Архангелы на фюзеляжах, и Сталин со стены глядит

Во Владивостоке на параде в честь 75-летия Великой Победы, состоявшемся 24 июня, и в День ВМФ особый восторг немногочисленных зрителей вызвали самолеты истребительной авиации ВВС и ПВО Восточного военного округа – СУ-30 СМ, СУ-35 С и МиГ-31, низколетящие над улицей Светланской.  На фюзеляжах некоторых боевых машин были иконы с ликом Архангела Михаила, сотворенные приморским художником Борисом Цоем. 

Не написанные маслом, а именно сотворенные в необычной технике, придуманной в начале 70-х годов корейским мастером живописи Син Бон Хва: он заменил краски минералами, измельченными в мелкую крошку. Отсюда и название технологии – посокхва, что в переводе с корейского – «тертый камень». 

Стать передвижником

До Бориса Цоя, члена Союза художников России, никто в нашей стране в этой технике не работал. Наш земляк, как и основоположник «каменной живописи» Син Бон Хва, использует для своих работ мелкие фракции более 50 видов полудрагоценных камней: аметиста, аквамарина, агата, лазурита, малахита, яшмы, сердолика и других. Его картины практически неподвластны времени и влиянию внешней среды, не нуждаются в реставрации, поскольку камень, в отличие от красок, сохраняет свои свойства бесконечно долго. 
При таком успехе трудно представить, что Борис Цой, выпускник Ташкентской художественной школы, филологического факультета ДВГУ, факультета промышленного и гражданского строительства ВГУЭС, освоил мастерство посокхва случайно. 

В начале 90-х годов прошлого столетия северные корейцы привезли во Владивосток в дар жителям Приморья свои необычные картины, выполненные в технике тертого камня. 

– Меня поразила неизвестная технология изготовления картин. Стал учиться мастерству каменной палитры в художественной Академии Северной Кореи. Быстро схватывал тонкости и секреты посокхва, что удивляло моих учителей. На ее изучение у меня ушло не более 4 лет, хотя обычно люди учатся этому мастерству 5-6 лет. – говорит Борис Тхянович. 

Корейцы по достоинству оценили его талант и мастерство. Тому свидетельство – диплом академии, золотая медаль КНДР и экспозиция работ Бориса Цоя в художественной галерее Пхеньяна. Но в России, чтобы добиться признания, художнику пришлось организовать около 50 (!) выставок своих работ в Москве, Петербурге, Калуге, Твери, Орле и других городах на западе страны. Для перевозки экспозиции из 60 картин Цой купил подержанный автобус, на котором за два года объехал практически все города Золотого кольца. 

Две кругосветки одной иконы

Сегодня многие галереи в России готовы представлять его работы бесплатно – не только для того, чтобы познакомить своих посетителей с необычными работами талантливого художника, но и для поддержания своего имиджа. Ведь каменные творения Бориса Цоя выставлялись во Франции, Германии, Австралии, Республике Корея, а также в Совете Федерации, Госдуме РФ, на всех Восточных экономических форумах во Владивостоке и т.д. Они украшают многие частные коллекции в России и за рубежом. А в 2013 году художника наградили памятной медалью в честь 400-летия династии Романовых. 

Работы Бориса Цоя можно увидеть и на культовых зданиях. Например, для православных храмов Уссурийска, Артема и поселка Угловое он изготовил наружные иконы. В Санкт-Петербурге Благовещенские ворота Свято-Троицкой Александро-Невской лавры украшает его икона «Святая Троица», изготовленная по спецзаказу. 

Его икона «Святой адмирал Ушаков» дважды совершила кругосветное путешествие: на парусниках «Надежда» и «Паллада». Один из последних проектов Цоя – оформление фюзеляжей российских истребителей нового поколения иконами с ликом Архангела Михаила. 
А еще он решил сотворить в каменной крошке портреты исторических личностей. Причем кандидатуры выбирает по своему личному убеждению.

– У меня есть проект «Православные герои России» – это портреты князя Игоря, княгини Ольги, Кутузова, Суворова, Ушакова, Жукова, Сталина и так далее. Всего около 50 фундаментальных работ в технике тертого камня. Даже Ленин есть. К нему можно относиться по-разному, но эта личность тоже часть нашей истории. Эти люди давно ушли из жизни, но остались (даже с их ошибками и недостатками) в памяти народа как значимые в мировой истории фигуры. Например, Мао Цзэдун во время «культурной революции» погубил около 80 миллионов китайцев. Тем не менее он – история Китая, – говорит Цой. 

Помимо тертого камня художник создает живописные полотна маслом, а также мозаикой в технике манненхва, где сюжет формируется из мелких частичек перламутровых ракушек. Это тоже «вечные» картины. 

– Мода на живопись, скульптуру, литературу меняется так же, как и на одежду. Чтобы идти в ногу со временем, понять вкусы людей, я менял сюжеты, композиции, направления своих работ и где-то, наверное, писал глупости, – смеется Борис Тхянович. Тем не менее в шутке Цоя есть большая доля реальности. 

По его словам, если выставить ряд картин многих современных художников и убрать их фамилии, то будет непонятно, кто автор работ, настолько они безлики и однообразны по стилю, манере и технике исполнения. Даже если это разножанровые работы членов Союза художников России. И с Цоем невозможно не согласиться: сегодня в мире искусства в фаворе конъюнктура, где талант, самобытность и мастерство оцениваются количеством проданных работ с несколькими нолями на ценнике. 

– Пикассо говорил: «Когда я стал дурковать, мои работы стали покупать». Можно делать работу месяцами и годами, но она не будет продаваться. Потому что идеи и мысли, которые живописец вкладывал в картину, людям зачастую непонятны. Наверное, должно пройти время, чтобы народ созрел до той или иной работы. Один из тех, кто пишет с чувством души, это Всеволод Мечковский. Многие его не понимают, но я знаю: он останется в памяти людей, – убежден Борис Тхянович. 

Несмотря на множество наград, премий и почетных званий, Борис Цой непубличный человек и за славой не гонится. Свои работы делает без суеты, в спокойном режиме – либо когда приходит вдохновение, либо когда есть интересный (в смысле творческого подхода) заказ. 

– В России техника посокхва не развита, у нас ее считают прикладным искусством. Потому что это не масло, не акварель, не графика. На Западе, наоборот, тертый камень относят к современному искусству, где, работая с материалом, можно фантазировать и делать интересные, неповторимые сюжеты. Люди, когда они смотрят на мои картины, видят и буквально чувствуют без преувеличения игру красок. А если поднести руку к моим иконам, то можно ощутить природное тепло камней. Даже в измельченном виде они остаются живыми. Как и святые на иконах. А иначе кто же им будет молиться? – улыбается художник. 

Отец на службе у императора 

В картинах Бориса Цоя нет – за редким исключением – восточной тематики и экзотики, которая, казалось бы, должна присутствовать в творчестве художника с корейскими корнями. Тем более что Борис Тхянович, хоть он и родился 63 года назад в Узбекской ССР в городе Аккургане Ташкентской области, по крови наследный корейский князь. 

Его отец Цой Тхя-хо – выходец из богатой и титулованной корейской семьи, родился в 1922 году в городе Дягу провинции Гексан. Их род берет начало с 1500 года, об этом записано в родовой книге, которая хранится у Бориса Тхяновича. 

– В течение пяти столетий каждые 40 лет на ее страницы заносились имена всех представителей нашего рода по мужской линии. В Корее считают, что в 40-летнем возрасте мужчина достигает полной зрелости. У него должна быть семья, наследники – все они также должны быть вписаны в родовую книгу. Есть в ней запись и обо мне: я также являюсь членом княжеского рода. Внесены в книгу рода – правда, в нарушение традиции – и имена моих детей и супруги на корейском языке. Символ нашего рода – Мудрая черепаха. В Республике Корея сохранилась стела, на которой написано иероглифами, что мой предок – князь, основатель рода – получил землю для своего семейства от короля династии Коре еще во времена Государства Великий Чосон, – рассказывает его сиятельство князь Борис Цой. – Среди моих пращуров были полководцы, чиновники, ученые, философы. 

Кстати, в переводе с корейского «чосон» – утренняя свежесть. Отсюда и неофициальное название Кореи – Страна утренней свежести. 

Как известно, Корейский полуостров с 1910-го по 1945 год был колонией Японии. Когда отцу Бориса Тхяновича исполнилось 17 лет, его, как образованного юношу из благородной семьи, знающего японский язык, отправили в Японию учиться на военного инженера-строителя. Во время Второй мировой войны коренного мужского населения для службы в императорской армии в Стране восходящего солнца не хватало, поэтому японцы рекрутировали мужчин из своих колоний. Но их брали не в действующую армию, а во вспомогательные подразделения. 

После окончания курсов младших офицеров специалиста по возведению фортификационных объектов Че Хо-тя (это второе имя отца Бориса Цоя) откомандировали на Сахалин в инженерную часть строить укрепления в южной части острова. На тот момент это была территория Японии. 

Стал патриотом России 

После окончания войны военнопленный инженер-строитель Цой Тхя-хо попал в Сибирь на лесоповал. Много позже он рассказывал сыну, что условия работы были адские, особенно зимой. Люди погибали от холода и голода. Бежать некуда, кругом тайга. Но ему повезло: он выжил. В 1947-1949 годах, когда пленных японцев стали возвращать на родину, Цой Тхя-хо возвращаться отказался. Как и у других бывших пленных, после освобождения у него было три пути. Либо в Северную Корею к коммунистам, где его ждала каторга как японского наемника, а это верная смерть. Либо в Южную Корею, где он, как его предупредили, мог бесследно сгинуть в море вместе с баржей. Либо остаться в России, но для этого надо было подписать отказ от родины. 

Инженер Цой предпочел поехать в Среднюю Азию, где осел в Узбекистане в городе Аккургане. Здесь тогда проживало много корейцев, высланных из Приморья в конце 30-х годов. В Аккургане бывший военнопленный познакомился с Софией Павловной Ким, 1925 года рождения, будущей женой и мамой Бориса Цоя. Она и ее семья тоже были депортированы из Приморья. 

– В 1964 году родители переехали в Приморье, поселились в селе Николаевка Михайловского района. У них был свой дом, и жизнь наладилась. Но в конце 90-х годов они все-таки уехали в Южную Корею. А я остался. Когда родители были живы, я к ним приезжал в Дягу, где в родовом имении Коксенли до сих пор живут члены нашего рода. И только тогда отец открыл мне свою тайну, что он был офицером японской армии и у него было еще одно японское имя. Он мне об этом не говорил, когда мы жили в Советском Союзе, боялся, что я по малолетству проболтаюсь. Он вообще никому об этом не рассказывал, чтобы не попасть под чистку фильтрационной службы, которая проверяла каждого прибывшего корейца. Поэтому отец работал в сельском хозяйстве и никуда не высовывался. Он мне говорил: «Я часть жизни прожил в России и всегда хотел вернуться на родину. Но, приехав в Корею, понял, что моя родина – это Россия», – вспоминает художник. – Мог ли я сам остаться в Корее? Конечно! Но жизнь внесла свои коррективы. Я родился и живу в России, здесь у меня работа, жена, дети, внуки. Это моя страна, и я ее патриот. И понимаю, что надо что-то делать для своей страны в меру своих возможностей, – говорит Борис Цой, тем самым объясняя свою верность русской тематике в своем творчестве. 

Кстати, его дочь Элеонора и сын Артур не пошли по стопам отца. Они выбрали профессии, далекие от искусства. Но его внучка Серафима Дьякова уже в 4-летнем возрасте победила на Всероссийском конкурсе детского рисунка в Белгороде. Сейчас ей 7 лет, и, по словам Бориса Тхяновича, талантливая Серафима учится в музыкальной школе и продолжает рисовать, подавая большие надежды на будущее в искусстве. 

Остается добавить, что Борис Тхянович Цой против чрезмерного мелькания его персоны в прессе. Ему это не нужно. И на разговор с автором этой публикации он согласился только из уважения к газете «Владивосток». За что ему большое спасибо. 

Сергей КОЖИН

Фото:

автора, из домашнего архива Бориса ЦОЯ