У русских свои секреты...

Телефонный звонок разбудил меня ранним утром. “Привет, выручай! - раздался в трубке возбужденный голос подруги, работающей в инофирме. - Ко мне приезжают два норвежских журналиста и хотят сделать материал о русской семье”.

Не прошло и нескольких дней, как я уже встречала на пороге ее и двухметровых скандинавских гостей.

Разговор за чашкой чая затянулся за полночь. Их интересовало многое: где работаем, сколько получаем, сколько детей собираемся иметь, как относимся к Путину, почему Россия воюет в Чечне, есть ли у русских детей будущее, какие у нас соседи в доме, уважаем ли краевую администрацию, как переносим неприятности с отключением света, как существуем на мизерную, по их меркам, бюджетную зарплату, не хотим ли отделиться в самостоятельную от Москвы республику, не боимся ли восточных соседей - китайцев и японцев? Последние, кстати говоря, узнав, что они - журналисты, не дали им разрешения на въезд в страну. Узнав, что я в некотором роде их коллега, Хауэрд (так звали корреспондента) стал отвечать на мои вопросы весьма расплывчато и осторожно. Информацию приходилось буквально отсеивать.

Журналист все время переводил разговор в русло политики. Для него казалось очень удивительным, почему Путин, которого еще полгода назад никто не знал, вдруг стал так популярен. По словам Хауэрда, на Западе если человек занят в большой политике менее 10 лет, то у него почти нет шансов стать президентом. И потому это явление для всех - еще одна иллюстрация на тему о загадочности русской души.

“Вообще на Западе большой интерес к тому, что происходит в России. Еще 10 лет назад это была большая и очень сильная держава - Советский Союз. Сейчас это не такая сильная, но все равно большая страна, и нам трудно понять, почему люди в ней могут голосовать за человека, которого, по-моему, не знают”, - сказал Хауэрд. Далее последовали подробности политической карьеры и. о. президента и соответствующие комментарии. По мнению норвежца, такая симпатия к Путину - не более чем свойственное русскому человеку желание сильной руки. “Русским, - сказал Хауэрд, - надоел хаос, который продолжается в стране вот уже много лет, и они увидели в нем человека, способного наконец навести порядок”.

В ответ на традиционный вопрос о русском характере северянин пустился в пространные рассуждения о том, что нам присущи все крайности - стремление к анархии и одновременно к сильной власти.

- Вы похожи на европейцев только цветом кожи, - продолжил он, - а нравы и уклад жизни абсолютно иные.

Это отличие норвежец видит отчасти в православной религии, отчасти в том, что Запад, как он выразился, “не переживал ни смутного времени, ни тоталитарного правления”.

Однако он отметил, что русские выгодно отличаются от западных соседей более высоким культурным уровнем. Особенно это заметно у женщин. “Удивительно, что люди, работающие здесь швейцарами и гардеробщиками, любят и хорошо знают свой язык, все его грамматические тонкости, знают Пушкина, разбираются в музыке, интересуются живописью. На Западе такого нет,” - говорит он. Хауэрд этим самым отметил большой плюс российского государственного базового образования. На Западе, по его словам, базовое образование в основном получают в частных школах, которые не всегда дают качественные знания.

Наверное, небезынтересными будут некоторые подробности семейного уклада норвежцев. Там царит, что называется, почти полный матриархат. Норвежская женщина очень сильная, своенравная, волевая и властная. “Если ее супругу вдруг взбредет в голову приказать ей отправиться на кухню приготовить ему завтрак, он может просто получить в лоб”, - пошутила Татьяна, секретарь норвежского корреспондента. У них в семьях, как правило, нет четкого распределения обязанностей. Готовить и убирать может и мужчина. Детьми также занимаются оба и все свободное время стараются посвятить им. Кстати, к деторождению здесь относятся очень трепетно. В среднем семья имеет троих детей. После рождения малыша отец автоматически получает отпуск на месяц, чтобы помочь жене. Женщина год не работает, получая при этом зарплату в полном размере. В декретном отпуске вместо матери может сидеть отец, и зарплата за ним весь год также сохраняется. По окончании отпуска он или она выходит на прежнее место работы. Каждый из родителей имеет право десять дней в году не выйти на работу без подтверждающего документа (т. е. больничного), что ребенок болен, достаточно словесного предупреждения. А вот если ребенок болен дольше, тогда уже нужен больничный лист.

Одно из самых важных отличий от быта русских - каждая норвежская семья должна иметь свой собственный дом. Если у тебя есть семья и нет своего дома - о тебе могут плохо подумать. Они вообще во всем стремятся соответствовать какому-то общепринятому стандарту.

Норвежцы гордятся своим достаточно высоким уровнем жизни и своей страной, а еще тем, что у них есть нефть, которая этот уровень им обеспечивает.

Интерес жителей маленькой северной страны к своему соседу Хауэрд объясняет тем, что весь Запад пытается понять, откуда у русских такая жизнестойкость - ни мечом нас не взять, ни огнем, ни даже измором. Надо сказать, что меня он слушал с большим интересом и сказал, что хотел бы встретиться с нашей семьей через несколько лет. Приглашение от нас он, конечно, получил.

А когда зарубежные гости покинули мой дом, я задумалась: а почему, действительно, мы такие живучие? И вспомнила слова одного знакомого американца, сказанные в полуприватной беседе с ноткой легкой зависти в голосе: “Вы все, русские, очень умные и хитрые”.

Наверное, он прав.

Автор: Лариса ПАВЕЛКИНА, специально для "В"