Евгений Стеблов: «Чтобы удивить людей, надо к ним в сердце войти»

А вот театр – другое дело…

– Евгений Юрьевич, поздравляем вас с юбилеем! Как отметили праздник?

– Это же не первый у меня юбилей. И все варианты юбилеев я уже пережил начиная с 50-летнего! (Смеется.) Были и пафосные, и менее пафосные… В этот раз мы с супругой просто пошли вечером поужинать. А первую половину дня я был как бы оператором колл-центра, даже толком позавтракать не мог – все время звонки! Потом сыграл спектакль, и в театре коллеги тоже поздравили. Так что все прошло спокойно и нормально. 

– Вам никогда не хотелось сменить профессию, уйти на какое-то время со сцены?

– А я уходил со сцены на время, было такое в моей биографии. Правда, это было вынужденно. Где-то в середине 70-х годов попал на съемках в Чехословакии в аварию, моя рука перенесла три операции. Я лежал в клинике в Праге, и это был сильный стресс. Играть какое-то время не мог – рука не работала должным образом, я тогда думал, что мне придется заниматься только режиссурой. Из-за этой аварии не снялся в роли Николая Трилецкого в картине моего друга Никиты Михалкова «Неоконченная пьеса для механического пианино» (эту роль Никита Сергеевич исполнил в фильме сам. – Прим. авт.).

– Какую нетипичную для вас роль вы бы сейчас сыграли? 

– Я вообще играть не хочу – мне надоело все это дело! (Смеется.) Это я сейчас, в 75 лет, так говорю. А в молодости все хотел: и играть в спектаклях, и сниматься в кино. И мое счастье, и Божий промысел, что я попал в свое кино. А что касается в целом ролей и выбора фильма, где сниматься… Актерская профессия и мастерство – это инструмент. Для меня главное – тема. Вот если тема фильма меня заинтересует, тогда я в это дело включаюсь. Я, например, играл Баха. Глупо себе ставить цель сыграть этого великого композитора, потому что толком никто не знает, каким он был. Но я его сыграл так, как я его чувствовал. А так желание без конца играть и показывать: «Ах, какой я!» – это меня уже не волнует… 

– К театральным ролям это тоже относится? Все же сейчас вы чаще в спектаклях играете, чем снимаетесь… 

– Театр – это другое: это образ жизни! Это можно сравнить с тем, когда вы ходите в гости к каким-то знакомым людям, которые вам нравятся. И вот когда ты приходишь в театр – ты приходишь в атмосферу, к созданию которой ты причастен. Это уже определенная привычка. И потом, каждый раз ты играешь как-то по-новому. А самое хорошее в театре – когда ты сам себя удивляешь. 

Восхищение каждому нужно

– Были ли роли в кино, в которых вы сомневались? Или жалеете, что вы их сыграли?

– Сомневаюсь я всегда. Творческий поиск – это цепь сомнений. Я очень критически отношусь к своей работе. Но при этом мне нужно и восхищение тоже, иначе ты станешь закомплексованным человеком, потеряешь в себя веру. Но я ни одной роли не провалил. Я никогда не добивался ролей – так сложилась моя судьба. В конце первого курса уже стал сниматься. И, если говорить современным сленгом, к окончанию института я уже был звездой! (Смеется.) Хотя этот термин я не любил и внутренне стеснялся. Успех был большой, но мне казалось, что это какое-то наваждение и обман, что он скоро раскроется и будут бить! (Смеется.) Это я шучу, конечно… 

– У вас нет отрицательных ролей в кино. Как так получилось?

– Не люблю негатив играть, погружать себя в деструкцию – я отказывался от таких ролей. Как-то мне предлагали в одном телевизионном сериале отрицательного персонажа. Роль была выигрышна в материальном плане, и сериал потом хороший получился, я видел. Но я отказался. Я характерный артист, но с нравственным стержнем. Сейчас, к моему юбилею, по телевидению много картин показывали. Две первые работы – «Я шагаю по Москве» и «До свидания, мальчики» – стали уже такой киноклассикой. Помню, какую я ответственность ощущал, когда снимался в фильме о войне. Это поколение моего отца – эти молодые мальчики сразу после школы шли на фронт… В целом играть отрицательные роли легче, они выгоднее, потому что это яркое проявление характера. Сыграть убедительно положительную роль сложнее.

Чем удивлять будем?

– У вас в свое время вышли две книги – «Не я. Повести, рассказы, творческий портрет» и «Против кого дружите?». Это хобби? 

– Я отношусь к этому серьезно. И люблю даже больше, чем играть, потому что никто не мешает! (Смеется.) Если бы у меня был дар графомании, который должен быть у всякого хорошего писателя, я бы вообще ушел в литературу. А у меня этого дара нет: я человек импульсивного темперамента. Я дружил с нашим классиком отечественной драматургии Леонидом Зориным. Он говорил мне: «С утра, Женечка, сажусь к письменному столу – и первые полдня, как у станка, работаю не отходя». У меня такой потребности нет в силу моей разной деятельности. Я артист, поставил несколько спектаклей, я преподаю, и это мне тоже доставляет удовольствие... 

– Сейчас многие известные люди заводят свои страницы в соцсетях. У вас случайно нет такой? 

– Я социальными сетями не интересуюсь. Не понимаю, когда человек говорит: «Смотрите: я сегодня встал, вот какой костюм надел, вот что с утра ел, вот что приготовил». У покойного замечательного артиста Юры Богатырева была замечательная фраза, которую он мне часто говорил: «Женя, это из жизни насекомых». И вот я к этому так отношусь. Сейчас все могут выйти в прямой эфир. Но как старые артисты говорили: «Чем удивлять будем?» С какой целью? Я не понимаю. Но и не осуждаю… Для того чтобы действительно удивить людей, надо в сердце к ним войти.

Звезда квартиры № 29

– Как с приходом пандемии справляетесь с преподавательской деятельностью? Тоже ушли в онлайн?

– Я давно преподаю, с 80-х годов, выпустил уже несколько курсов в ГИТИСе, несколько лет работаю в Институте театрального искусства имени Иосифа Кобзона. Там у меня сейчас студенты на втором курсе. Мне недавно ректор позвонил и говорит: «Евгений Юрьевич, а вы можете онлайн преподавать?» Я говорю ему: «Дорогой мой, преподавать актерское мастерство онлайн – это секс по телефону. Это нереально!» (Смеется.)

– Что в первую очередь хотите увидеть в вашем студенте?

– Личностное начало – это главное. На человека должно быть интересно смотреть, и у него должен быть талант. Когда я принимаю абитуриентов, мне достаточно одной или двух минут, чтобы определить: имеет ли право эта девушка или этот молодой человек учиться нашей профессии. Есть у меня такой дар. Но я не могу предсказать, как сложится его судьба… Вот часто кому-то говорят «Гениально!», а маломальское умение называют талантом. Я это классифицирую по-другому. Есть способность и дарование к чему-либо, например, к музыке или лицедейству. И есть талант. Это иное качество, это дарование плюс способность к саморазвитию. Талантливый человек не может сделать пошлость. Вот как музыканты с абсолютным природным слухом: они физически заболевают, когда слышат фальшь. Сейчас даже вспомнил историю на эту тему… 

Как-то я был председателем жюри одного кинофестиваля в России. И был там наш замечательный композитор Владимир Дашкевич. Он подошел ко мне и говорит: «Женя, ты ближе к руководству фестиваля, спроси, нельзя ли меня в гостинице, где мы живем, переселить в другой номер? А то внизу ресторан, и там скрипач фальшивит – я это слышать не могу!» Мы договорились, чтобы его переселили, я помог из номера в номер вещи перенести. И потом он мне рассказывает: «Только я устроился, и на следующее утро робкий стук в дверь. Открываю – стоит человек и говорит: «Вы знаете, я скрипач из местного оркестра, играем в ресторане. Не могли бы вы меня прослушать?» Володя чуть не закричал после этой фразы! (Смеется.) Это как рок какой-то! И возвращаясь к нашему вопросу: гении – это люди, которые открывают новые пространства в искусстве. Это не степень таланта, а просто иное качество. Сейчас про многих говорят и пишут: «звезда». Понятие «звезда» – это же коммерческое понятие. Оно стерло оценочные какие-то реакции зрителя или критики. Что значит звезда? Я с детства хотел быть артистом и устраивал дома кукольные спектакли. Получается, что я был звездой квартиры номер 29? Все это как-то нелепо и смешно. Одна наша артистка хорошо сказала, что звезд много, а артистов мало. Так и есть… 

– Есть еще понятие – успех, в том числе и коммерческий…

– Для меня вообще успех не тогда, когда зрители от восторга визжат, а когда мне удается какое-то позитивное влияние на их душу осуществить. Я вообще считаю целью – применительно к своей творческой работе – своеобразное целительство. Если я кому-то облегчил жизнь и ему стало легче, то цель достигнута. А поражать, устраивать какие-то скандалы – не царское это дело… (Смеется.) 

Валерия ШЕЛОВАНОВА

Фото Вадима ТАРАКАНОВА (ИА «Столица»)