Найти в себе Кармен, мечтая о Джульетте

Легкая, очень хрупкая, кажется, почти пушинка. Она взлетает над сценой так, словно научилась преодолевать земное притяжение. Вся ее жизнь – лишь театр, музыка, танец. И, конечно, букеты и восторженные аплодисменты…

Так или почти так думают о каждой балерине. Анне Самостреловой, приме Приморской сцены Мариинского театра, в разговоре с корреспондентом «В» пришлось разбить некоторые «несгибаемые» стереотипы. 

Мимо академии, прямиком в балет

– В детстве я хотела быть учителем. Мне очень нравилось проверять тетрадки у старшей сестры, учить ее. Да я и не знала почти, что такое балет, – признается Анна. – Но в то же время была очень подвижным ребенком, любила устраивать дома концерты, для гостей что-то танцевала. И так получилось, что какое-то время я жила у бабушки с дедушкой в Павлодаре, это в Казахстане. Однажды мы шли мимо местного Дома культуры, а там – объявление о наборе в танцевальный коллектив. Я попросила, чтобы меня записали. Вот захотелось, и все. Словом, это были просто танцы, ничего особенного.

А потом вернулась в Санкт-Петербург, чтобы пойти в первый класс. Когда мне исполнилось восемь, мама отвела меня в Академию имени Вагановой, там как раз шел набор детей в подготовительный класс. Меня взяли, но на вступительных экзаменах в первый класс я не прошла.

Расстроилась ли я? Не знаю. Скажем так, для меня это не было трагедией. Помню, кто-то плакал. А мне было чуть-чуть грустно. И мама с папой решили отдать меня в Школу балета Никиты Александровича Долгушина. 

Это было дополнительное образование, то есть я училась в обычной школе, а потом шла «на балет». У нас были преподаватели из Академии Вагановой, и я очень благодарна Галине Александровне Еникеевой, которая занималась с нами в младших классах и заложила основы.

Так я и училась – в обычной школе и в Школе Долгушина. И получила аттестат о среднем образовании.

Вообще, у меня во многом нестандартная для балерин ситуация: я окончила среднюю школу, а большинство из тех, кто учится в хореографических училищах, оканчивают только девять классов. 

Но это, наверное, единственное отличие. Жизнь у меня была такая же, как у большинства балетных. Мы жили в пригороде, приходилось долго добираться до дома. Сразу после школы я шла на занятия, потом домой, уроки, спать и снова в школу. И так шесть дней в неделю. На прогулки с друзьями и все прочее времени почти не было. Уже тогда я понимала, что и после школы не расстанусь с балетом. Тем более что нас, выпускниц, взяли в балет театра, существовавшего при Санкт-Петербургской консерватории…

– А в Академию Вагановой так и не поступили?

– Да. Поскольку Школа имени Долгушина не давала профессионального образования, то есть мы не получали документ об окончании хореографического училища и не могли поэтому работать в профессиональных театрах, я поехала учиться в Школу классического танца имени Геннадия Ледяха в Москве. Год отучилась, получила официальный диплом и вернулась в Санкт-Петербург.

Какие планы у пятого лебедя? 

– И вы никогда не думали свернуть с этой дороги?

– Однажды в моей жизни был период, скажем так, кризиса. Тогда я стала часто думать о том, что было бы, если бы я не пошла в балет, а получила бы совсем другое образование, как сложилась бы моя жизнь. Думала, что у меня было бы больше друзей из разных сфер жизни. Но потом эти мысли я отбросила.

– Вы работали в нескольких театрах, в том числе в театре имени Якобсона…

– Да, работала и в этом театре, а также семь лет в труппе Театра Константина Тачкина. Была ли я «пятым лебедем в восьмом ряду»? Да, в самом начале. Но я даже рада была этому. Потому что не была сначала в себе уверена, хотелось приобрести опыт, а потом уже выдвигаться в первые ряды.

– Так вы не честолюбивы?

– Наоборот! Но не в том смысле, что мне нужно окружающим что-то доказывать. Такое обычно ничем хорошим не заканчивается. Нет, мне хочется в первую очередь самой себе доказать, что я могу. Что мне по силам! В нашей профессии вообще надо постоянно хотеть движения вперед, но нужно при этом осознавать ответственность: если ты достигаешь какого-то уровня, его нужно удерживать.

– Как вы реагируете, когда что-то не получается? Будете повторять и повторять?

– По-разному. Буду пробовать, пробовать. А бывает наоборот: не буду повторять, успокоюсь, выдохну. И вдруг как будто само собой получается…

– Как же случился ваш переезд во Владивосток?

– Мне захотелось что-то изменить в жизни, причем кардинально. И я отправила документы во Владивосток, на Приморскую сцену Мариинского театра. Никому, кстати, не сказала, ни мужу, ни маме с папой. Вот как по наитию: раз – и все! Потом многие знакомые удивлялись: куда ты, это так далеко, зачем тебе это надо, у тебя же в Санкт-Петербурге все есть… А мне было нужно! Муж, кстати, меня поддержал. И переехал вслед за мной. У нас в семье вообще так получается, что именно я становлюсь инициатором всяких приключений, перемен. А муж меня поддерживает. 

Все срослось…

– Все уверены: быть балериной – это постоянные занятия у станка, труд, труд и труд, преодоление сложностей…

– Я себя не истязала, честно скажу. Была нормальным ребенком, – смеется Анна. – Да, было тяжело. Но в школе мне никогда не делали скидку на то, что я «хожу на балет», требовали как со всех. Считаю, это было правильно. 

Знаете, что по-настоящему тяжело? Саму себя преодолевать. Когда ты растешь, меняешься, меняется твое тело, характер, растут нагрузки, далеко не все удается с первого раза, нужно стерпеть, сделать еще и еще раз. Я как раз из тех, кому надо всерьез над собой работать, пробовать еще и еще, добиваться и преодолевать… Что мне помогало? Поддержка мамы, папы, дедушки и бабушки. Глядя на них, я словно вдохновлялась. Они много сложностей прошли в жизни и всегда встречали их достойно, преодолевали с честью. Мама делала все возможное для нас с сестрой и никогда не показывала, что устала. Папа всегда помогал, водил на занятия, встречал… 

– Вы из музыкальной, театральной семьи?

– Нет, мама – экономист, бухгалтер, папа работал в милиции. Но мое стремление идти по балетной стезе они всегда поддерживали, равно как и стремление моей сестры стать художником. Она окончила Художественную академию в Питере. Думаю, родители многим пожертвовали ради нас, чтобы мы могли стать теми, кем хотели. И такая отдача, такая любовь тоже обязывает… 

– И вот вы решили ехать во Владивосток. Мама с папой волновались?

– Конечно! Но не отговаривали. Да, теперь мы живем далеко друг от друга, они очень скучают, но я ведь с театрами много ездила на гастроли, по нескольку месяцев… Сейчас я 10 месяцев в году не дома, к этому трудно привыкнуть. Но мама и папа понимали, зачем я еду, почему. И были на моей стороне.

Когда я приехала во Владивосток, больше всех переживала… я сама. Мне морально было трудно: одна, никого рядом. И так пару дней. А потом начала репетировать, заниматься в зале, общаться, встретила ребят, с которыми работала в других театрах, – Лилию Бережнову, Сергея Аманбаева. Они как-то растормошили меня: то в гости придут, то погулять позовут. И прошла эта унылая полоса, вернулось настроение. 

Первым спектаклем, который я танцевала во Владивостоке, была «Жизель». Я сильно волновалась, потому что балет – очень субъективное искусство, тут вы с балетмейстером либо на одной волне, либо нет. Но все срослось! 

Откровенно хочу в «Парк»!

– Когда вы только начинали, мечтали о каких-то партиях?

– Нет. Мне просто хотелось работать в театре. Честно! Я не мечтала ни о каких ролях, я была счастлива тем, что на сцене. Наверное, еще и не очень в себя верила, не думала, что стану ведущей солисткой.

Ну а потом мечты появились, конечно. И многое сбылось! Я очень хотела станцевать Джульетту. И это удалось. Причем партию репетировала другая балерина, но так сложились обстоятельства, что в очень короткий срок мне пришлось выучить эту партию. За неделю! Премьеру я танцевала в Париже, в театре на Елисейских полях. И это было так здорово, так волшебно, что сразу после премьеры я даже немного расстроилась, что все уже завершилось…

Мне всегда была интересна заглавная партия в «Кармен-сюите», но при этом черты Кармен как таковой, чисто женские ее качества я в себе не находила. Ну какая я роковая женщина? И когда Эльдар Алиев сказал мне учить эту партию, я испугалась слегка. И попросила дать немного времени. Мне пошли навстречу. Постепенно я вошла в роль. И могу сказать теперь: в любой женщине есть частичка Кармен. Надо только ее найти.

Кстати, считаю, что каждая из тех партий, которые я танцевала, получала частичку меня. Все мои героини – они такие, какими их могла станцевать только я, понимаете? Готовясь к роли, особенно если балет классический, с сюжетом, с драматургической основой, всегда вспоминаю какие-то случаи из своей жизни, опираюсь только на свой опыт, на те эмоции, которые я переживала. Так всегда. Моя Кармен не такая, как у другой балерины. И в этом чудо, на мой взгляд. Мало того, героиня, которую я танцевала в 25 лет, никогда не будет такой же, как та, которую я станцевала в 30. Потому что я изменилась, значит, меняются и мои героини…

И я мечтаю еще раз станцевать Джульетту, уже здесь, на Приморской сцене, чтобы этот прекрасный балет увидели и владивостокские зрители. Хотелось бы, чтобы были в репертуаре и «Баядерка», и «Легенда о любви» – большие классические балеты. А еще я очень люблю балет «Парк», поставленный хореографом Анжеленом Прельжокажем на музыку Моцарта. Это современная хореография, невероятно красивая, откровенная, но в то же время чистая. Очень бы хотелось станцевать в нем. В Мариинском театре в Санкт-Петербурге он идет… 

Мяса не поешь – какая сила?

– Считается, что жизнь балерины наполнена болью, физической болью…

– Ну в каком-то смысле мы привыкаем к боли. Тело – наш инструмент, его надо настраивать, следить за ним. 

Скажу честно, когда я в отпуске, на две недели забываю, что я балерина. Вкусно ем, отдыхаю и ничего не делаю. А потом… Потом тянет в зал, к станку. Это уже не просто привычка, это образ жизни.

– К слову, о еде. Традиционно считается, что балерины сидят на диетах и питаются как Дюймовочка: половинкой зернышка сыта… Это так?

– Я ем все, что хочу. Серьезно. И да, бывает, что в отпуске немного полнею, вот тогда приходится браться за себя всерьез. После школы, помню, я была довольно пухленькой, вот и училась себя сдерживать. 

А вообще, работа у меня такая, что сжигается очень много энергии. И здесь нужно просто понимать, что ты ешь, сколько и когда. Простые правила: меньше фастфуда и мучного, не есть на ночь. Кстати, чаще всего после спектакля, после всех нагрузок мне очень хочется пить, а не есть. Хотя иногда ближе к ночи просыпается настолько сильный аппетит, что я могу пойти к холодильнику и устроить себе внеплановый перекус. Люблю супы. И мясо. Без мяса просто не могу! Без него у меня нет сил. И сладкое люблю. В меру.

– Сами готовите?

– Да. Но редко. Чаще готовит муж, у него это здорово получается. Знаете, когда мы еще жили в Санкт-Петербурге, купили там квартиру, сделали ремонт, все так, как нам нравится, под себя. И кухню сделали такую, как хотели. Вот именно там, в нашем первом собственном жилье, где я ощутила себя полноправной хозяйкой, я постоянно хотела готовить, чтобы приходили гости, а я угощала их. Пока что во Владивостоке снова такого желания не появляется. Может быть, все впереди?

Главное, оставаться собой

– А хобби у вас есть?

– Нет. Балет и семья. И то семья иногда страдает. Вот недавно в субботу в репертуаре было два балета «Жар-птица» – дневной и вечерний спектакли. В общем, ушла из дома рано утром и пришла уже ночью. А у мужа выходной. Он, конечно, спасибо ему, все понимает, хотя и не из театральной среды. Правда, познакомились мы в театре, Сергей работал в технической службе.

Да, конечно, я люблю встречи с друзьями, разговоры на самые разные темы, походы в кино. Это очень греет. 

– Ваша работа уходит вместе с вами домой?

– Я очень стараюсь, чтобы так не было. Но иногда, если что-то не получается, все равно несу свои мысли, свои проблемы самому близкому человеку – мужу. Сережа меня и поддержит, и поругает, если надо. Конечно, я тоже стараюсь всегда и во всем понимать его, слушать и слышать, идти на уступки. Это и есть семья. 

– Во Владивостоке вы уже два года…

– Когда я только приехала, была солнечная погода – такая редкость в январе для человека из Санкт-Петербурга. И я просто очарована была мостами, видами на море (первое время жила на Русском). Затем полюбила исторический центр с его двориками, из которых неожиданно открывается вид на морские просторы… А еще мы с мужем очень хотим объехать все красивые уголки: мыс Вятлина, например, бухту Теляковского – словом, посмотреть морские и таежные красоты Приморья.

– Думаете ли вы о том, что будет после – после работы в балете?

– Иногда…

– И как отвечаете сама себе на вопрос: кем же я буду в 50 лет?

– Надеюсь, что в 50 лет я буду давно уже мамой. Вообще, часто бывает, что балетные по окончании карьеры идут в преподавание. Это не то чтобы самый легкий путь, но самое логичное из того, чем ты можешь дальше заниматься. Знаете, сцена, танец, закулисье – это как зависимость, это то, без чего очень трудно жить. Особенно когда ты жил в этой атмосфере день за днем. 

Мне, с одной стороны, хотелось бы быть педагогом, но иногда хочется найти себя после балета в какой-нибудь совсем другой сфере. Совсем. Какой – не знаю пока…

– А если ваш ребенок захочет пойти в балет? Благословите?

– Да пожалуйста. Но сначала посмотрю, есть ли у него данные.

– До Нового года несколько дней. Любите этот праздник?

– Да, очень. С детства. Самое волшебное время. А отмечать этот праздник люблю с семьей и друзьями, камерно и негромко… И я иногда (уже не всегда, как в детстве) верю в новогодние чудеса. Хотя они случаются все реже по мере того, как ты взрослеешь. 

А вообще, раньше, когда я была ребенком, у нас дома уже в самом начале декабря и елка была наряжена, и письмо Деду Морозу написано. Сегодня это ощущение ожидания сказки, предвкушения невероятного немного поутихло. И очень жаль!

– Что бы вы пожелали себе на Новый год?

– Чтобы у родных и близких все было хорошо. Чтобы я оставалась самой собой в этом сумбурном и подчас непростом мире, сохранила саму себя. И любви! Без нее никуда.

Фото: 

предоставлено Приморской сценой Мариинского театра, Александра ФИЛЬКИНА, Ильи КОРОТКОВА

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ