Играли солдаты в гарем и султана

После публикации историй, рассказанных ветераном милиции Сергеем Трубниковым, один молодой человек сказал корреспонденту газеты «Владивосток»: «Я думал, что в советские годы такой преступности не было, что было все спокойно и стабильно, а тут настоящие триллеры». 

Действительно, за 40 лет работы в транспортной милиции полковник Трубников, раскрывший вместе с коллегами десятки преступлений в Приморье, Еврейской АО, Хабаровском крае, на Сахалине, повидал всякое. И вот еще один его рассказ.

Кого сбросили в желоб? 

Это случилось во времена, когда БАМ объявили Всесоюзной комсомольской стройкой. В то время капитан милиции Сергей Трубников работал в Хабаровске, в Управлении транспортной милиции по Дальнему Востоку. 

…В конце сентября на железнодорожной станции Хабаровск-2 путевой обходчик, проверяя утром вверенный ему участок, заметил: у одного из бетонных водосточных желобов сдвинута тяжелая крышка. Непорядок надо было устранить: в открытый желоб могли попасть ветки, мусор и преградить сток воды. Там и так уже лежало что-то большое и непонятное. Обходчик подцепил находку специальной палкой с крючком и вытащил мокрый холщовый мешок, перетянутый у горловины веревкой. Развязал, вывалил содержимое на землю, и его едва не стошнило: в мешке лежал голый мужской торс в черных сатиновых трусах и майке. Головы нет, руки отрублены по локоть, ноги – по колено. О страшной находке обходчик немедленно сообщил дежурному станции, дежурный – начальнику линейного отделения милиции, тот – в Хабаровск, в свое управление. 

Прибывшие на место происшествия сотрудники уголовного розыска во главе с Сергеем Трубниковым содрогнулись при виде обрубка, который когда-то был частью живого человека. По словам Сергея Романовича, за годы службы ему доводилось видеть множество трупов, обгорелых и окровавленных, со вспоротыми животами, раздавленными черепами и с отрезанными конечностями. Это когда люди попадают под колеса поезда. Но такого ужаса еще не встречал. 

Милиционеры предположили, что отрубленные части тела убийца спрятал здесь же в желобе. Если это так, то поток воды от прошедшего накануне дождя мог протащить их на несколько метров от мешка. Подняв несколько бетонных крышек (каждую с трудом сдвигали два человека), сотрудники УГРО нашли еще два мешка: в одном – руки и ноги, в другом – голова с обезображенным лицом и короткой стрижкой. По всему, мужчина посещал парикмахера незадолго до своей гибели. Позже эксперт-криминалист определит, что жертве неизвестного злодея от 20 до 25 лет и убили его три-четыре дня назад. 

Каких-либо особых примет, шрамов или родинок на частях тела не было, но на среднем и безымянном пальцах левой руки синела относительно свежая татуировка – две буквы «С» и «Г». Скорее всего, ее нанесли не более двух лет назад. Кроме того, руки до локтей были с въевшейся грязью, как будто убитый работал на стройке или кидал уголь в котельной. 

Рассказывает Сергей Трубников: 

– Мы сразу обратили внимание на трусы. Они были явно казенные, такие выдают военнослужащим срочной службы. Осмотр места происшествия ничего не дал, но у нас появилось несколько версий, в том числе что убитый – военнослужащий, но не офицер, а солдат. Если бы это был офицер или работник железной дороги, то этих людей сразу бы хватились и начали искать. Заявлений на пропажу пассажиров проходящих поездов тоже не поступало. Что касается солдат-срочников, то в каждой воинской части их сотни. Конечно, это ЧП, когда в мирное время без вести пропадает боец. Но не каждый командир станет поднимать из-за этого тревогу. Может быть, солдат ушел в самоволку и сам вернется, когда нагуляется. Такие случаи были, особенно в стройбате, тем более если подразделение дислоцируется вдали от города. Это только в фильме «Солдат Иван Бровкин» в армии была железная дисциплина, а на деле – бардак. 

Труп один – вопросов много 

Взяв за основу версию, что убитый – солдат срочной службы, сыщики задались вопросами. Во-первых, зачем его убивать? С целью ограбления? Но что можно взять у солдата, откуда у него ценные вещи и деньги? Или все-таки они были? Во-вторых, почему на убитом нет одежды? Если бы человек разгуливал по путям в майке и трусах, то его как пить дать кто-нибудь бы увидел и вызвал наряд милиции. Но таких сигналов дежурному по станции не поступало. Значит, человека раздели уже после убийства, затем расчленили и обезобразили лицо, чтобы его личность трудно было установить. 

В-третьих, при совершении подобного злодеяния на месте преступления должна остаться лужа крови. Между тем оперативники прочесали все железнодорожные пути и прилегающую к ним территорию, но ничего не нашли. Отсюда вывод: убийство произошло либо в закрытом помещении, либо за пределами станции Хабаровск-2. А тело или расчлененный труп сюда доставили по железной дороге. Иначе никак. Грузовые автомобили подъезжают к вагонам на разгрузку или погрузку, но только днем, когда на путях многолюдно. Ночью станцию охраняет военный патруль, поэтому появление на закрытой территории любого автомобиля в нерабочее время исключено. Машину бы задержали до выяснения обстоятельств. И почему убийца спрятал части тела в водосточном желобе, в двух шагах от железнодорожных путей, а не отнес мешки подальше и не закопал? 

Ответ на этот вопрос был один: преступник спешил, у него было мало времени на сокрытие улик. Однозначно мешки прятали ночью, когда на путях почти нет рабочих и маневровые локомотивы ходят редко. Но даже в темное время суток тащить три тяжелых мешка через несколько железнодорожных веток очень рискованно: можно столкнуться с нежелательными свидетелями, например, с патрулем. 

И явно убийца был физически крепким: один сдвинул тяжелую бетонную крышку желоба. Хотя не исключено, что в преступлении участвовало несколько человек. 

Рядовой «заболел и попал в госпиталь»

Рассматривая функциональное предназначение железнодорожных путей на станции Хабаровск-2 (а всего их 16), группа Трубникова установила: ближайшая к водостоку железнодорожная ветка – воинская. Составы с гражданским грузом по ней не бегают. День и время прохождения каждого воинского эшелона отмечены в журнале у коменданта по перевозкам с подписью человека, сопровождавшего вагоны. Как правило, в состав бригады сопровождения входил либо старшина, либо старший сержант плюс помощник младше по званию. Они размещались в вагоне-теплушке, где была печка-буржуйка. 

– По записям в журнале можно было узнать всю подноготную каждого состава: куда и откуда двигался, груженый он или порожний, характер груза, номера вагонов, летние вагоны или зимние либо это специальная платформа для перевозки леса. Там же указаны номера воинских частей, принимавших или отправлявших вагоны, а также фамилии сопровождавших грузы. 

Благодаря этим сведениям мы установили, что из 12 составов, проходивших по воинской ветке за последнюю неделю, три прошли транзитом, не останавливаясь, восемь стояли днем несколько часов под выгрузкой. И только один почти сутки дожидался погрузки, после чего ушел на станцию Эльбан Амурского района – это в 72 км от Комсомольска-на-Амуре. В тех местах было много воинских частей и военных заводов. «Наш» состав оказался приписан к станции Эльбан и закреплен за конкретной воинской частью. Адрес ее дислокации, фамилию командира части мы тоже узнали, – вспоминает Сергей Трубников. 

Выяснив по телефону у дежурного станции Эльбан, что интересующие их вагоны уже вернулись и в ближайшую неделю их не планируют эксплуатировать, три милиционера тут же выехали в Амурский район на ближайшем пассажирском поезде. Прибыв на место, они направились к командиру части, но о цели своего визита ему не сказали. 

– Ваши вагоны загружались на станции Хабаровск-2? – спросил Трубников. 

– Так точно, – ответил полковник. Он хоть и был старше Сергея Романовича по званию, но удостоверение капитана милиции, да еще сотрудника уголовного розыска, отбило желание демонстрировать свою власть. Командир понимал, что с уголовным розыском лучше не связываться. 

– Где люди, сопровождавшие груз? 

– В расположении части, на работе. 

– Пригласите их для разговора. 

И тут военный совсем стушевался. Стал мямлить, что солдаты заняты, что нужно время, чтобы их привезти. Мол, они задействованы на удаленных объектах.

– Если не хотите по-хорошему, – продолжал наседать Трубников, – я позвоню в комендатуру и военному прокурору и вы, полковник, сами галопом побежите за солдатами. Если, конечно, их найдете. По нашим сведениям, один из бригады сопровождения в часть не вернулся. И вы об этом знаете, но почему-то скрываете. 

Полковник побелел, схватился за сердце и даже стал заикаться: 

– Так точно. Не вернулся рядовой Станислав Грицко. Мне доложили, что он заболел, его направили в хабаровский госпиталь. Об этом командиру роты сообщил старший сержант Кравченко, который ездил с Грицко. Но я эту информацию не проверял. 

– Быстро зовите Кравченко, – уже приказным тоном потребовал Трубников. 

Когда ничего не подозревающий сержант зашел в кабинет командира части, милиционеры, стоявшие за дверью, ловко завернули ему руки за спину, защелкнули на них наручники и приставили пистолет к виску. (и вынесли свой, пусть и нелицеприятный, приговор. – См. стр. 2.) Кравченко даже не успел сообразить, что с ним произошло. Кстати, он действительно оказался крепким парнем высокого роста. И если бы не момент неожиданности, то милиционерам пришлось бы с ним повозиться при задержании. 

– А теперь говори, как и за что ты убил Грицко и где спрятал тело, – громко и отчетливо сказал Сергей Романович. 

Кравченко поначалу пошел в отказ: мол, никого он не убивал, а его напарник сбежал, скорее всего, домой, хотя он его уговаривал не делать этого. Но через пять минут психологического прессинга задержанный признался, что случайно убил Грицко во время драки. Только тот, будучи психически нездоровым, первым на него напал, а он лишь оборонялся. 

– Ты что, думаешь, мы за тобой приехали с пустыми руками? Мы все знаем, поэтому, приятель, у тебя есть два пути. Либо ты пойдешь на тот свет за убийство, либо останешься жить. Правда, за колючей проволокой, но жить. Выбирай, какая дорога тебе по нраву, – невозмутимо сказал Трубников. 

Станешь сержантом – будешь султаном 

На станцию Хабаровск-2 Кравченко доставили в наручниках. 

– Ну что, сам покажешь, где спрятал труп или нам показать? – спросили у сержанта. 

О том, что тело Станислава Грицко у судмедэкспорта на столе в морге, задержанному не сказали. Кравченко обреченно подвел милиционеров к водосточному желобу, прикрытому бетонной плитой так, как будто никто ее не сдвигал с тех пор, как он здесь спрятал три мешка с останками своего напарника. Убийца легко приподнял тяжелую крышку и… едва не уронил ее от неожиданности: на дне желоба ничего не было. 

– Ну и где тело? – спросили сотрудники УГРО. 

– Не знаю. Я его здесь спрятал, – ответил ошарашенный сержант. 

– Ты ничего не хочешь нам сказать? 

Кравченко замотал головой. 

– Тогда мы тебе кое-что расскажем и покажем, – сказал капитан милиции Трубников и, ничего не объясняя, приказал отвезти сержанта в морг. 

При виде частей тела Станислава Грицко, разложенных на анатомическом столе, у сержанта случилась истерика. Он закрыл лицо руками и зарыдал. А потом рассказал все, что случилось между ним и рядовым Грицко. 

Согласно показаниям Кравченко он и Станислав были любовниками, поэтому всегда вместе ездили за грузами. Первая близость между ними случилась полгода назад, когда он взял с собой в командировку за стройматериалами симпатичного рядового. 
– Дорога дальняя, туда и обратно больше недели в вагоне. Сначала выпили, разговорились, потом занялись любовью. А что еще двум здоровым парням делать, когда скучно и нет девушек? 

Кстати, в те годы за сексуальные отношения мужчины с мужчиной без физического насилия, то есть по любви и добровольному согласию, наказывали лишением свободы на срок до пяти лет по 1-й части статьи 121 УК РСФСР «Мужеложство». 

В ту роковую поездку они выпили и стали играть в «гарем». Это была любимая забава сержанта. И все было хорошо, как всегда. Но потом Грицко вдруг заартачился. Ему надоело быть покорным Шехерезадом, он тоже захотел стать султаном, как и его «повелитель». На что получил категорический отказ: 

– Рано тебе еще: станешь сержантом – тогда будешь султаном. 

 В ответ Станислав послал Кравченко куда подальше. Получив отказ, изрядно захмелевший сержант стал бить рядового сначала кулаками, затем, когда парень упал, ногами. Один удар тяжелого сержантского сапога пришелся в висок, после которого Грицко уже не поднялся. Осознав, что совершил непоправимое, Кравченко хотел выбросить тело из вагона во время движения поезда. А потом бы сказал, что рядовой сам упал по неосторожности. Но затем сообразил, что он – старший бригады, с него и спрос за подчиненного. И тогда решил избавиться от трупа так, чтобы его не нашли. Топор с острой режущей кромкой для заготовки дров в теплушке имелся... 

Труп рядового убийца раздел, лицо исполосовал лезвием топора. Части тела упаковал в старые холщовые мешки из-под сахара, которыми мыли полы в теплушке. На станции Хабаровск-2 их состав почти сутки стоял на самом дальнем от станции и самом крайнем пути, дожидаясь погрузки. В полукилометре от вагонов – лесополоса. Можно было там закопать мешки, но у Кравченко не было лопаты. Тогда он ночью сбросил их в водосточный желоб. Благо тот находился в нескольких метрах от насыпи – далеко тащить не пришлось. 
Вернувшись в вагон, убийца замыл кровь на полу. Но она протекла сквозь щели, впиталась в доски и засохла на деталях вагона, где ее и обнаружили эксперты. Это была неопровержимая улика. На топорище тоже остались следы крови, хотя сержант его основательно вытер. Как ему казалось… 

Окончания этой истории полковник милиции Сергей Трубников не знает. Говорит, она ему неинтересна. Его группа свою работу выполнила на отлично, преступник изобличен, а дальнейшую судьбу убийцы решали военная прокуратура и суд.  

Сергей КОЖИН 

Фото:

с сайта pixabay.com, из архива РЖД

Картина художника Фредерика Артура Бриджмена