Умные женщины имеют право творить глупости

Анна Меликян, председатель жюри 17-го кинофестиваля «Меридианы Тихого», известный не только в России, но и за рубежом режиссер, разрушает стереотипы о женщине в мужской профессии. Она такая тонкая, изящная, невероятно хрупкая на вид. Представить невозможно, что на этих нежных плечах лежит груз создания кинокартины. Но он лежит. Потому что плечи крепкие.

Не сотвори себе сверхмиссию

– Президент нынешних «Меридианов…» Константин Хабенский сказал, что быть главой жюри – сложная работа…

– Ну не знаю. Смотреть по 4-5 фильмов в день мне несложно. Я люблю такое: когда ты неделю, как на работу, ходишь в кинозал на весь день. Мне это многое дает для собственного творчества. Это как погружение в другие миры. Ну скажите, где еще, кроме «Меридианов Тихого», посмотришь китайское, корейское, тайское кино? Другое дело, что сложность – в ответственности. Как человек, который сам не раз участвовал в кинофестивалях, я знаю, как волнуются участники. И вот я тот человек, который должен кого-то осчастливить, а кто-то уйдет расстроенным, а может быть, этот приз был для него смертельно важен… И хотя все это ерунда, по большому счету, вся эта фестивальная гонка, но, когда ты приезжаешь на фестиваль, поневоле в нее втягиваешься, переживаешь, хочется призов… Я все это понимаю. Поэтому мне хотелось бы, чтобы всем было хорошо, чтобы все смотрели кино, радовались и были довольны. Я знаю, что так не бывает, но все же…

– Один весьма солидный журнал внес вас в десятку самых перспективных молодых режиссеров в мире…

– Это было давно. Я уже не так молода и не так перспективна, – смеется Анна. – Я как-то не обращала на эти авансы внимания. Как раз тогда у меня родился ребенок, я жила другими интересами и проблемами, сами понимаете, на мысли о том, что на меня возложены большие ожидания, просто времени не было. И я рада, что так получилось: это не стало для меня событием, не давило на меня и не мешало мне жить и работать.

– В одной из статей о вас я прочитала: «Она родилась, чтобы стать режиссером»…

– Я такого точно не говорила. Это чересчур пафосно. Конечно, у каждого человека своя судьба, и коли я режиссер, то, видимо, родилась, чтобы стать режиссером. Но я никогда не думала, что это моя какая-то сверхмиссия. Нет, к себе очень спокойно отношусь, без надрыва и надлома. Мой жизненный путь прямой. В режиссуру часто приходят из других профессий, а я нет. Я не теряла времени на поиски себя через другие профессии. Но, с другой стороны, уверена, что смогла бы найти себя в чем-то еще и быть счастливой, сложись все иначе.

Полно алмазов в мусоре

– Что вы думаете о бытовавшей не так уж давно точке зрения о том, что поступать на режиссуру и быть режиссерами могут только люди уже не слишком молодые, повидавшие жизнь, имеющие за плечами некий опыт? В советское время это была весьма популярная идея…

– С одной стороны, это правда. С другой – сегодня так развиты технологии, что каждый школьник может снять на тот же телефон и смонтировать кино. Конечно, его фильм будет отличаться от фильма 40-летнего мужчины, мы увидим мир школьника, 17-летнего парня и будем понимать, что в голове у таких ребят сегодня. Ведь кино отражает то, что происходит с человеком внутри. 

Поэтому мне кажется, что эта точка зрения имеет право на жизнь, но она слегка устарела. 40-летний расскажет о себе, и это всегда интересно. А 17-летний расскажет о себе так, как 40-летний никогда не сможет. И помогли ему в этом современные технологии. 

– А как вы относитесь к фильмам, снятым на телефон?

– Прекрасно. Потому что недавно сама сняла на телефон короткометражку «Нежность». И в «Кинопоиске» (крупнейшем русскоязычном интернет-сервисе, посвященном кинематографу. – Прим. ред.) именно у этого моего фильма самый высокий рейтинг. А я за два дня его сделала, фактически без бюджета, сама была оператором! И эта ситуация показала мне, что, по большому счету, все эти большие бюджеты, техника – все это неважно. Потому что магия кино может быть и в фильме, снятом буквально на коленке. А в картине, сделанной на большие деньги, этой магии может и не быть. Этот опыт научил меня: в крайнем случае, если не найду денег на новый проект (а это с каждым годом все сложнее и сложнее), смогу взять телефон, найти сумасшедших актеров, которые будут готовы бесплатно со мной работать, и буду снимать кино. 

– А развитие технологий не разрушит кинематограф? Если любой непрофессионал может снять кино на пресловутый телефон, выложить его в Ютуб…

– Может. Но тут все упирается в талант – его наличие или отсутствие. Конечно, благодаря этим самым технологиям развелось множество графоманов от кино. Идет огромный поток мусора. Но в нем попадаются и алмазы. И в чем разница? В таланте! И эти таланты, как ни странно, в громадном потоке мусора даже легче разглядеть. Потому что они сразу видны, они выделяются. Не увидеть невозможно.

Дело режиссера – родить

– В ваших фильмах всегда есть нота грусти. Легкая такая, как привкус. Это у вас так получается…

– …не нарочно. Кино всегда отражает человека. Конечно, есть сценарий, который написан тобой, есть актеры, но… Твое нутро все равно вылезает, и с этим ничего не поделаешь. Я часто говорю: если хочешь понять, что за человек перед тобой, посмотри его кино. Творчество – единственная зона, где ты не можешь спрятаться. Она тебя обнажает всегда. Так что эта грусть, наверное, из моего подсознания выходит. Я, вообще, человек жизнерадостный, веселый. Но где-то, значит, живет эта грусть.

– Критики говорят, что вы снимаете новое женское кино…

– Да? Я снимаю свое кино и не анализирую, женское оно или мужское. Да, конечно, это точка зрения женщины, поскольку я женщина, а мы все же отличаемся от мужчин, и странно было бы этого не признавать. Мое кино, скажем так, это картина мира, рассказанная женщиной. А уж как оно называется, пусть критики решают.

– Вы вообще прислушиваетесь к критике?

– Не отслеживаю ничего специально. Конечно, в поле зрения попадают какие-то статьи, особенно после премьеры. И ты нервничаешь, начинаешь что-то читать. Но я вам так скажу: я сама себе такой строгий критик, что от того, что меня кто-то поругал, расстраиваться не буду. Я самоед. 

– Ваши фильмы, когда завершаете над ними работу, вам нравятся?

– Это всегда такая усталость… Когда выпускаешь картину, уже так устаешь, что видеть не можешь это кино, и кажется, что все ужасно. Провал. Но через некоторое время смотришь: оказывается, ничего… Фильмы вообще живут своей жизнью, это я точно знаю. Как дети. Дело режиссера – родить, а дальше у «ребенка» своя судьба. И предугадать ее нельзя. Фильм соприкасается со зрителем, и случается магия: он находит отклик в душах. А бывает, что и не находит, хотя тебе казалось, что должен… 

– Вы вкладываете изначально в свой фильм некое послание зрителю, мораль?

– Нет, что вы! Это глупо. Просто стараюсь очень искренне рассказать историю, которая волнует меня. И верю, что, если хорошо расскажу, она сможет задеть некие струны в душе зрителя, взволновать его, и тогда послание, мораль родятся у него сами собой. Именно те, которые нужны. И ведь так бывает! 

А иногда читаю отзывы о своем фильме и вижу, что люди так далеко копают, как я и не собиралась даже заходить. И понимаю, что это еще один фокус кино: фильм так ложится на душу, что человек приходит к более глубинным выводам, чем ты заложил. Чудо искусства.

Кто сменит странных смешных девочек 

– Вы как режиссер деспотичны или демократичны?

– Я мягкая и добрая. К сожалению. Хотелось бы подеспотичней быть. Я всегда за сотворчество и не считаю, что режиссер самый главный, а все остальные должны выполнять его волю. Есть главная идея, и я, как главный менеджер, тащу ее на себе. Но каждый из привлеченных мною в фильм людей отдает ему часть своего таланта, и, может быть, мы все вместе выдадим интересный результат. Я всегда придерживаюсь сценария, но разрешаю актерам импровизировать, люблю, когда на площадке возникает новая идея. Но в основе всегда жесткий сценарий, иначе все развалится.

– Когда вы работаете над сценарием, не бывает так, что герои, придуманные вами, в финале делают совсем не то, что вы планировали, и сюжет начинает жить сам по себе?

– Всегда так бывает. Механизм творчества такой, что в какой-то момент герои начинают вести за собой создателя, у них свой путь развития. И это для меня всегда мистика…

– Мы так много сегодня говорим о магии и мистике… А как вам кажется, герои ваших фильмов в их реальности продолжают жить, когда гаснет свет и фильм заканчивается?

– Эх… Так я не думаю. Но волшебство в том, что один и тот же фильм может по-разному воздействовать на людей, и вот к этому я до сих пор не могу привыкнуть. Разные залы воспринимают фильм по-разному. Время тоже на это влияет: сегодня его оценивают так, а через два года иначе. И это всегда интересно. А живут ли они сами? Ну не знаю… Было бы интересно, кабы так было. 

– А вам было бы интересно попасть в реальность одного из ваших фильмов?

– Нет. Потому что это дело уже прошедшее. Классно жить фантазиями, которые еще впереди. 

– О чем ваш новый фильм «Фея»?

– Это завершение трилогии моих фильмов о странных девочках: «Русалка», «Звезда», «Фея». Я назвала фильм «Фея», хотя главную роль в нем сыграл Константин Хабенский. Но там тоже есть странная смешная девочка. Ее сыграла прекрасная Екатерина Агеева, надеюсь, зритель ее полюбит. 

В общем, я закрываю историю о странных, смешных девочках и дальше буду снимать про взрослых, солидных женщин. Которые будут творить глупости! 

– Вы приехали к нам с дочкой. Анна Меликян – режиссер и Анна Меликян – жена и мать – это две разные женщины?

– Я это не анализирую. Живу и все. В жизни так все взаимосвязано, и кино так тесно переплетено с моей жизнью… Я не могу оставить свою работу на работе. Она всегда со мной. Внутри меня. Каждую секунду.

– А если дочь решит связать свою жизнь с кино?

– Буду счастлива, но только в том случае, если это действительно ее призвание, и тогда я буду рада, что она нашла себя и определилась. А если она пойдет в кино только потому, что с этим связаны ее родители, а на самом деле ей это не дано и не нужно, я буду расстроена. Но в то же время буду понимать, что это ее путь, она должна пройти свои пробы и ошибки. Хотелось бы, конечно, чтобы их было меньше… 

Справка «В»

Анна Меликян – российский кинорежиссер, сценарист и продюсер. В 2002 году окончила режиссерский факультет ВГИК. Ее фильм «Русалка» получил приз за лучшую режиссуру на кинофестивале «Сандэнс», приз ФИПРЕССИ на Берлинском кинофестивале, в 2008-м был номинантом от России на «Оскар». За фильм «Звезда» в 2014 году она получила приз за лучшую режиссуру на фестивале «Кинотавр». В 2015-м фильм «Про любовь» взял на «Кинотавре» два главных приза: Гран-при за лучший фильм и приз жюри кинопрокатчиков. Американский журнал Variety включил Меликян в десятку самых перспективных режиссеров мира.

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ