Мультики на стене канализационной трубы

Для кого-то из них это развлечение (в переходный возраст многих тянет на «подвиги»), для других – форма протеста (что опять же свойственно для пубертатного периода). А кому-то не хватает родительской любви, внимания и понимания их подростковых проблем. Но итог, как предупреждают наркологи, один: возникает патологическая зависимость, необратимо разрушается мозг…

Токсикомания – вид наркомании. Токсикоман употребляет химические, биологические и медицинские препараты, не включенные в перечень наркотических. Можно много и подробно перечислять, что и как, но лучше на примере одного из пациентов наркодиспансера рассказать, чем это все заканчивается. 

– В начале 90-х в наркологических отделениях лечилось много подростков, употребляющих все, что изменяет состояние сознания, – рассказывает заведующий кабинетом профилактики ГБУЗ КНД Александр Кубиков. – Андрей родился в семье, где родители пили ежедневно. С самого рождения он постоянно присутствовал на пьянках, поэтому поведение родителей казалось ему нормальным. Впервые папа налил ему пива, когда мальчику исполнилось пять лет. Сигареты попробовал в семь. И до школы считал, что так живут все. Отец умер от инсульта, находясь в состоянии похмелья. Мать нашла другого, подобного… Пьяный или трезвый, он пускал в ход кулаки, считая их единственным инструментом воспитания пасынка и жены. Андрею доставалось за все. Зимой было тяжелее – летом он мог не ночевать дома, избегая побоев. Невысокий, худой, Андрюша напоминал затравленного щенка, которого загнали в угол. Удивительно, но никто из родных ни разу в жизни не погладил его по голове. Никчемность, заброшенность не осознавались им, но ощущались. Он чувствовал покой, неверно принимаемый им за счастье, когда выкуривал украденную у родичей сигарету. На несколько минут исчезали тревога и напряжение, но кража сигарет заканчивалась плохо, если про нее узнавал отчим. Алкоголь тоже присутствовал в его жизни. Сначала он просто не отказывался от поднесенной рюмки, а затем стал целенаправленно искать, что выпить, чтобы испытать расслабление и тепло. Но алкоголь стоил денег, которых не было. Однажды все изменилось. Июльским днем он забрел на территорию химчистки и спустился к широкой бетонной трубе канализационного коллектора, из которого вытекал ручеек сточных вод. Пахло ацетоном. Он прошел внутрь, сел на прохладный бетон. Легкое головокружение плавно перешло в галлюцинации: по бетонным стенам побежали мишки и зайки, заиграла веселая музыка, себя он ощутил слоном. Андрей в канализации смотрел мультфильмы, которые никогда не мог посмотреть дома… Рвота вывернула его наизнанку. Шатаясь, он вышел на свежий воздух и два часа лежал на траве, приходя в себя, но радуясь находке. 

Теперь он стал часто забираться в коллектор, где расслаблялся. Расстелил на полу картонную коробку, на которую ложился галлюцинировать, листом фанеры прикрывал выход, увеличивая тем самым концентрацию химических испарений. За лето он изменился внешне: лицо стало отечным, появился сухой кашель. Ослабел, но стал грубым и агрессивным. 

Почти весь сентябрь он не ходил в школу, ноги сами вели его к коллектору. На уроках шестиклассник Андрей не понимал ничего. Даже любимый предмет, история, более не привлекал его, не мог запомнить последовательность событий. Память, внимание, мышление резко ухудшились. Одноклассники хихикали, дразнили его «торчком». Он огрызался, лез в драку, подравшись, уходил в коллектор. С осенними холодами испарений стало меньше, дышать химией приходилось дольше. Организм требовал все больше яда, и в конце октября Андрей полностью заставил картоном с фанерой выход, оставив тонкую щель для стока канализации. 

Химические испарения (похожие по составу на газ от зажигалки) сделали свое черное дело. Галлюцинации отступили перед эпилептическим припадком, в котором Андрей вывалился наружу, выбив головой листы фанеры. Припадок, вызванный испарениями, спас Андрея от смертельного отравления. Обмочившегося, с кровавыми пузырьками пены у рта, его обнаружили у стока коллектора и вызвали «скорую помощь». Андрея доставили в наркологию. Помимо зависимости от психоактивных веществ с эпилептическим синдромом у 12-летнего мальчика обнаружились токсическое воспаление сердечной мышцы и хронический бронхит. Первые дни Андрей приходил в себя, тихо лежал на койке в палате. А когда окреп, проснулась тяга: желание подышать испарениями полностью подчинило его себе. Он решил выписаться за нарушение режима. Начал грубить медицинским сестрам, устроил драку в палате, нагадил на подушку. Увы, выписаться не получилось: наркологи знакомы с особенностями поведения токсикомана в период влечения к вызывающему зависимость средству. Ядовитые испарения разрушили мозговые структуры: память, внимание, мышление не восстанавливались. В медицине есть понятие «инкурабельный больной», когда исключается возможность исцеления. На групповой психотерапии Андрей искренне не понимал, что хочет от него психолог, удивляясь, почему нельзя смотреть «мультики на стенке». Смерть от удушья, отравление и болезни не страшили его. Он заявлял, что «у каждого в жизни свой кайф», и не собирался отказываться от своего. Специалисты не смогли установить с ним терапевтический контакт. На психотерапии отмалчивался, на вопросы лечащего врача отвечал односложно. Мать ни разу не навестила Андрея, это лишний раз подчеркнуло мальчишке его ненужность. Через два месяца лечения Андрей был выписан физически окрепшим, но интеллектуально он не восстановился. После выписки его обязали посещать кабинет подросткового нарколога, он там не появлялся. В декабре Андрей пришел к химчистке. Вход в коллектор оказался заварен металлической решеткой. 
Зависимость взяла свое: он перешел на другой наркотик, неоднократно поступал на лечение, а потом исчез. Мальчишка обрел покой на Морском кладбище, в одной из многих могил наркоманов. 

Александра Калинина

Фото с сайта pixabay.com