Что отражается в осколках утопии

Над необычным и очень интересным проектом работает в Центре современного искусства (ЦСИ) «Заря» художник, историк, писатель, исследователь Феликс Кальменсон. Итогом его пребывания в резиденции станет не просто выставка или инсталляция, а целый фильм. Фильм, посвященный поискам утопии.

Вот если бы мир был без границ…

– Я родился в России, когда мне было два года, наша семья переехала в Израиль, там я жил много лет. Потом переехал в Канаду. А в последнее время живу по всему миру, можно сказать. Безродный космополит, – улыбается Феликс Кальменсон. – Два года назад я приезжал во Владивосток как турист. Это было лето, погода прекрасная, я видел океан, зеленые сопки, дышал морским воздухом и восхищался гармонией и красотой Владивостока.

Сейчас, приехав сюда поздней осенью, я увидел чуточку другой Владивосток – меланхоличный и намного более романтичный. Вообще, очень люблю морские города, в них совершенно особый дух. Во Владивостоке смешиваются культуры и миры, если хотите, здесь встречаются Запад и Восток, и этим ваш город уникален. 

– Вы говорили, что хотите осмыслить языком искусства культурно-национальную еврейскую автономию, созданную в СССР на самой окраине страны, на Дальнем Востоке…

– Мне интересно само существование таких автономий в Советском Союзе, поскольку подобные варианты – это примеры того, как возможно организовать сосуществование разных культур в мультикультурном государстве. Сегодня тема сосуществования разных культур очень актуальна, ведь мы живем в мире постоянной миграции. Люди срываются с насиженных мест и едут в другие страны, пытаются наладить жизнь в других государствах, с подчас совсем иными традициями. Мало того, такому государству приходится решать вопросы мирного проникновения разных культур одна в другую. 

Сегодня мир нуждается в переосмыслении модели мононационального государства – очевидно, что она нежизнеспособна. Нужно искать другие способы взаимодействия между людьми, причем на глобальном уровне. Почему бы не обратиться в таком случае к уже имеющемуся опыту? Лично я придерживаюсь концепции мира без границ, я уверен, что само понятие гражданства нуждается в пересмотре… 

Спасибо Владивостоку за «Дальневосточных разлучниц»

– Ваш фильм – это точка зрения ученого или художника? Это предложение каких-то идей или высказывание на тему?

– Разумеется, я не буду давать никаких рецептов или советов. Мой фильм – высказывание художника, серия вопросов. Художник по своей природе не может давать готовых решений, он может только побудить к действиям, дать толчок. Да я и не чувствую себя вправе давать какие-то советы, предлагать универсальные рецепты.

По первому образованию я архитектор. Меня учили тому, что грандиозные планы застройки, огромные проекты создаются не по запросам людей, а по идеям архитектора, а уж люди приноровятся. Так работать я не мог. Поэтому и ушел в другую область, в чистое творчество, ведь здесь всегда возможен диалог с людьми… 

Вот и в этом проекте я работаю вместе с жителями Владивостока, например, с известной перформанс-группой «Дальневосточные разлучницы», я пригласил их в качестве актрис. И знаете, в процессе работы и общения выяснилось, что девушек из группы интересует та же тематика, они ведут исследования на эту же тему и создают утопические проекты, как и я, на тему сосуществования. И поскольку я очень люблю совпадения такого рода, я решил включить проекты девушек в свой. Таким образом мой фильм стал шире и глубже, ведь я обращался только к опыту СССР, к прошлому, а проекты девушек – это день сегодняшний и будущее. Спасибо Владивостоку, что познакомил меня с «Дальневосточными разлучницами»!

Вообще, мой фильм, моя пьеса, все мое исследование ни в коем случае не нацелено на создание некоего глобального идеального сообщества. Нет, я скорее хочу, чтобы люди, посмотрев фильм, задумались о том, как создать идеальное микросообщество – семью, например, и как дать ему возможность просуществовать долго и счастливо. Множество микроутопий создают больше счастья, вы не находите? Они могут изменить общество гораздо сильнее, чем любые попытки продавить некое глобальное решение сверху…

Страны-рая не существует. Нигде

– Вы много лет живете в Канаде. Эта страна – пример той самой мультикультурности, о которой вы говорите. Туда съезжаются мигранты со всего мира, да она изначально строилась людьми, покинувшими свой дом в поисках лучшего… Почему вы не обратились к канадскому опыту, а поехали изучать опыт СССР?

– У Канады отличный имидж страны, приветствующей любых эмигрантов и любые национальности. Это на глобальном уровне. Но если посмотреть изнутри, живя там, то образ страны-рая неожиданно рассыпается. В Канаде очень, очень много проблем. Даже если не брать в расчет тот факт, что она зависима от исчерпаемых ресурсов – нефти и газа, неоспоримым является и то, что в Канаде махровым цветом цветут расизм, ксенофобия, а коренные народности, жившие здесь задолго до прихода переселенцев из Европы, находятся в положении жителей стран третьего мира. 

Кроме того, воплощать в жизнь различные многонациональные проекты в Советском Союзе начали задолго до того, как в Канаде сложилось мультикультурное общество. В СССР лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» звучал еще в 20-х годах. А в то же время, в те же годы премьер-министр Канады публично говорил примерно следующее: один еврей в стране – это уже слишком много…

Ну и еще один немаловажный фактор, заставивший меня обратиться именно к советскому опыту в решении проблем мультикультурного общества: вся моя семья – выходцы из СССР, я здесь родился, здесь наши корни. Да, мои родные жили в разных республиках – в Белоруссии, на Украине, в Армении, в России, но у каждого из них была своя история про жизнь евреев в СССР. И чаще это были хорошие истории! 

Кочуя вслед за кочевниками

– А вообще, я мог бы с тем же интересом взяться и за историю цыган, например, – признается Феликс. – Потому что, по большому счету, цыгане, как и евреи, – это типичные народы, рассеянные по миру. Я называю их бессемейными, мигрирующими, не закрепленными долгое время ни за какой территорией.

Исследования кочевых народов в современном мире интересны мне именно в поисках ответа на вопрос, как мы определяем гражданство, возвращает меня к моей идее о том, что мой утопический мир должен существовать без территориальных границ. Ведь попытка, как это было с евреями в СССР, «назначить» национальной какую-то территорию и переселить туда народ не приведет к тому, что эту территорию народ станет считать родиной. Такие попытки изначально безуспешны.

Я читал много работ Отто Бауэра (австрийский политический деятель, революционер и публицист, теоретик австромарксизма, генеральный секретарь Социал-демократической партии Австрии. – Прим. авт.), который вообще считал необходимым пересмотреть само понятие нации и национальности. Он считал, что национальность – это не фиксированное понятие, определяющее человека раз и навсегда. Он был уверен, что государству следует прислушиваться к мнению людей, его составляющих, в том числе и тех, что стали его членами недавно, что люди должны принимать решения, основываясь на общности взглядов, а не на прописке, грубо говоря, как сейчас происходит и в Канаде, и в России. Мне эти идеи нравятся.

И «Меридианы Тихого» в помощь

– В Биробиджане, столице Еврейской автономной области, вы с кем-то общались, были в архивах?

– Встречался с научными работниками, историками, работал в архиве. Кстати, я начал работу в архивах еще в Канаде, там много документов советских евреев… Но главное – я много общался с жителями Биробиджана, от водителей такси до прохожих, мне было интересно, как живут люди в городе, который был организован на утопической идее, тем более когда прошло столько лет после начала переселения евреев в ЕАО, что осталось вообще от той утопической идеи. Много интересного почерпнул из бесед с редактором газеты «Биробиджанская звезда». Оказалось, сегодня в этот город приезжает огромное количество исследователей! Их влечет именно та романтика утопической идеи, они ищут, как и я, ее остатки…

– А во Владивостоке вы уже занялись осмыслением полученного материала?

– И написанием пьесы, и созданием фильма. Я уже не первый год снимаю короткометражные фильмы, причем в них не линейное, драматическое повествование, а совмещение театрального подхода с экспериментальными возможностями видео. Таким будет и новый фильм. Уже снято несколько постановочных сцен – как театральные мизансцены, причем они отсылают зрителя к известным произведениям писателей-евреев. Например, к сочинениям Марии Фрумкиной, пьесам на идиш и другим. 

– Где будет показываться ваш фильм? 

– Во-первых, во Владивостоке, в «Заре». Кроме того, я отправил уже заявки на несколько международных кинофестивалей, кстати, на «Меридианы Тихого» тоже отправлю в будущем году. И в Биробиджане в сентябре будущего года. 

– Почему вы решили стать резидентом ЦСИ «Заря»?

– Когда я занялся исследованием в Биробиджане, то узнал, что единственные арт-резиденции на Дальнем Востоке существуют только во Владивостоке. Потом, когда я приехал сюда как турист, побывал в «Заре» и восхитился этим местом. А еще я очень вдохновился тем фактом, что резиденция дает возможность работать с местными художниками, общаться с ними, погружает в арт-среду города...

Справка «В»

Утопия (от греч. U – «не» и topos – «место», то есть «место, которого нет») – это фантазия об идеальной стране с идеальными правительством и общественным порядком. Термин происходит от названия книги английского философа XVI века Томаса Мора «Утопия». В дальнейшем слово стало нарицательным: утопиями стали называть все масштабные идеалистические проекты по реформированию общества, а также все литературные произведения, посвященные описанию идеального государства и общества. Сегодня слово «утопия» обычно употребляется в переносном смысле и означает несбыточную мечту, неосуществимые фантазии.

Фото Алексея ВОРОНИНА

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ