводе произошло ЧП, едва не закончившееся гибелью молодого рабочего. Штурмовщина и халатность, несоблюдение элементарных требований техники безопасности, отсутствие контроля привели к трагедии. Волнорезный щит, придя в движение, прижал к переборке рабочего Евгения Варраву, который получил множественные переломы костей таза и сотрясение мозга.

На Чажминском судоремонтном заводе гибель людей, травмирование во время работы - дело довольно частое. Чажма, наличие которой на административной территории и дает прежде всего известный статус закрытости городу Фокино, становится дыркой от бублика на орбите ЗАТО. Чажма - именем нарицательным и ассоциируется со смертью... Не забыта еще трагедия 85-го года, когда в результате взрыва реактора на атомной подлодке погибли 10 подводников.

Теперь вот пятеро сверхсрочников, чья гибель, без сомнения, останется на совести отцов-командиров.

Пока комиссия по расследованию причин массовой гибели военнослужащих под председательством начальника штаба ТОФ вице-адмирала Виктора Федорова не обнародовала сделанных ею выводов. “Боюсь, что такого “звездопада” еще не знали здешние места, - горько пошутил один из офицеров, - конечно же, последует ряд наказаний, ведь подобного ЧП на флоте еще не было”.

Автор: Татьяна МОТОРИНА, Вячеслав ВОЯКИН (фото), Армен ЗАХАРЬЯНЦ (фото), "Владивосток"