Зачем из монаха разведчика делать?..

Газета “Владивосток” (8 декабря 1998 года) сообщала о скандале, который возник вокруг имени Свято-Троицкого Николаевского Шмаковского мужского монастыря. Администрация военного санатория, который сейчас размещается в монастырских стенах, утверждает, что здесь в начале века находилась спецшкола разведцентра Генштаба Российской армии. Архивных документов, подтверждающих этот факт, никто не видел. А исторических свидетельств в защиту доброго божьего и трудового имени монастыря больше чем достаточно. Сегодня мы публикуем материал Виктории Розенблит, сотрудницы краевого архива.

В архивном фонде Приморского губернского комитета партии - в деле под названием “Переписка с Примгубисполкомом по вопросам хозяйственной жизни губернии” за 1923 год - есть любопытнейший документ. А именно доклад заведующего Приморским Губземуправлением Д. Шилова и зав. отделом сельского хозяйства Клепинина “О состоянии и передаче имущества бывшего Шмаковского монастыря в ведение Губземуправления”. Заметьте - уже бывшего, хотя никаких официальных декретов правительства о закрытии церквей и монастырей в стране еще не было издано.

В нем, в частности, говорится, что “хозяйство монастыря является по существу колхозом, где каждый член на своем месте как специалист дела”.

Оно охватывало почти все отрасли: полеводство, огородничество и садоводство, животноводство, пчеловодство.

Монастырь имел полный комплект сельхозмашин и оборудования. На собственной мельнице перерабатывался урожай ржи, пшеницы, причем не только свой, но и ближайших деревень. Сырьем для небольшого маслоделательного завода служили бобы, льняное семя, подсолнухи.

Монастырь снабжал семенами окрестные селения. На владивостокском рынке они шли наравне с голландскими, при этом имели большие преимущества по всхожести и акклиматизации. Здесь были богатые ягодники: росли земляника, малина, смородина, крыжовник, ежевика.

На момент конфискации монастырская пасека состояла из 700 рамочных ульев. А мед за свои качества имел особую рыночную цену. Воском обслуживался епархиальный свечной завод, входивший в число предприятий Шмаковского монастыря. Монастырское молочное стадо состояло из 25 голов коров улучшенной симментальской породы. Здесь же имелось стадо овец романовской породы. Пимокатный промысел и выделка овчины у местного крестьянского населения тоже пошла от монастырского хозяйства.

А еще в монастыре было 50 голов пятнистых оленей с пантачами!

Обитель имела в своем обширном хозяйстве кузницу, слесарно-механическую, столярную, бондарную, корзиночную, шорную, сапожную, швальную, ткацкую мастерские, мыловарню и лесопильную раму.

Все хозяйственные постройки, в том числе конюшни, сараи, амбары отличались простотой, целесообразностью, содержались в идеальном порядке и чистоте.

Ни одного слова в докладе о размещении под крышей монастыря спецшколы разведцентра нет. А уж если бы была хоть малейшая зацепка на этот счет - ее бы не преминули использовать. Хозяйство монастыря представляло собой лакомый кусок.

Впрочем, этот островок благоденствия и процветания среди всеобщей разрухи и так прибрали к рукам. И очень быстро. Ровно через 3 дня после того, как доклад был заслушан, 23 апреля 1923 года, все имущество бывшего Шмаковского монастыря - строения, промышленные предприятия, хозяйственное оборудование, живой и мертвый инвентарь - было передано в ведение Приморского губернского земельного управления.

Так монастырь стал хозяином без хозяйства. Но столь двусмысленное положение продлилось не долго. 31 октября 1924 г. на заседании Дальневосточного бюро ЦК РКП(б) постановили: ввиду перевода в Шмаково сельхозтехникума монастырь ликвидировать. На документе стоял гриф “Совершенно секретно”.

Шмаковский монастырь, несмотря на свой сугубо мирный характер, все же имел отношение к оружию. Но не к спецразведшколе.

В период военных действий в Китае в 1901 году при обители (а она находилась в 30 верстах от границы) была образована так называемая “монастырская сотня”. В нее входили 24 послушника с рабочими и около 100 добровольцев из окрестных деревень. В монастырь прислали ружья и снаряды.

“Тишина монастырской жизни резко изменила свой мирный характер: после молитвы в храме вместо обычных послушаний дружинники занимались строевым обучением, несением охранных караулов. Администрация области за обитель беспокоилась больше всего еще и потому, что в ней самой работали на постройке свечного завода 50 китайцев и 70 китайцев проводили к монастырю дорогу от станции...”

В годы первой мировой войны 28 послушников из запасных нижних чинов, как и в русско-японскую, ушли на фронт. Братия приняла на свое полное иждивение 10 инвалидов войны и 10 сирот - детей погибших воинов. На учебное время было принято дополнительно 15 мальчиков - детей раненых солдат. Монастырь регулярно посылал в действующую армию мед, белье, хлеб, скот, деньги и духовную литературу.

Большой материал об основании монастыря, укладе его жизни, святых реликвиях опубликовала краевед Нелли Мизь в 29-м томе записок Общества изучения Амурского края. Здесь также использованы редкие снимки и уникальные архивные документы.

Автор: Отдел специальных выпусков "В"