Если Пасько не японский шпион, то почему молчит японская пресса?

Процесс Григория Пасько, обвиняемого в разглашении государственной тайны, широко освещается в российской прессе. Пасько признан “узником совести” влиятельной правозащитной организацией “Международная амнистия”. Но есть страна, где о Пасько практически ничего не знают. И эта страна - Япония. А не знают о Пасько потому, что японская пресса словно набрала в рот воды. И это очень странно. Ведь Пасько активно сотрудничал именно с японскими средствами массовой информации. Да и обвиняют его в том, что он передавал секретную информацию “иностранным гражданам и организациям”. Наш корреспондент попытался разобраться в этой ситуации.

Представитель во Владивостоке японской широковещательной компании ”Эн-эйч-кей” господин Амма Хидео пригласил нашего корреспондента в свой офис и передал текст официального заявления “Эн-эйч-кей” “в отношении процесса по делу господина Пасько”. Этот документ уже печатался, поэтому мы не будем его пересказывать еще раз. Господин Амма Хидео любезно согласился ответить на вопросы нашего корреспондента, оговорив, что он лично незнаком с Пасько и не работал с ним, потому что приехал во Владивосток недавно.

- Правда ли, что “Эн-эйч-кей” не передала ни одной информации о процессе над Пасько?

- Да, это так.

- Почему, ведь он сотрудничал с вашей корпорацией? Да и шпионская тема считается интересной для читателя?

- Наш редактор так не думает.

- В тексте официального заявления “Эн-эйч-кей” утверждается, что корпорация “готова отреагировать самым серьезным образом”, если адвокаты Пасько обратятся с просьбой о сотрудничестве. Что имеется в виду?

- Это будет решать мое руководство. От себя могу добавить только, что адвокаты Пасько ведут против корпорации процесс в Москве, обвиняя “Эн-эйч-кей” в том, что она без разрешения Пасько использовала его видеоматериалы. Но у нас была договоренность с ним. Странно, что адвокаты судятся с нами и одновременно упрекают, что мы не оказываем помощи их подзащитному.

Господин Амма Хидео подчеркнул, что его ответы выражают только его личное мнение.

В официальном заявлении “Эн-эйч-кей”, подписанном начальником международного отдела Хара Масатоси, есть любопытный пассаж: “Сотрудники “Эн-эйч-кей” и российские сотрудники бюро во Владивостоке вызывались в соответствующие следственные органы для беседы по поводу отношений между Г. Пасько и “Эн-эйч-кей”. Во время этой беседы сотрудники нашей телекомпании придерживались следующего принципа – отвечать только правду. Также мы хотим подчеркнуть, что отношения с господином Пасько поддерживал исключительно шеф-корреспондент бюро “Эн-эйч-кей” во Владивостоке и, соответственно, российские сотрудники нашего бюро не могут что-либо знать по этому поводу, за исключением содержания тех видеоматериалов, которые использовались в нашем эфире. Следовательно, совершенно очевидно, что показания наших российских сотрудников имеют строго ограниченные рамки. Именно поэтому в марте 1998 года мы через посольство России в Токио обратились с резким протестом в адрес следственных органов, которые упорно вызывали для беседы российских сотрудников бюро “Эн-эйч-кей” во Владивостоке”.

Что же это за протест да еще “резкий” против действий контрразведки Тихоокеанского флота? Нельзя ли с ним ознакомиться? Господин Амма Хидео пообещал передать мою просьбу своему руководству, но вот прошло уже три недели, а ответа все нет.

Один из японских журналистов, просивший не упоминать его имени, следующим образом прокомментировал мне “заговор молчания” японских СМИ вокруг дела Пасько:

“Господин Пасько сотрудничал не только с “Эн-эйч-кей” и газетой “Асахи”. Информацию у него покупали и другие телекомпании и газеты. Когда Пасько был в Москве, он стремился познакомиться с японскими журналистами. И сейчас все боятся, что всплывут факты подобного сотрудничества, и японских журналистов начнут допрашивать. Японские журналисты, покупая информацию у Пасько, не нарушали ни правил аккредитации иностранных журналистов в России, ни российских законов. Только господин Пасько мог знать, что он продает “секретную информацию”, если, конечно, она в самом деле секретна. Но участие в процессе Пасько означает, что нужно потратить много денег на поездку во Владивосток и проживание там. Да к тому же ни одна газета или телекомпания не захочет, чтобы потом ей припоминали, что она “сотрудничала со шпионом”. Достаточно того, что “Эн-эйч-кей” попала в неловкую ситуацию из-за Пасько, который фактически обвинил компанию в том, что она “украла” у него сюжет о сливе радиоактивных отходов в Японское море. Это странно: если ему заплатили за этот сюжет еще до показа по японскому телевидению, то почему он обвиняет компанию в “нарушении авторских прав”? Он что, хотел продать материал, чтобы его не показывали? Для Японии вся эта ситуация вообще фантастична. Я не помню, чтобы когда-нибудь судили японского журналиста за “разглашение государственной тайны”. Журналисты для того и созданы, чтобы “разглашать”. Но нам непонятно, кем же на самом деле был Пасько – журналистом или офицером. Японские офицеры, конечно же, ничего не разглашают. Это даже представить невозможно”, - и мой собеседник разразился тем самурайским смехом, который так поражает в фильмах Куросавы.

Видимо, я настолько всем надоел со своим вопросом ”Почему японцы не пишут о Пасько? ”, что мне дали ознакомиться с единственной попыткой, когда японский журналист хотел сделать материал о Пасько. В декабре прошлого года через московского адвоката Пасько этот японец обратился с просьбой об интервью и направил перечень вопросов. Насколько мне известно, это интервью так и не вышло в Японии, но его копии ходят среди японских и российских журналистов.

Это очень любопытный текст, и он добавляет краски к портрету его автора, поэтому позволю себе процитировать некоторые места:

“Истинная причина моего ареста, конечно же, не государственная измена. Я люблю свою Родину и как истинный патриот, гражданин и офицер военно-морского флота готов отстаивать и защищать ее интересы даже в бою. Но как журналист, в силу своего профессионального долга я обязан информировать общественность о состоянии экологии и происшествиях, угрожающих безопасности и здоровью граждан… Кроме того, я неоднократно публично критиковал органы прокуратуры Тихоокеанского флота и ФСБ за их бездеятельность и попустительство фактам коррупции на ТОФ, распродажи имущества и кораблей флота, воровства, назначения на должности бездарных адмиралов, завышения оценок истинной боевой готовности сил флота. Кроме того, с 1986 года и по 1997-й я систематически отказывался сотрудничать с ФСБ в качестве осведомителя.

…Есть причины и политические. В своих публикациях я никогда не скрывал своих симпатий к японскому народу, его культуре. Многим, в том числе и ФСБ, это не нравится, как и мое стремление написать книгу о захоронении русских военных моряков на территории Японии. Также в своих публикациях я неоднократно утверждал, что финансовая помощь Японии для решения проблем утилизации радиоактивных отходов на ТОФ при существующей в России коррупции будет просто разворована и не достигнет своей цели… Я утверждал также, что определенные круги в России (министерство обороны, к примеру) готовы использовать проблемы с утилизацией в целях шантажа: по принципу “не дадите денег – будем сливать отходы в Японское море”.

Кроме того, ФСБ известно мое мнение относительно заключения мирного договора России и Японии. Я – за его скорейшее заключение, что позволило бы нашим народам открыто смотреть в глаза друг другу…

Отношения с “Эн-эйч-кей” более-менее нормальными были в тот период, когда владивостокское бюро возглавлял Тосихико Яиаучи. Однако ни при нем, ни после него договор о сотрудничестве со мной не заключался. Мои видеоматериалы иногда использовались без моего разрешения (я просто не ставился в известность). В основном “Эн-эйч-кей” использовала меня как консультанта в экономических вопросах. Иногда возникали разногласия в сумме оплаты моих консультационных услуг. Но я работал не из-за денег. Для меня было важно, чтобы “Эн-эйч-кей” донесла до японцев всю серьезность ситуации с радиоактивными отходами в регионе Японского моря.

…Сейчас отношения с “Эн-эйч-кей” никакие. Их просто нет. “Эн-эйч-кей” заняла откровенно трусливую позицию. Их представители утверждают, что им неизвестна причина моего ареста. Между тем в обвинении ясно сказано: “Эн-эйч-кей” давала Пасько указания собирать секретные материалы о ТОФ”. Вместо того, чтобы открыто выступить против наглой лжи ФСБ, встать на мою защиту, “Эн-эйч-кей” довольствовалась тем, что их журналистов не привлекли к уголовной ответственности по какому-нибудь вымышленному поводу…. Я думаю, что своей страусиной позицией “Эн-эйч-кей” сильно подрывает свой международный авторитет…

Я хотел бы сказать следующее:

Руководству “Эн-эйч-кей”: имейте мужество, вспомните боевой дух своих предков-самураев и открыто встаньте на мою защиту. Вам нечего бояться, поскольку вы не виноваты перед Россией, вы виноваты только передо мной, а это уже частности, которые можно решить без судебных исков.

Японскому обществу: я трижды был в вашей прекрасной стране. Я хотел бы объездить ее всю, чтобы мои соотечественники знали, какая прекрасная страна Япония и какие замечательные люди там живут…

Японскому правительству: если вы думаете, что мир между нашими странами можно построить на костях журналистов, то вы ошибаетесь. Если вы так не думаете, то почему молчите?..

Когда на планете Земля ежедневно гибнут сотни людей, кому какое дело до безвестного журналиста, который хотел в своей жизни одного: быть услышанным людьми”.

Автор: Андрей КАЛАЧИНСКИЙ, "Владивосток"