Скажи мне, сколько на тебя заведено дел, и я отвечу, куда ты баллотируешься

“А если кратко ответить на вопрос, что же происходит в России, то надо сказать так: “Воруют…” - с горечью писал великий русский историк Карамзин.

Теперь времена изменились. Воровство называют бизнесом. Или более скромно: умением делать деньги. Способов уклонения от ответственности за подобные умения со времён Остапа Бендера придумали много. Но в Приморье придумали, похоже, 1001-й способ. Он прост и гениален. Чтобы тебя не “доставали” соответствующие органы, надо объявить себя кандидатом в мэры или в депутаты любого уровня. И на все вопросы по поводу темных дел отвечать так же кратко, как Карамзин: “Происки оппонентов!”

Впереди губернаторские выборы, и за год до них кандидатов на главный губернский кабинет объявилось достаточно. К примеру, наш депутат Государственной думы Светлана Орлова. Её сторонники постоянно подчёркивают деловую хватку Светланы Юрьевны. Что же, в этом ей не откажешь. Имея две квартиры во Владивостоке и служебную в столице,

г-жа Орлова приобрела еще парочку квартир в Москве и коттедж в Подмосковье. Об этих скромных приобретениях стало известно. И появились вопросы: откуда дровишки? То ли это благодарность за участие в пяти партиях - от “Женщин России” до новомодного “Отечества”, то ли что-то другое? И Светлана Юрьевна ответила - твёрдо и не мигая, глядя с экрана на любопытных телезрителей, что этот и подобные вопросы - политика, стремление врагов убрать перспективного кандидата в губернаторы.

Аналогично развивался и сюжет с АО “ПМП”. Стоило только журналистам приподнять завесу над секретами невероятного “благополучия” пароходства, рассказать о финансовых комбинациях руководства “ПМП”, тратах пароходством средств на семью генерального директора, как обнаружилась очередная “жертва губернаторского произвола” в лице самого генерального директора г-на Кириличева. Объяснений, как 17 судов “ПМП” оказались под чужим флагом, от Александра Дмитриевича не последовало. Речь пошла о другом: Александр Кириличев начал рассказывать, как он вышел из КПСС по убеждениям, а не потому, что её закрыл Ельцин, как теперь в духе КПСС неправильно руководит экономикой края Евгений Наздратенко и как тяжело честному человеку во все времена критиковать действующую власть. Но истинная подоплёка проще: когда из страны уходит неизвестно куда несколько десятков миллионов долларов и пара десятков кораблей, то любовь или нелюбовь местной власти уже не играют никакой роли. Здесь уже речь идет о любви и внимании со стороны Прокуратуры РФ.

Имидж борца за справедливость красив и потому нужен многим. Вот и Сергей Дудник, недавний соратник и единомышленник Евгения Наздратенко, решил, что “пора менять коней на переправе”. Что же, решение мудрое. В свете всплывающих махинаций с аэродромом в Золотой Долине, корейским технопарком, госкредитами и банком “Находка” пора переквалифицироваться в “политически гонимого”. Тогда интерес к махинациям с финансами в СЭЗ “Находка” плавно трансформируется в преследование по политическим мотивам. Всё тот же мотив: я в оппозиции к губернатору, за что и страдаю. А выстроенный коттедж на фоне пустыря под названием “СЭЗ “Находка” превращается в некий политический мираж. Однако все, что теперь открывается в СЭЗ “Находка”, происходило давно, задолго до того, как Сергей Дудник стал председателем краевой думы. И дела эти связаны не с политикой, а с Уголовным кодексом.

Кто же первый придумал гениальный трюк с “опальным кандидатом”? Бесспорное авторство здесь принадлежит бывшему мэру Владивостока Виктору Черепкову. Вспомните, сколько раз было сказано в знаменитых радиовыступлениях по вторникам: меня преследуют, меня хотят убить, мне не дают работать, встанем все на защиту мэра! И люди верили, не задумываясь о том, что призывами спасать “совесть России” прикрывается самая обычная хозяйственная неумелость, результат которой - кучи неубранного мусора, брошенная на произвол судьбы городская “Скорая помощь”, детские больницы и дома ребёнка, сидящие без копейки. Хочется, конечно, верить, что финансовые авантюры “борца с мафией” со временем будут раскрыты и мы узнаем, куда делись сотни миллионов рублей, ушедшие из городской казны в неизвестном направлении.

Но любое расследование требует времени. Бывает, на это уходят месяцы и годы. За это время “обиженные и гонимые” наберут политические очки и на жалости людской въедут в двери вожделенных кабинетов.

В России всегда жалели обиженных. За то, что человека обидели, ему и простить всё готовы. Именно на этой струнке жалостливого сердца россиянина беззастенчиво играют деятели от политики. Среди бумаг, разгребаемых сейчас в мэрии, на столе Виктора Черепкова оказались рекомендации его московских имиджмейкеров. Вот один из пунктов этих рекомендаций (п.1.1.1): “создать у избирателей образ гонимого, преследуемого властями правдолюбца”, а также “...защитника простого народа от коррумпированных властей и спекулянтов...”

Но я бы пошёл дальше и в толковых словарях термин “политическое преследование” снабдил бы новым толкованием – способ, которым пользуются политики для прикрытия сомнительных и неблаговидных дел. Может, тогда в головах у людей не будет путаницы.

Автор: Виктор СУВОРОВ, специально для "В", Вячеслав ВОЯКИН (фото), "Владивосток"