Тайны бриллиантов Авроры

Мама помолчала немного.

– Я все тянула, не хотела тебе рассказывать, – медленно начала мама. – Это очень давняя история, – снова пауза. – Ты же знаешь, что в 1938 году твоего прадедушку по папе репрессировали. То время было очень смутное. Любым наговором, любым письмом могли оклеветать человека. Тем более что половина имущества доставалась клеветнику, а вторая – государству. С прадедушкой тоже так вышло. Забрали все – так думали. Но твоя прабабушка то самое кольцо и серьги в рот твоему дедушке спрятала, тот еще совсем небольшой был, девяти лет, но уже все понимал. Очень искусно во время обысков держал драгоценности во рту, даже умудрялся в это время молоко пить для вида. Твоя прабабушка была лет на пять-шесть старше прадедушки, и это у нее был второй брак.

Лиза удивленно вскинула брови.

– Да, это семейная тайна. Первый раз она вышла замуж рано – примерно в 18 лет за молодого и красивого офицера царской армии, который остался на стороне белых. Поженились они с прабабушкой в 1918 году, когда в Сибири непонятно было, чья власть. Они очень любили друг друга. Офицеру тому было тогда лет двадцать пять. На свадьбу он подарил прабабушке это кольцо и серьги, это были его фамильные драгоценности, он ведь был из старинного дворянского рода…

Потом судьба и время их разделили. В Сибирь пришли красные, прабабушка была беременна на последнем сроке. У нее родилась двойня – старшие братья твоего деда, которых тоже вместе с прадедушкой репрессировали в 38-м, а дед твой потом их нашел, это ты знаешь. Прабабушка знала только, что муж ее был на Дальнем Востоке, сначала во Владивостоке, потом вроде в Китае – в Харбине, а дальше судьба его неизвестна. Как она выжила в то время вместе с двумя детьми – неизвестно. Наверное, были деньги, может, и другие драгоценности. Видно, в 38-м про все это вспомнили.

Потом она встретилась с твоим прадедушкой. Он за ней долго ухаживал, его родня была против этого, все отговаривали от брака: мол, старше его, с двумя детьми, была женой белого офицера… Но она красавица была: богатые черные волосы, сине-голубые всегда сияющие глаза, тонкая талия, и прадед в нее влюбился без памяти. Потом у них родился твой дедушка… Почему в 38-м ее вместе с прадедом не арестовали – неизвестно, наверное, из-за ненайденных драгоценностей. Может, хотели, чтобы сама выдала их каким-нибудь необдуманным поступком. Вот так и сохранились в нашей семье старинное кольцо и серьги неизвестной стоимости и еще несколько царских золотых монет.

Сколько могут стоить серьги с кольцом, я не знаю. Мне их твой отец на свадьбу подарил, а про кольцо тогда сразу сказал, что это для нашей будущей дочери, когда тебя и в помине еще не было. Никогда не оценивала эти драгоценности и не собираюсь, и тебе не советую – люди падки на такие вещи. А если кто узнает про фамильные драгоценности, уж и не знаю, что может начаться…

***

«Уже началось», – подумала Лиза. А вслух сказала:

– Мама, а кто-нибудь из чужих людей мог узнать про них?

Мама посмотрела на Лизу:

– Почему ты это спрашиваешь?

Лиза не хотела рассказывать всю правду, но полуправду, наверное, можно.

– Мам, ты помнишь Варю, мы с ней в институте вместе учились?

– Конечно, помню. Черноглазая такая, ее можно было бы даже красивой назвать, но какая-то внутренняя неуверенность перебивала всю ее красоту, а как постриглась коротко – так вообще можно было сказать, что всю красоту состригла…

– Так вот, Варя сказала Петру о том, что у меня есть старинные драгоценности и деньги.

Мама долго молчала, даже слишком долго.

– Ты знаешь, Лиза, я всегда подозревала, что у твоего отца есть другая женщина. Да и «добрые» люди мне столько раз об этом говорили. А Варя по внешности похожа на твою прабабушку, – мама наконец подняла глаза на Лизу.

Лиза от всего услышанного была растеряна. Такая история их семьи… Варя… она что, сестра по отцу мне? Они – сестры? Как такое могло произойти? Почему отец никогда ничего об этом не говорил?

– Он просто нас очень любил и берег, – как бы ответила на ее мысленные вопросы мама. – А про драгоценности, видно, папа рассказал той женщине, раз Варя все знает, и, наверное, еще и претендовать на них хочет, раз рассказывает о них Петру. Как же нехорошо получается… В 38-м твой дедушка драгоценности во рту прятал, чтобы спасти, а нам где ж их скрыть? Неизвестно, кому Варя могла еще рассказать про них.

– Мам, а покажи серьги, – попросила Лиза. – Я кольцо принесла, хочу посмотреть, как они вместе смотрятся.

Мама пошла в спальню, через некоторое время принесла шкатулку с серьгами. Лиза целый день носила кольцо на цепочке на шее – боялась оставить дома, несмотря на то что сначала спрятала его в кошачьем корме. Как же красиво они смотрятся вместе! Бриллианты были крупные, можно сказать, огромные, нежно-голубого цвета, мерцали и искрились. Серьги были висячей формы, тяжелые.

– Очень красиво! – в восхищении сказала Лиза.

– Только и остается любоваться этими сокровищами дома за закрытыми шторами, – грустно сказала мама, закрыла шкатулку и хотела отнести их обратно.

– Мамочка, подожди. Давай эксперимент проведем, – Лиза наскоро объяснила маме про свечение голубых алмазов в темноте.

Пошли в ванную, закрыли дверь, чтобы свет не проникал туда. Лиза включила ультрафиолетовую лампу, потерла камень на кольце, потом на серьгах и… все три камня стали излучать красный свет одинакового, как показалось Лизе, оттенка. Неужели та самая Аврора, разделенная на части?

Мама не знала о таких свойствах этих камней, для нее это было внове.

– Как ты узнала про свечение и про лампу?

– Нашла в Интернете, вчера весь вечер про это читала, эксперименты с кольцом проводила. Без лампы алмазы очень слабо светятся в темноте, а с лампой – ярче и даже цвет свечения виден.

– А как ты поняла, что в кольце бриллиант?

– Мам, интуитивно. Просто пригляделась к нему, потом давай читать разные статьи про голубые алмазы…

– Ну ты даешь, Шерлок Холмс! – мама ласково улыбнулась.

***

– Мам, а почему вы меня не предупредили, что кольцо такое супердрагоценное? А вдруг бы что случилось со мной из-за него?

– Лизонька, милая, да внешний вид этих серег и кольца не очень-то и похож на дорогой! И грани у бриллиантов не такие, как сейчас делают. Не каждый сегодняшний ювелир сразу скажет, что этот набор чего-то да стоит. Конечно, надо было предупредить тебя, да после папиной смерти все стало каким-то пустым и незначащим… А у Вари мать жива? – перескочила на другую тему мама.

– Нет, она умерла вскоре после того, как папы не стало.

– От чего умерла?

– От пневмонии…

– Так же, как и твой отец…

– Мама, а ты задумывалась, почему отец так рано… умер?

– Конечно! Еще как задумывалась! Но от судьбы, как говорят, не уйдешь. Если задумываться, зачем в жизни происходят те или иные события, от мельчайших до крупных, – голова начинает кружиться. Конечно, надо быть наблюдательной, замечать детали, уметь понимать их, анализировать, разбираться в себе, но одновременно и следить за тем, чтобы не закопаться в своих мыслях. Везде должна быть золотая середина. Равновесие – смысл и гармония жизни. А к этому, осознанно или нет, стремится каждый.

– Мамочка, какая же ты у меня мудрая! Мне бы хоть капельку твоей мудрости! Как я счастлива, что ты у меня есть!

Мать и дочь долго сидели, обнявшись, и молчали.

– Ладно, надеюсь, наступят времена, когда кто-то из нашей семьи будет красоваться в этой роскоши на балу, – кивая на серьги с кольцом, тихо сказала мама, повесила кольцо на цепочке обратно Лизе на шею, а серьги положила в шкатулку и спрятала ее в одно из своих укромных мест.

– Ты знаешь, мам, мне как-то не верится, что Варя – моя сестра, пусть и по отцу. Здесь что-то другое… Слушай, ты сказала, что первый муж моей прабабушки уехал сюда, в Приморск. А он случайно не женился здесь во второй раз? Влюбился в женщину, похожую на прабабушку, и вот… Может, Варя – правнучка моего несостоявшегося деда? Здесь особых репрессий не было, жили тихонько…

– Может, и так было, – с готовностью и каким-то облегчением произнесла мама.

– Мам, я в архивах музея пороюсь, может, найду нашего белого офицера! Вдруг повезет! Ты помнишь, как его звали, год рождения?

– Подожди, сейчас все найду. Отец твой составлял генеалогическое древо своей семьи еще в молодости…

– Мам, а почему вы с отцом именно на Дальний Восток приехали?

– Твоего отца всегда интересовали эти места. Он любил путешествовать, исследовать… В молодости мы с ним столько мест объездили с палаткой!

– Может, отец искал здесь родственников?

– Конечно, искал. Ведь твой дед нашел своих братьев через пятьдесят лет, когда это стало возможно.

– А почему он тебе ничего не говорил?

– Может, это опять касается драгоценностей? Не хотел, чтобы боялись, храня у себя эти богатства? Та ветвь могла знать про них и искать.

– Мам, я уже сейчас в архивы хочу…

– Подожди, дорогая. Давай заночуй у меня. Машина где?

– Около дома, на видном месте.

– Я, как всегда, не заметила. Все соседи около дома оставляют, на стоянки совсем перестали ставить…

– Как же хорошо, мам, у тебя дома… так тепло, пирожки… – Лиза довольно потянулась.

– А Муся твоя как?

– Я ей кучу еды на всякий случай оставила, так что с голоду не помрет.

Так и просидели весь вечер. Мама вязала, Лиза читала книжку. Иногда переговаривались друг с другом. Царило полное взаимопонимание…

***

Утром Лиза проснулась, когда мама уже ушла на работу. Она всегда так: никогда не будила, давала Лизе вдоволь выспаться. Как же хорошо отдыхать! Особенно если забыть, что предшествовало такому отдыху… Лиза вспомнила, что вчера не позвонила своей начальнице. Как-то неудобно ее каждый день беспокоить: занятой человек, а тут я со своими звонками. Лучше сообщение ей отправлю.

Быстро позавтракав, Лиза заехала к себе домой, покормила кошку и поехала в музей. Совершенно не представляя, как это будет происходить, Лиза действовала наобум. Сотрудникам музея она объяснила, что составляет генеалогическое древо своей семьи.

– А где-то с полгода назад ваша сестра уже приходила, – сообщили ей. – Мы ей письма вашего прадедушки давали читать. Вы тоже хотите?

– Да… конечно… Мне как сестра про них рассказала, сразу захотелось их прочитать, но все не было возможности, много разъездов по работе, – несмотря на неожиданные новости (письма, сестра!), Лиза сообразила, что ответить.

– Пройдите сюда, мы их далеко не убирали, – пригласили Лизу.

Лиза с благодарностью посмотрела на сотрудницу музея и стала жадно читать.

«Дорогие мои Лиза (моя прабабушка ведь тоже Лиза!) и дети – Петр и Василий (тоже Петр!)!

Простите меня, любимые, что не писал вам долго. Лиза, я здесь, на Дальнем Востоке, в Приморске, обустраиваюсь, скоро смогу вас забрать к себе. Как раз и мальчики подрастут, на поезде с малышами трудно ехать. Мой свадебный подарок – кольцо с серьгами – храни, не продавай, а монеты на хлеб меняй, не живите впроголодь. Писать много некогда – дел по службе много. Когда приедете сюда, все подробно расскажу. Да вы и сами все увидите. Следующее письмо напишу через месяц. Люблю вас, драгоценные мои, ваш муж и отец, Спиваков Александр Григорьевич, 24 апреля 1920 года».

   Следующее письмо было примерно такого же содержания. Потом еще и еще… Вот описание дома, детской комнаты, где делается ремонт… Беспокоится, что Лиза (прабабушка) совсем не отвечает на письма… Спрашивает, что случилось.

А действительно, что случилось? И почему эти письма остались во Владивостоке? Почему они не у прабабушки, а здесь, в музее? Их, получается, мог прочитать всякий. Вот он, адрес ее прабабушки, ее фамилия, имя, отчество. О драгоценностях многие могли узнать, да и искать тоже. Может, эти письма и не отправляли из Приморска? И почему это сделали? Кто? Тот, кто был заинтересован в нем? По службе? Интересно, была ли у него вторая жена и чем она занималась? Случайно не на почте работала?

– Конверты все негашеные, – как бы отвечая на Лизины вопросы, сказала сотрудница музея, вернувшись к ней, – мы думаем, что они вообще никуда и не отправлялись. Время тогда было смутное: расстрел Колчака, бунт Гайды, противостояние Семенова, чуть не закончившееся победой белогвардейцев, создание Дальневосточной республики… Ваш прадедушка был одним из ее основателей… Судя по письмам, он очень любил свою семью, беспокоился о ней… Но он не получал ответов, а сам по долгу службы не мог поехать проведать семью. Еще к нему пришло известие нарочным, что жена его с детьми умерли от голода… А в 1922 году он снова женился, от второго брака у него было двое детей, а самого его в 1938 году расстреляли как бывшего белого офицера, пусть и перешедшего впоследствии на сторону большевиков. Тогда всех основателей Дальневосточной республики, кто остался в России, постигла такая же участь. Семью его не тронули, только имущество, как у всех в те годы, забрали. А вы правнучка по какой линии – по первой жене или по второй?

– По второй, получается, – неожиданно для себя ответила Лиза.

– Там что-то он про драгоценности пишет. Может, вы их ищете?

– Да мне вообще все это… непонятно. Я даже не знала, что у меня есть вторая линия родства по прадедушке. А драгоценности… Слишком много времени прошло, чтобы заниматься их поисками…

– Зря вы, девушка, зря… Сейчас все как помешались на своих семейных корнях. А вашим прадедушкой кроме вашей сестры еще мужчина интересовался, сказал, что правнук…

– А как он выглядел? Вы не помните?

– Почему ж не помню? – и женщина стала описывать… Сергея.

***

Лиза уже не сомневалась, что ее мнимая (или нет?) сестра – это Варя. Отец, занимаясь генеалогическим древом своей семьи, мог таким же образом выйти на семью Вари – может, она действительно правнучка ее неродного прадедушки, и они сестры, пусть и не по крови, а сводные. А папа, как всегда, не хотел нас беспокоить, да и зачем ворошить прошлое? Варя сюда пришла, чтобы, как сказала сотрудница музея, найти свои семейные корни (сейчас действительно многие этим интересуются) и узнала про драгоценности из писем…

А вот как Сергей узнал про письма – неизвестно. Варя, конечно, могла ему проболтаться, а Сергей – парень не промах, сразу в музей. Потом уже на меня вышли… А что – несколько запросов в соответствующие органы, если еще и знакомые есть, – вообще не проблема найти.

Неожиданно все получается: мы все друг друга знаем, связаны друг с другом, притянулись друг к другу. Если верить в судьбу, то наши знакомства друг с другом не случайны. Сама жизнь свела нас всех вместе…

А почему Варя не сказала, что мы родственники? Не хотела, чтобы я знала о драгоценностях? Видно, в их семье витали мысли о богатстве, золоте-бриллиантах, может, какие-то легенды сохранились, вот и искала она эти драгоценности…

И надо же, как все запутанно получилось: столько событий переплелось друг с другом одновременно, а корни у каждого свои… Интересно в жизни получается: то живешь тихо-спокойно, то вдруг сразу столько изменений и происшествий… Может, Максим тоже мне какой-нибудь родственник? Или Петин, раз он им так интересовался? Может, и Петя мне родня? От этой мысли Лиза совсем развеселилась.

– Так к вам сейчас, говорите, многие приходят, чтоб искать своих родных? – как ни в чем не бывало спросила она.

– Да каждый месяц кто-нибудь да придет. Особенно часто спрашивают про период, когда в Приморье была Дальневосточная республика. И царское золото многим покоя не дает. Да и немудрено: мы считали, по историческим документам около двадцати шести тонн золота растворилось где-то. Конечно, Колчак расплачивался золотом с Антантой за оружие, продовольствие. Но у него был строгий учет, и не такой он был человек, чтобы прикарманивать не принадлежащие ему богатства. Так что, куда делся золотой запас царской России, неизвестно. Говорили, что часть золота в Приморье осела, часть – в Китае, Харбине и Даляне, что-то чехи с собой забрали. Ведь чешские банки в 20-30-х годах самыми богатыми были. Никто точно не знает. Вот и ищут все – то НКВД, то КГБ, то сегодняшние органы. То вот просто люди – как вы – про прадедушку, прабабушку. А концы все в том времени сходятся…

– Я пришла сюда действительно из-за прадедушки, и мне очень интересно узнать, какие у меня еще родственники есть, – с надеждой произнесла Лиза.

– Да, мы о них тоже справки наводили… – и сотрудница рассказала историю уже ее, Лизиной, семьи.

   Единственное, чего не знала Лиза, так это того, что ее прабабушка очень быстро – после исчезновения, как она тогда думала, ее первого мужа – вышла замуж за какого-то военного, он тогда в Енисейске был в командировке. Может, потому ее и не тронули: поменяла фамилию, потом еще раз, уже выйдя замуж за ее прадедушку. А дедушку, тогда девятилетнего мальчика, быстро отправила к дальним родственникам в Новосибирск. Вот это да… В то время выживал сильнейший. Инстинкт самосохранения в прабабушке, похоже, бил ключом, а еще она умело пользовалась своей красотой…

– Очень трагичное было время. А ваша прабабушка на почте работала… – в конце своего рассказа добавила сотрудница музея.

Наталья ОЛЕСК

Продолжение следует

Фото с сайта pixabay.com