Куда ведет великая китайская мечта

Затяжная пандемия оказала огромное влияние не только на мировое здравоохранение. Во многих странах нарастает напряженность в социальной, экономической и даже политической сферах. Распространение COVID-19 на планете, как уверяют медики, остановит всеобщая вакцинация. А чем завершится политическая нестабильность, прогнозируют политологи. Многие из них предрекают нарастание борьбы за глобальное лидерство, в которой сойдутся две сильнейшие экономики мира – США и КНР. 

Один из ведущих китаеведов России заместитель председателя Дальневосточного отделения Российской академии наук академик РАН Виктор Ларин в интервью газете «Владивосток» рассказал, стремится ли «восходящий» Китай к мировому господству, принес ли России экономические дивиденды политический разворот с запада на восток и какая у жителей Поднебесной XXI века великая мечта. 

Пусковой крючок 

– Многие считают, что борьба с пандемией стала причиной социальных потрясений, охвативших нашу планету.

– Нет, пандемия послужила лишь спусковым крючком, ускорив или запустив процессы, которые уже шли или назревали во многих государствах мира. Вокруг пандемии формируется много самых разных сюжетов – от чисто медицинских до экономических и политических. Неудивительно, что ковидная тема всплыла в рамках главного конфликта современного мира – между США и Китаем. Она стала еще одним поводом для усиления давления США на КНР. Дошло до того, что американцы инкриминировали Пекину чуть ли не сознательное распространение вируса по всей планете. На что Китай, естественно, обиделся и обвинил в том же США. 

Многие увидели в этом проявление борьбы за глобальное лидерство: уходящая империя, а именно таковой являются сегодня Соединенные Штаты Америки, любыми путями пытается если не остановить, то хотя бы притормозить движение «восходящей сверхдержавы» – стремящегося к мировому господству Китая. 

Цель внутри страны 

– А «растущий» Китай действительно стремится к глобальному лидерству? 

– Я бы не сказал, что КНР жаждет управлять миром. Это фантазии американских ученых и политиков. Борьба американского истеблишмента против Китая приняла открытую форму в начале первого десятилетия XXI века, в его середине идеологические пикировки сменились информационными войнами и экономическими баталиями. А сегодня опыт Пекина в борьбе с коронавирусом, оказавшийся весьма эффективным, особенно на фоне развития пандемии на Западе, принес Китаю дополнительные баллы в моральном противостоянии с Америкой. Он тем самым спровоцировал новую волну антикитайских выпадов со стороны США. 

Глобальное лидерство США обеспечивается сегодня сочетанием целого ряда компонентов: экономикой, финансами, технологиями, военной мощью, политическим влиянием, моральным авторитетом. Китайские руководители прекрасно понимают, что в большинстве этих областей Поднебесная пока существенно отстает от Соединенных Штатов. Да, разрыв сокращается – как благодаря усилиям Пекина, так и по причине деструктивных процессов в самих США, которые в силу этого теряют и политическое влияние, и экономические рычаги, и моральный авторитет. И Китай по мере возможности пытается закрепляться там, где государство под «звездно-полосатым» флагом теряет свои позиции. Но пока до достижения паритета еще далеко, тем более до того, что Китай может столкнуть США с мирового олимпа. 

Да, экономика Срединной империи динамично развивается, и даже пандемия не смогла ее остановить. По итогам 2020 года ВВП КНР вырос на 2,6 %. Экспорт страны увеличился на 3,6 %, золотовалютные резервы – на 120 млн долларов. Это при том, что ВВП мира снизился в 2020 году, по разным оценкам, от 3,5 до 4,5 %, а мировая торговля – на 9-10 %. Однако у компартии Китая немало проблем внутри страны. Перед ней стоит масса актуальных задач, которые предстоит решать в ближайшем будущем, – социальных, экономических, национальных. Самая принципиальная из них – выбор новой модели экономического развития в условиях снижения темпов роста экономики: с 10,6 % в 2010 году они плавно спустились до 6,1 % в 2019-м. Для нас это пока недостижимый идеал, для Китая – серьезный вызов: приходится искать новые источники роста доходов населения и стимулы для привлечения инвестиций, иначе решать проблемы занятости и т.д. 

Один из главных путей решения этих проблем китайское руководство видит в развитии образования, науки и создании передовых технологий. За последние 10 лет доля расходов на научные исследования в ВВП КНР увеличилась с 1,76 до 2,23 %, 
что в абсолютных цифрах составило в 2020 году 2,2 трлн юаней (приблизительно 22 трлн рублей, что в 17 раз больше, чем в России). В 2015 году была принята программа «Сделано в Китае – 2025», цель которой – достичь мирового лидерства в ряде высокотехнологичных областей: робототехнике, информационных технологиях, авиационном и аэрокосмическом оборудовании, медицинском приборостроении и др. И как только Китай начал предпринимать активные шаги в этом направлении, в частности, вкладывать деньги в американские высокотехнологичные предприятия, США предприняли ряд мер против усиления своего конкурента на рынке высоких технологий. 

Богатый юг и бедный запад 

Другая серьезная внутренняя проблема Китая, особенно в условиях позиционирования его как «социалистического государства», – экономическое неравенство. Существуют большие диспропорции между территориями страны (богатые восточные и юго-восточные провинции и бедные западные и юго-западные), существенна разница в доходах между горожанами (особенно жителями таких богатых мегаполисов, как Пекин, Шанхай, Гуанчжоу, Шэньчжэнь) и сельских районов. 

В ноябре 2020 года власти КНР сообщили, что решена одна из важнейших задач, поставленных ранее компартией: ликвидирована «абсолютная бедность». Отныне людей с доходами менее 1 доллара в день в Китае уже не найти. Конечно, можно говорить о том, что это достижение притянуто к 100-летнему юбилею КПК, что порог бедности по сравнению с мировыми стандартами занижен и 600 млн китайцев живут менее чем на 1 тыс. юаней в месяц (примерно 10 тыс. рублей). Но нельзя отрицать, что руководители страны при этом действительно решили историческую и очень болезненную для страны задачу – преодоление нищеты. Кстати, по официальным данным, на конец 2020 года доход среднестатистического китайца составил 2682 юаня в месяц и приблизился к российским показателям (в РФ средний ежемесячный доход на человека в первом квартале 2020 года составил 31,2 тыс. рублей. – Прим. авт.). 

Поэтому Китай приступил к исполнению следующей задачи: к 100-летию КНР, к 2049 году, страна должна превратиться в «среднеразвитое социалистическое государство». То есть государство, в котором преобладает средний класс, а доход на человека должен вырасти до 1 тыс. долларов (6,5 тыс. юаней) в месяц. Это стратегическая цель. Поэтому КНР сейчас сконцентрирована на внутреннем развитии, пытается подтянуть другие провинции страны до уровня успешных территорий юго-востока, обеспечить рост доходов крестьянства. Задача масштабная, на ее решение потребуются не только материальные ресурсы, но и время, поэтому Китай не готов в обозримой перспективе бороться за мировое господство. 

Поспешай, но не торопись

– И все же из экономики № 2 у Китая есть шанс стать экономикой № 1. По-вашему, стоит ли сейчас запасаться национальной валютой КНР в надежде, что юани станут котироваться не дешевле доллара? 

– Не могу давать таких советов. В последние годы даже профессиональные финансисты не решаются более чем на неделю вперед прогнозировать ситуацию на валютном рынке. Хотя Китай потихоньку переходит в торговле с партнерами на национальные валюты, исключая доллар. Например, такое соглашение есть с Японией, когда расчеты по определенным сделкам совершаются в юанях и иенах. Но войти в список основных игроков международного валютного рынка с юанем – это долгая история. И китайцы не спешат. Это, кстати, их характерная черта – не торопиться. Она проявляется во всех сферах жизни – и в экономике, и в политике. Есть знаменитая китайская притча о Юй Гуне, который передвигал гору. С изложения ее начинали обучать всех китаеведов, чтобы они лучше понимали особенности китайского мышления. Вот она: жил крестьянин, перед его полем была гора, которая мешала наслаждаться восходом солнца. Он начал по камешку переносить эту гору в другое место. Его спрашивают: зачем, ведь за свою жизнь тебе гору не перенести? Он отвечал: ну и что. Тогда это сделают мои внуки, правнуки. 

Представители одной из древнейших цивилизаций на нашей планете никогда не спешат. Китайцы ставят перед собой задачи и решают их планово, без спешки. Это и есть их стратегическое мышление. 

Возвращение к истокам 

– Еще недавно Вашингтон и Пекин достаточно успешно сотрудничали в разных областях. Что омрачило американо-китайские отношения? 

– Охлаждение произошло в последнее десятилетие. США сами взрастили своего экономического конкурента, вкладывая в его промышленность огромные средства, вооружая современными технологиями и сделав своего рода мировой фабрикой. С одной стороны, это был чисто экономический проект: удешевление продукции посредством переноса производства с американской территории на китайскую. Транснациональные корпорации на этом немало заработали. С другой – проект политический, в основе которого лежала вера в возможность посредством развития рыночной экономики взрастить в коммунистическом Китае либеральную демократию, изменить правящий режим и вовлечь КНР в орбиту американского влияния. Однако Поднебесная повела себя совсем не так, как планировали в Вашингтоне. Поначалу китайские руководители мягко отвергали все попытки Белого дома навязать им свое видение мира. А когда давление стало чересчур настойчивым, последовал более решительный ответ. Осенью 2012 года на XVIII съезде КПК было заявлено, что Китай – глобальная держава, имеет интересы во всем мире и что нынешнее мировое устройство ему не подходит. Жить по указке из Вашингтона не желает и потому намерен вырабатывать свою повестку. Вслед за этим провозглашается великая китайская мечта, идея возрождения китайской нации. В США этого не ожидали и к этому не были готовы. В общем, просчитались. 

– В чем заключается великая китайская мечта? 

– Это идея возрождения процветающего, влиятельного и уважаемого в мире Китая. Три компонента «мечты» – богатое и сильное государство, национальное возрождение и народное счастье. Принципиально важно, что реализация этой идеи касается каждого китайца, неважно, в какой стране он сегодня живет, поскольку конечной целью является триумфальное возрождение нации после ее столетнего унижения со стороны Запада. При этом предполагается, что создание такого Китая является благом для всех прочих стран и народов.
– Не обернется ли реализация этой идеи агрессией в отношении соседей по региону и тех стран, что окажутся в зоне интересов Поднебесной? 

– Военной угрозы точно нет. Китай вообще не агрессивная страна и никогда таковой не был. Все захватнические войны, которые она начинала, вели не китайские правители, а овладевавшие троном Срединного государства кидани, монголы, маньчжуры. 
Китай господствовал в Восточной Азии не благодаря военной силе (кстати, военная стезя в традиционном Китае никогда не пользовалась почетом и уважением), а благодаря преимуществу в уровне развития экономики, культуры и политической организации общества. Соседи перенимали уклад жизни более организованных во многих сферах китайцев, а сам Китай не растворялся в другой культуре даже в те столетия, когда над ним властвовали инородцы. 

– Как идея возрождения отражается на образовании в КНР? И вообще, китайцы – это грамотная нация? 

– Исторически да. В традиционном Китае стать чиновником можно было лишь после сдачи соответствующих экзаменов, на подготовку к которым требовались многие годы. Сословие «ученых мужей» стояло на вершине социальной пирамиды, а грамотный человек всегда пользовался уважением. В нынешнем Китае существует обязательное 9-летнее образование, в китайских вузах обучаются 40 млн студентов. При этом конкуренция при поступлении в вузы очень высокая. И более усердных, ответственных, добросовестных студентов, чем китайцы, я не видел. 

Большое внимание уделяется идеологическому воспитанию. Много больше и серьезнее, чем мы это помним по позднему СССР. Причем в духовном образовании современного Китая очень своеобразно переплетены идеи древнекитайской философии, элементы коммунистической идеологии и западные концепции. В политической культуре КНР вновь стало модным обращаться к символам и образам традиционной культуры. К примеру, выступления лидера КНР Си Цзиньпина насыщены образами и выражениями, которые невозможно понять, если не знать древнюю китайскую философию, историю и литературу. 

Построил квартал – организуй партячейку 

– Вернемся к пандемии. В Поднебесной с ней справились лучше, чем в Европе или США, хотя вирус вышел в мир из китайского Уханя. Но в итоге в КНР жертвами нового коронавируса стали около 5 тысяч человек, в США – более 440 тысяч граждан. КНР также удалось избежать масштабной второй волны пандемии. Это экономика такая сильная, граждане послушные или медицинское обслуживание достигло небывалых высот? 

– Распространение инфекции удалось сдерживать за счет жесточайшей дисциплины и высочайшей организации. Когда изолируется весь квартал, никого не впускают и не выпускают, если в нем обнаружился хоть один заболевший. Закрывают целые города. И население послушно исполняет рекомендации властей. 

– Изоляция не вызывает социальных протестов, как мы видим в Европе, США? 

– Когда пандемия только начала набирать обороты, власти КНР стали вводить жесточайшие ограничения. Тут же появились публикации, предсказывающие проявление в Поднебесной массового недовольства, особенно среди мигрантов. А там действительно внутренняя миграция очень большая, по разным оценкам, от 200 до 300 млн человек. На стройках в крупных городах работают в основном крестьяне из бедных провинций Китая. Но протестов не было. 

Мало того, обратите внимание, в каких странах успешнее всего боролись с пандемией. В Китае, Японии, Южной Корее. За счет чего? За счет внутренней организации, дисциплины. Исторически в этих странах население хорошо организовано на низовом уровне, существует высокое доверие к власти. В Китае повсеместно – в сельских поселениях, городских кварталах, отдельных домах и дворах – существуют органы самоуправления, партийные ячейки, и все они работают очень активно и ответственно. Это традиционная организация китайского общества, в которую умело вписано партийное руководство. 

Предпочитают развитой регион и теплый климат 

– Приморье граничит с северо-востоком КНР. В градации успешности регионов эта территория в какой части списка? 

– Во второй половине. Большая проблема северо-востока – отсталая технологическая производственная база, большая доля госсобственности в промышленности. И к тому же суровый климат, который мешает развивать регион. Минус 40 в январе в Харбине – это нормальная температура. И, кстати, в Китае фиксируют тенденцию, которая давно отмечается на российском Дальнем Востоке – отток населения с северо-востока на юг страны. 

– Для Китая это стало проблемой? 

– Пока нет. Поток покидающих северо-восточные провинции Китая некритичен для региона, учитывая, что в нем проживает более 100 млн человек. Но те, кто может, перебираются на юг в поисках лучшей работы, более комфортных климатических условий. Молодежь также настроена перебраться в мегаполисы – Пекин, Шанхай или Шэньчжэнь. На тропическом острове Хайнань, где отдыхает немало дальневосточников, обосновалось большое число хэйлунцзянцев – они на зиму уезжают туда, находят работу. Многие уже и не возвращаются обратно. 

Транзитная территория 

– Дальневосточники нуждаются в поставках продовольствия, промтоваров из КНР, нам интересны турпоездки в Поднебесную, недорогой отдых в приграничных с Приморьем районах КНР. А у Китая какой интерес к нашему региону? 

– По данным китайской статистики, в 2020 году объем внешней торговли КНР, несмотря на пандемию, увеличился на 1,5 %. 

При этом экспорт из КНР вырос на 3,6 %, а импорт – на 1 %. А вот в 2019 году наблюдалось падение и импорта, и экспорта. Так что пандемия на китайскую ВЭД особого влияния не оказала. Как и на приграничную торговлю с Россией. По данным Дальневосточной таможни, за 11 месяцев этого года (статистика за весь год еще не опубликована) объем ввоза товаров из Китая в ДФО остался на уровне 2019 года – 3,6 млрд долларов, а экспорт нашего региона в Китай увеличился на 6 %. 

Не решена серьезная проблема наших экономических отношений с Китаем – структура торговли. Сегодня в дальневосточном (как и в общероссийском) экспорте в Китай доминирует сырье, а в импорте – готовая продукция. В 2019 году 80 % российских поставок в Поднебесную составили минеральные продукты (нефть, газ, уголь) и лес; 81 % дальневосточного экспорта в КНР – это минеральные продукты, рыба и морепродукты, древесина. 

Тут сразу же на память приходят конспирологические теории о превращении Дальнего Востока в сырьевой придаток Китая. Доля правды в этом есть, но только доля. Во-первых, у нас точно такая же, если не хуже, структура торговли с Японией и Южной Кореей. Во-вторых, с экономической точки зрения Дальний Восток Китаю малоинтересен. Ни как рынок сбыта товаров, ни как территория для инвестирования, ни как источник сырья. Единственная статья дальневосточного экспорта, которая хоть как-то заметна в КНР, – это рыба. Мы поставляем в Китай порядка 10 % от всего китайского импорта рыбы и рыбопродуктов.

Китай также не торопится вкладываться в освоение дальневосточных ресурсов: инвестиции из КНР составляют меньше 1 % от всех иностранных капиталов, вложенных в экономику ДФО. 

Наш регион, точнее его южная часть, интересен Китаю лишь в качестве транзитной зоны – через наши порты его северо-восточные провинции надеются получить выход к мировым рынкам. Проблема северо-востока КНР в том, что он изолирован от моря. Ближайший к нам порт Далянь страшно перегружен. Поэтому китайцы так стремятся построить линию Хуньчунь – Посьет для транзита своих грузов в Европу и Америку. С этой же целью внимательно отслеживаются ситуация с модернизацией Северного морского пути, возможности его использования для транзита грузов в Европу. 

Безопасный тыл, ресурсы и наука 

– И больше никакой выгоды от соседства с нами КНР не видит? 

– Кроме коммерческого интереса есть более важный аспект – политический. Россия для КНР – это безопасный тыл. В приоритете Китая решение внутренних проблем. А это возможно только при благоприятной обстановке по периметру границ. Китай хорошо развивается в условиях, когда есть мир и нет конфликтов. Поэтому наши соседи заинтересованы в том, чтобы Россия была по отношению к ним как минимум нейтральным государством, максимум – другом, благожелательным соседом. С точки зрения пространства Китай также не привлекают российские территории. У нас многие думают, что китайцы зарятся на наши большие просторы. Но реальность совсем иная: они и у себя на северо-востоке в аналогичном климате жить не слишком-то хотят. Да, наши ресурсы им интересны, но им проще купить нефть и газ у нас или в других странах.

Но вот что интересно: сейчас к этому списку добавился еще один пункт – российская наука, российские технологии. Особенно после того, как Китай всякими путями отрезают от доступа к передовым американским технологиям. Причем не только путем введения санкций против китайских высокотехнологичных предприятий. Доходит до того, что китайских студентов и профессоров выживают из американских вузов, специалистов увольняют из компаний. Идет настоящая травля. В этих условиях восстанавливается интерес к научным достижениям и технологиям других государств, в том числе российских. Предлагают сотрудничество в разных сферах, приглашают наших ученых в КНР на очень привлекательных условиях. 

– И как нам дальше жить с этим глобальным, энергичным и во многом для нас непонятным Китаем? 

– Прежде всего внимательно следить, что там происходит. Выявлять и использовать возможности для реализации наших интересов во взаимодействии с ним. Аккуратно, но настойчиво отстаивать эти интересы и, конечно, изучать и учиться понимать Китай. К сожалению, китайцы значительно глубже и шире изучают и понимают современную Россию, чем россияне знают и понимают Китай.

Татьяна ЯРМОЛЕНКО

Фото Алексея ВОРОНИНА и из архива «В»