Интернет – это не колхоз

Общение с друзьями, деловые переговоры, оплата товаров и услуг, выбор досуга – все это постепенно уходит в глобальную Сеть. Интернет порой знает о нас больше, чем мы сами. По крайней мере, помнит о нас все, что мы когда-либо ему сообщали. И пользуется этим с лихвой: показывает нам рекламу, основываясь на наших запросах в поисковиках, предлагает подборку новостей, которые могли бы быть нам интересны, изучив историю наших просмотров. Но хуже то, что лапу на это сокровище – наши персональные данные – могут наложить не только компьютерные алгоритмы, но и злоумышленники.

В гостях утреннего эфира на радио «Лемма» адвокат и медиаюрист Галина Антонец рассказала, как быть обычному человеку в новой реальности и защитить свои персональные данные в условиях цифрового коллективного хозяйства. Поправка: мнимого коллективного.

И пробудились темные стороны…

– Еще не так давно слова «лайк» и «репост» вообще ничего не значили для людей. А словосочетание «социальная сеть» больше подходило для названия магазинов с субсидированными товарами. Сегодня же за лайк и репост могут посадить, а в соцсетях люди проводят больше времени, чем со своей семьей. С оглядкой на эти новшества у нас меняется законодательство, да и сознание: люди, делясь мнениями, могут влиять на события в режиме онлайн…

– Да, люди сегодня могут менять реальность. Последние годы показали множество примеров, когда волна общественного мнения, пришедшая из социальных сетей, помогла переломить ту или иную ситуацию. Люди объединились, стали похожими на нормальное гражданское общество. Расширение наших возможностей сопровождается ужесточением ответственности. Потому что власть понимает: эти возможности надо как-то ограничивать. Нам с вами, например, хватит культурного уровня и знаний для того, чтобы самостоятельно себя цензурировать. Но, как показывает практика, ограничители есть не у всех.

– На что мы имеем право в Интернете? 

– На то же самое, что и в обычной жизни. В принципе, Интернет – это всего лишь площадка для общения. Просто, когда мы сидим перед монитором, у нас нет видимого собеседника. И возникает иллюзия вседозволенности: если меня никто не видит, то никто и не найдет. Здесь проявляются не только светлые, но и темные стороны человеческой природы. На чем чаще всего попадается молодежь? На откровенном и демонстративном хулиганстве. Вот случай: девушка, находясь в храме, позволила себе прикурить сигарету от церковной свечи. Мало того что она сделала это нарочно, так еще себя сфотографировала, сняла на видео и выложила ролик в Сеть. Это просто необъяснимо с точки зрения нормального человека… 

Что частное, то не общедоступное

– Многие думают, что все, что мы размещаем в соцсетях, автоматически становится общедоступным и коллективным. Вот опубликовали вы фотографию на своей странице, и все – теперь ее может использовать кто угодно и как угодно. Дескать, при регистрации вы соглашаетесь, что вашими данными можно пользоваться. Так ли это? И как себя обезопасить, чтобы потом наши фото не очутились на чужих и вредоносных сайтах?

– Большое заблуждение считать, что все, что есть в Интернете, является общедоступным. Главное правило: я публикую что-то в Сети, чтобы вы посмотрели, а не для того, чтобы вы это как-то использовали. По крайней мере, если речь идет об авторском праве на фотографию или видео. 

Если мы говорим не про саму фотографию как объект, а про изображение на ней, то существуют нюансы. Допустим, я вас сфотографирую. Я буду автором снимка. Но размещать этот снимок, на котором есть только вы, без вашего согласия я не имею права. Я могу вас замазать, поставить черную полоску на глаза, сделать вас неузнаваемым – и лишь в этом случае опубликовать фото. В остальных – только с вашего согласия.

Что касается соцсетей, если я опубликовала там свое портретное фото на общее обозрение, то вы можете им только поделиться с другими пользователями. Для этого под фотографиями есть специальная кнопка. Но поделиться можно только в данной социальной сети. Нельзя с «Фейсбука» перекинуть фотографию на «ВКонтакте» и наоборот. 
По-иному обстоят дела с персональными данными. Как правило, это информация, которую вы указываете в анкете при регистрации. Вы раскрываете информацию о себе в соцсети добровольно и настолько подробно, насколько считаете нужным. И этой информацией потом может пользоваться каждый. Вы сами расширили границы своей частной жизни. Потом не жалуйтесь, что кто-то рассказывает публично, куда вы поехали, что делали, где отдыхали, какие напитки пили, на каких машинах катались и так далее. 

– Сейчас многие расследования строятся на материалах, добытых из соцсетей. Они становятся отправной точкой, а потом блогеры уже сами фотографируют дома, коттеджи, яхты и прочее.

– С подобными расследованиями не все так просто. Если расследование посвящено чиновнику, у которого зарплата, допустим, 50 тысяч рублей, а он живет в коттедже за 50 миллионов, оформленном на безработную жену, то здесь, конечно, присутствует общественный интерес. На какие деньги он позволяет себе так жить, летать на частных самолетах и прочее? Не за казенный ли счет?

А вот если расследование касается простого человека, здесь уже действует тайна частной жизни. Указывать, по какому адресу он живет, снимать его жилище и то, как оно устроено, является нарушением закона. 

У свободы слова есть разумные границы. Сегодня кто-то рассказывает о богатой жизни чиновников, завтра кто-то начнет рассказывать, в какой детсад ходит ваш ребенок. Когда у человека нет внутренних границ, в итоге появляются законы, эти границы устанавливающие.

А кто это в кадре такой красивый?

– Что делать, если мою фотографию без предупреждения разместили на каком-нибудь сайте? Или вставили в рекламу, поместили на этикетку, брошюру? Хорошо еще, если это реклама спортзала или ресторана. Были случаи, когда люди увидели свои фото на рекламе агентства ритуальных услуг…

– Суд, конечно, будет на вашей стороне. Но, откровенно говоря, компенсация морального вреда по таким делам очень маленькая. Наши с вами персональные данные стоят от 10 до 50 тысяч рублей.

Яркий пример: известный владивостокский фотограф посетила одну галерею, сфотографировала себя там, выставила на свой сайт. Девушка красивая, снимок тоже получился классный. Галерея взяла и поместила его на рекламный баннер в центре города. Потом еще брошюрки с ее изображением сделала. Девушка, мягко говоря, обиделась. Обратилась в суд. Суд взыскал с галереи компенсацию морального вреда и судебные издержки. Но вряд ли эту сумму можно назвать морально удовлетворительной.

– А как быть, если СМИ размещает снимок, сделанный в публичном месте, например на остановке общественного транспорта или рядом с архитектурным объектом, а на этом фото где-то рядышком стою я? Просто нечаянно попал в кадр…

– Если вы не основной объект изображения, автор снимка вправе использовать его по своему усмотрению. Вы находились в общественном месте, основной объект – это само общественное место.

– И как в суде доказывается, что главный объект не я, а тот фон, на котором виден я?

– Имеет значение контекст. То есть для чего используется фото. Если вы стоите на остановке вместе с другими людьми и вас в это время сфотографировали, то снимок рассказывает не вашу конкретную историю, а историю о том, как пассажиры подолгу ждут автобус, или иллюстрирует материал об автобусном сообщении в принципе.
Если вам не нравится, что фотографию, на которой вы присутствуете, используют в качестве информационной составляющей, лучше всего просто позвонить или написать тем людям, которые ее разместили. Люди, как правило, адекватные, все понимают и спокойно заменят снимок на другой. 

Номер машины – не персональные данные

– Во Владивостоке часто бывает такое: происходит ДТП, и первыми на место происшествия приезжают не оперативные службы, а журналисты с камерой. У попавших в аварию нет желания отвечать на их вопросы, тем более чтобы ситуация попала в публичное пространство. У людей неприятность, а журналисты на этом делают рейтинг. Если участники ДТП категорически против съемки, можно ли ее запретить?

– Запретить снимать в общественном месте никто не может. Ведь для журналиста камера и телефон – это продолжение пишущей руки. Запретить ему снимать равносильно тому, чтобы запретить смотреть.

Вопрос в другом. Мы можем использовать изображение, если в нем присутствует общественный интерес. Любое ДТП – это нарушение закона, нарушение правил поведения на дороге. Соответственно, когда снимают сами аварии, машины, их номера и участников – это нормально. Это не будет распространением персональных данных. Но если без согласия участника ДТП называют его фамилию, тычут камерой в лицо, делая его основным объектом изображения, такое видео использовать нельзя. 

Или, бывает, граждане неправильно паркуются – на газонах, тротуарах, детских площадках. Если фото таких автомобилей публикуют в Интернете, их владельцы-нарушители возмущаются: дескать, как вы смеете, это же мои персональные данные! Но номера машины не являются персональными данными. Нарушение будет, если указать марку и номер авто вместе с фамилией владельца. А просто в фотографии машины ничего преступного нет.

Осторожно: дети!

– Представим ситуацию: в городском парке человек бросает окурок на землю или справляет нужду. В общем, нарушает правила. Его зафиксировали, фото опубликовали в СМИ или соцсетях. Является ли это публикацией персональных данных?

– Если идет речь о нарушении закона, о том, что гражданин хулиганит, публикация фотографий не будет вмешательством в его частную жизнь. Это проявление интереса к противоправному поведению. 

– А если хулиганские действия совершают подростки, несовершеннолетние, которые находятся в ненаказуемом возрасте?

– А вот тут закон очень избирателен. Если вы представитель СМИ, то вы не можете публиковать видео- и фотоматериалы с малолетним хулиганом, если по ним подростка можно идентифицировать. Но если вы блогер и публикуете информацию в соцсетях, то у вас развязаны руки. Публикуйте на здоровье. Зачем нужна такая несправедливая избирательность в условиях, когда некоторые блоги имеют больший охват, чем ведущие СМИ, я не понимаю.

– Вот в Интернете начинается поиск ребенка: ставят его фото, называют имя и фамилию, приметы, во что одет и так далее. Это нарушает закон о персональных данных?

– Нет, не нарушает, потому что здесь опять же существует общественный интерес. Для СМИ ограничения начинаются с того момента, как ребенок найден. Без согласия родителей никаких сведений о том, что найден именно этот конкретный ребенок, давать нельзя. А вот у блогеров и в данном случае развязаны руки.

Покупая одно, не потеряй все

– Сейчас в Интернет уходит не только общение, но и торговля. Как обезопасить свои персональные данные, номера банковской карточки и счета, прежде чем покупать что-то онлайн?

– Я считаю, что главное – пользоваться проверенными сайтами. Нужно смотреть на адрес сайта – имеет ли он протокол защиты. Если в адресной строке появился зеленый замочек и адрес начинается с букв «https», то он защищен. То есть данные, которые вы вводите, видны только вам. Если значка нет, таким сайтам доверять свои банковские карты не стоит. 

Затем следует смотреть, есть ли на сайте обратная связь. Чем более он открыт, тем меньше вероятности, что вас обманут и ваши данные попадут в руки злоумышленников. 

К сожалению, у нас слабо развита культура интернет-безопасности. Совместно с киберволонтерами мы проводим обучающие семинары в школах, занимаемся с детьми, чтобы они не попадали в неприятные ситуации в Сети. Но, как показывает практика, взрослые попадают в них не реже. Просто им, наверное, стыдно в этом признаваться. 

Фото:

из архива «В», сайта pixabay.com

Автор: Сергей ПЕТРАЧКОВ