Ей бы полководцем быть…

«Тучки небесные, вечные странники», – писал Михаил Лермонтов, тоскуя на далеком, как ему казалось, Кавказе по родным русским просторам. Мог ли он даже предположить, что один из его родственников окажется гораздо дальше от Москвы, Санкт-Петербурга и милой его сердцу пензенской земли – аж на Дальнем Востоке? Мало того, обретет здесь свое счастье и снищет подлинную славу…

«У нее Георгиевская ленточка в петличке… Большие черные глаза – в них и глубина, и вопрос, и тоска о чем-то. Голос тихий и нежный – в сердце стучится. Такой бывает только у очень хороших женщин…»

Научить китайцев воевать

Павел Павлович Воронов, русский военный советник в Китае, командир Приморского драгунского полка, был троюродным племянником великого русского поэта. У бабушки поэта Елизаветы Арсеньевой (именно она, как мы знаем из школьного курса литературы, вырастила и воспитала Михаила Лермонтова), была сестра Екатерина. Вот ее прямым потомком и являлся Павел Воронов.

Он окончил Николаевское кавалерийское военное училище в 1880 году, а в 1902-м стал командиром Приморского драгунского полка. К тому моменту Павел Воронов, блестяще проявивший себя в период работы военным советником в Китае, уже имел звание полковника.

Вот как описывал сложившуюся тогда политическую ситуацию военный историк Владимир Дацышен: «Во второй половине XIX века в условиях усилившейся экспансии стран Запада на Дальнем Востоке геополитические интересы Российской империи и Цинского Китая во многом совпали. В частности, России выгодно было сохранение единого и сильного Китая как фактора стабильности в регионе. Конечно же, любой военно-политический союз между двумя столь разными государствами был крайне опасен, но военно-техническая помощь могла поддержать Китайскую империю в противостоянии со странами Запада, а кроме того, была средством усиления русского влияния на ближайших соседей…

Цинское правительство приняло русские предложения о помощи. Российский посланник Евфимий Васильевич Путятин писал: «Китайское правительство должно видеть, что войско его с употребляемым ныне оружием не в состоянии противиться военным силам западных держав и что ему необходимо изменить все свое военное устройство… Россия готова для этого помочь Китаю приобрести разные нужные ему военные материалы… прислав нескольких хорошо знающих военное искусство офицеров, которые бы научили китайцев всем новым усовершенствованиям в военном деле».

Русская военная миссия выехала в Китай в 1897 году. Она разместилась недалеко от Тяньцзиня. Полковник Воронов был советником одного из самых талантливых и прогрессивных китайских военачальников – генерала Не Ши Чена (Не Шичена). Генерал имел опыт военных действий с французами, командовал гарнизоном Порт-Артура. Работа Воронова была высоко оценена китайскими коллегами: в 1899 году власти Поднебесной обратились в Военное министерство России с просьбой наградить русских инструкторов, в том числе Павла Павловича, который получил орден Святой Анны 2-й степени. 

Венчал их сам Николай Японский

Но со службой Павла Воронова в Китае связано еще и семейное его счастье. Там он познакомился с Евдокией Старцевой, дочерью известного дальневосточного предпринимателя Алексея Старцева. Того самого, что создал в Приморье знаменитое фарфоровое и кирпичное производство, основал поселок Путятин, разводил пятнистых оленей и холмогорских коров и принес немало другой пользы для развития Уссурийского края и Владивостока.

Интересно, что самого Алексея Дмитриевича Старцева считали незаконнорожденным сыном декабриста Николая Бестужева и его неофициальной жены – бурятской девушки. По преданию, Бестужев, дабы защитить сына от сплетен и косых взглядов, записал его отцом своего друга – купца Дмитрия Старцева, который, кстати, был крестным отцом Алексея и воспитывал его после смерти Бестужева. Говорят, что Алексей Старцев носил на руке перстень, сделанный из кандалов отца…

Алексей Дмитриевич Старцев был человеком умным, предприимчивым, инициативным и удачливым. Он не боялся новых начинаний. В 1861 году с одним из торговых караванов ушел в Китай. Занялся чайной торговлей, разбогател. К концу XIX века был миллионером, в Тяньцзине возвел 40 каменных домов и типографию. В своем парке построил первую в Китае демонстрационную железную дорогу длиной две мили и телеграф. Собрал коллекцию предметов буддийского культа и библиотеку уникальных рукописей и книг по востоковедению.

Во Владивосток Алексей Старцев перебрался по приглашению своего друга Михаила Шевелева, с которым работал в Тяньцзине. В июне 1891 года получил разрешение приобрести у казны 1000 десятин земли острова Путятина в заливе Петра Великого, где и основал прославившее его хозяйство и ставшее прибыльным производство…

Так вот, одна из дочерей Алексея Старцева, внучка декабриста Бестужева, и пленила сердце бравого полковника Воронова. Вот как описывали ее современники: «Худенькая и стройная, с изящными манерами, чистая, с ясными глазами». Евдокия Алексеевна была хорошо образованна, умела стрелять, отлично знала китайский, была прекрасной наездницей и вообще личностью незаурядной. Именно такая жена нужна военному человеку! 

Летом 1899 года Павел Воронов и Евдокия Старцева отправились в Токио, где и были обвенчаны. Да не кем-то, а самим легендарным епископом Николаем Японским (Касаткиным). Вот что епископ Николай писал в своем дневнике: «18 (30) июля. После литургии зашел в церковь полковник Воронов, состоящий военным агентом в Пекине, и просил повенчать его с дочерью купца Старцева…» А в записи от 23 июля говорится: «Полковник был в своей великолепной гусарской форме, невеста не менее великолепно одета была в белый атлас и цветы… Новобрачные были, видимо, очень счастливы. И дай Бог соблюсти счастье сегодня на всю жизнь!» 

Удар, нанесенный «боксерами»

Красавица жена стала не только спутницей жизни полковника Воронова, но и его соратницей. По сути, полноценным членом военной миссии.

Журналист Янчевецкий писал о ней: «Госпожа Воронова, дочь известного китаиста Старцева, с детства говорящая по-китайски, владеет китайским языком в совершенстве. Если бы она пожелала произнести в Петербурге речь на китайском языке, она затмила бы весь Восточный факультет безукоризненной чистотой и красотой произношения, знанием духа языка и богатством выражений. Полковник Воронов неоднократно пользовался ее услугами в качестве переводчика при сношениях с генералом Не Шиченом, который говорил, что редко встречал иностранцев, которые бы так блестяще владели китайским языком».

А в 1900 году в жизнь семьи Вороновых самым безжалостным образом вмешалось восстание ихэтуаней, которых еще называли «боксерами». Ихэтуани были уверены, что все беды Китая – от иностранцев и тех «пакостей», которые они принесли с собой – от лекарств до любых достижений западной цивилизации на тот момент. Ихэтуани славились чудовищной жесткостью и расправлялись не только с иностранцами, но и с китайцами, которые приняли православие или просто сотрудничали с иностранцами. При этом «боксеры» с тупой безжалостностью громили все, что создавали в Китае «проклятые иностранцы».

Жертвой этого восстания стали и достижения Алексея Старцева, и он сам. Все, что русский предприниматель построил в Тяньцзине, было разгромлено, сожжено. В огне погибла его уникальная буддийская коллекция. Между прочим, как писала газета «Приамурские ведомости», «эта коллекция, единственная в мире по полноте, была известна иностранным ученым, и Парижский музей А. Д. Старцеву предлагал за его коллекцию 3 млн франков». Не уцелела и знаменитая библиотека Старцева, содержавшая редчайшие, в том числе древнекитайские, книги. 

Алексей Дмитриевич не выдержал удара. В то время он находился в России, но весть о гибели коллекции и библиотеки вызвала у него, как писали раньше, разрыв сердца – инфаркт… 

Полковник Воронов сражался с ихэтуанями вместе с войсками генерала Не Ши Чена. Но политика императрицы Цыси, которая одновременно и пыталась подавить восстание, и заигрывала с ихэтуанями, привела в итоге к тому, что пребывание русской военной миссии при войсках Не Ши Чена стало бессмысленным. Сам генерал погиб, а Тяньцзинь был захвачен «боксерами»… 

Сестра милосердия

Павел Воронов оставался в Китае до 1902 года. В сражениях принимала активное участие и его жена. Еще в девичестве она училась медицине в Швейцарии, так что с началом боевых действий стала сестрой милосердия, а в ходе своей спасительной работы даже была ранена.

За свой счет и на пожертвования Евдокия Алексеевна создала санитарный летучий отряд – 14 двуколок, запряженных каждая двумя мулами. Этот легкий мобильный транспорт, по задумке отважной женщины, должен был следовать за кавалерийскими частями до места атаки и, подбирая раненых, доставлять их в госпиталь. Десять двуколок везли раненых – двух лежа или четырех сидя, а еще четыре – медикаменты, перевязочные материалы, питание.

Между прочим, сама императрица Александра Федоровна пожертвовала на создание этого отряда 10 тысяч рублей, сумму по тем временам более чем значимую. Отряд спас немало жизней, а сама Евдокия Алексеевна, бывало, по 18 часов находилась в седле. Вот как описывал эту удивительную женщину журналист Петр Краснов: «Ей бы полководцем быть, а не женщиной – сколько силы воли, храбрости, энергии, сколько физической силы в этом маленьком и таком воздушном теле! Одна душа! Глядя на нее, невольно уверуешь, что если тело немощно – это не беда, был бы дух бодр!»

За ранение Евдокия Алексеевна была награждена Георгиевским крестом. Вот цитата из газеты «Русское слово» того времени: «У нее Георгиевская ленточка в петличке. Получила за китайскую войну… Большие черные глаза – даже не черные. Черные всегда невыразительные, а в этих и глубина, и вопрос, и тоска о чем-то… Голос тихий и нежный – в сердце стучится. Такой бывает только у очень хороших женщин…»

Где только силы брала?

В сентябре 1902 года Павел Воронов принял командование Приморским драгунским полком и проявил себя как грамотный, энергичный и справедливый командир. При нем драгунский полк стал самым благополучным и обеспеченным по военному ведомству в Приморье. 

Когда началась Русско-японская война, Воронов со своим полком с первых дней был на передовой, а его солдат отмечали за выучку и боевой дух.

Его жена снова была рядом – со своим санитарным обозом. Корреспондент «Русского слова» отмечал: «Я видел ее в злополучную бойню под Вафангоу – верхом, по пути на перевязочный пункт, у носилок раненого, у гроба умершего. Она не покладала рук, голодная, утомленная, измученная! Где только она брала силы, откуда они являлись в ней? Кажется, самое сейчас на носилки – нет, смотришь, она вся в кипении страшного дела…»

Приморье супруги Вороновы покинули в 1906 году, тогда уже Павел Павлович имел звание генерал-майора. Известно, что в Первую мировую войну Павел Воронов принимал участие в Персидском походе. А потом… Потом были революция, Гражданская война, сметавшие, сминавшие все и вся…

Есть отрывочные данные о том, что после Гражданской войны Евдокия Воронова жила в Сербии, где, вероятно, и завершился ее путь.

Но счастье свое эти два незаурядных человека – блестящий русский офицер Павел Воронов и отважная внучка декабриста Евдокия Старцева – обрели на Дальнем Востоке. Как и вечную благодарность потомков. 

Любовь БЕРЧАНСКАЯ

Фото:

предоставлено Нелли МИЗЬ, Алексея ВОРОНИНА