«Геологическая» засада

О том, как милиция Владивостока в 80–90-е годы боролась с наркотрафиками, мы рассказали в номере «В» за 21 августа. Своими воспоминаниями об уголовных делах тех смутных лет с корреспондентом «Владивостока» делится кавалер ордена Мужества, подполковник милиции в отставке Владимир Колосов, стоявший у истоков создания в Приморье спецподразделения по борьбе с наркотрафиками.

«Татьяна неожиданно закричала: «Стоять! Бояться! Милиция!» А у самой из оружия только... радиостанция»

Криминальная мода помогла задержанию

– У нас был слаженный и дружный коллектив, легкий на подъем. Распутывая хитросплетения наркотрафиков, опера мотались не только по Приморью, но и по другим регионам Союза. Как-то следили мы за сбытчиками, довели их до железнодорожного вокзала, где они неожиданно для нас покупают билет на поезд до Биробиджана, который уходит через несколько минут. Мы понимаем, что они сейчас уедут за новой партией наркоты, и все, цепочка порвется, – вспоминает подполковник Колосов. 

Что делать? На служебном УАЗе за поездом не погонишься. Не та скорость, да и далеко. Кроме того, билетов у оперов не было, как и необходимой суммы денег: погоня за продавцами наркотиков за пределами Владивостока не планировалась. Решение было принято, когда состав уже почти тронулся. Раскинув на пальцах в буквальном смысле, кому ехать в Биробиджан, оперативники забрасывают в первый попавшийся вагон двух сотрудников – Александра Солодянкина и Татьяну Колмогорцеву. 

Проводник в крик: «Без билета не пущу!» Но, увидев красные корочки сотрудников МВД, сразу притих. Конечно, можно было обратиться за помощью в транспортную милицию, коллеги помогли бы попасть в вагон без проездных документов. Но на это ушло бы не меньше 10–15 минут, которых у оперов не было.

Оперативники благополучно доехали до столицы ЕАО, зафиксировали, не раскрывая себя, кто встречал сбытчиков, и довели их до дома, где жил местный наркобарон. И только после этого пошли в первую попавшуюся гостиницу с несколькими рублями в кармане. 

– Мы установили связь с местным управлением МВД. Биробиджанские милиционеры помогли нашим сотрудникам поселиться, накормили, посадили на поезд до Владивостока. А «мула» с наркотиками мы приняли на вокзале, когда он вернулся во Владивосток, – улыбается Владимир Анатольевич. – Вот еще аналогичная ситуация. Два разрабатываемых барыги-кавказца покупают билеты до Дальнереченска на отходящий поезд и практически на ходу грузятся. Что делать? Решаем ехать в Дальнереченск на «уазике» и там своими силами «топать до адреса». Принимаем барыг в Дальнереченске, доводим до коттеджа, где их ждали наркоторговцы, оставляем на вокзале своего опера Сергея Фомина, а сами возвращаемся во Владивосток. Сергей двое суток живет на вокзале, дожидаясь возвращения наркокурьеров, принимает их, садится в поезд, сообщает нам их приметы и номер вагона и вырубается от усталости. Поезд прибывает во Владивосток, Фомин на связь не выходит. Как оказалось, он спал, да еще сели батареи рации. Группа задержания по приметам принимает двух человек в норковых кепках, везет их в отдел, изымает наркотики и оружие. В это время выходит на связь Сергей и матом спрашивает: где группа захвата? Не дождавшись подмоги, он в одиночку задержал в такси наших разрабатываемых. Только тогда опера обратили внимание, что билеты у первых задержанных куплены не в Дальнереченске, а в Сибири. На первый взгляд это случайность, но она продиктована модой: весь криминал одевался в одни кепки, пиджаки, шапки и т.д.

Оба случая сегодня невозможны: никто не согласует командировку, бензин и еще кучу формальностей, да и сумасшедших оперов уже не осталось, – вздыхает Владимир Анатольевич.

Не вооружены и очень опасны

Кстати, Татьяну Колмогорцеву Колосов характеризовал как героическую женщину. Однажды она одна задержала троих бандитов, вымогавших деньги у предпринимателя. Дело было в ресторане Дальнегорска. Согласно плану операции задержать рэкетиров собирались на кухне питейного заведения, где должна была пройти передача пакета с наличными. Оперативники не знали, вооружены «быки» или нет. Поначалу все шло по милицейской схеме, но в самый ответственный момент что-то сорвалось и Татьяна осталась одна с бандитами в фойе ресторана. В этой истории у нее была роль стороннего наблюдателя, который ни во что не вмешивается. Между тем группа захвата ждала сигнала, чтобы штурмовать кухню... где никого не было. Вымогатели могли разойтись, и тогда операция сорвалась бы. Чтобы этого не допустить, Татьяна неожиданно для присутствующих закричала: «Стоять! Бояться! Милиция!» А у самой из оружия только... радиостанция. 

Здоровые и крепкие ребята с золотыми цепями на бычьих шеях опешили от ее крика: это что за пигалица, откуда взялась? Их минутной растерянности хватило, чтобы группа захвата сработала на задержание. 

– У нас в отделе всегда были сильные девушки. Мы брали тех, кто способен к анализу, не лез на рожон и был очень хорош в наружном наблюдении. Таких девчонок мы подготовили очень много. Позже многие стали офицерами и даже руководителями спецслужб, – говорит Владимир Колосов. 

«Мул» в красных штанах

В 1989 году во Владивостоке появились медицинские наркотики морфиновой группы производства Северной Кореи – сильное обезболивающее средство в виде порошка, содержащего кодеин и опий. На сленге наркоманов именовались «пульмаль».

Оперативники вычислили место сбыта пульмаля – притон в квартире дома в районе фуникулера. Оставалось задержать «мула» – поставщика наркотика. Об этом человеке было известно лишь то, что он носит штаны из ткани красного цвета. Четыре дня скрытого наблюдения – и мужчина в красных штанах был задержан с поличным. Наркокурьер сразу согласился сотрудничать со следствием. Он рассказал, что наркосодержащие препараты, которые он привозил во Владивосток, изготавливают в Северной Корее, откуда их крупными партиями переправляют в поселок Тырма Верхнебуреинского района Хабаровского края. Далее они распространяются по территории России. 

В Тырме работали по контракту лесозаготовители из КНДР. Там же они и жили в изолированном от внешнего мира поселке на 40 домиков. Туда посторонним, особенно русским, попасть практически невозможно. У северокорейцев были своя администрация, свой жизненный уклад, свои больницы, своя охрана, даже свои продукты, то есть все северокорейское. И таких поселков в Хабаровском крае в то время было много. Провиант и все необходимое лесорубам доставляли с родины специальным поездом, в составе которого обязательно был санитарный вагон с наркосодержащими медицинскими препаратами. Корейцы очень хорошо зарабатывали на незаконном бизнесе. Чтобы перекрыть наркотрафик из КНДР в Россию, на совещании у заместителя начальника краевого управления уголовного розыска Виктора Гаврилова было принято решение: выехать на место, вступить в контакт с поставщиками и взять их с поличным. Но для этого нужен был человек, которому бы корейцы доверились. Таким человеком мог быть только задержанный во Владивостоке наркокурьер, назовем его Михаил. Он родился и много лет жил в Тырме, поэтому его появление на малой родине не вызвало бы ни у кого вопросов. Тем более что время от времени мужчина сюда приезжал за наркотиками. Один из северокорейских лесорубов был его поставщиком. Михаилу надо было его найти и купить наркотики.

Чем больше, тем лучше. 

Для внедрения на чужую территорию разработали легенду, согласно которой рядом с Тырмой развернула работу геологоразведочная экспедиция. Чтобы все было по-настоящему, «геологам» выправили документы, оснастили и экипировали при содействии руководства Дальневосточного управления геологии. Для пущего правдоподобия в состав экспедиции включили двух реальных геологов. По словам Владимира Анатольевича, это были отличные специалисты, с которыми оперативники подружились. К сожалению, один из них уже скончался. 

Согласно легенде Михаил возвращался домой из Владивостока, уволившись из ДВМП, где работал матросом. Мол, надоело бороздить моря, хочется кинуть якорь на берегу. Засланный казачок ехал в одном поезде с оперативниками, но в разных вагонах. В поезде также находилось много его земляков, с которыми он был знаком. В пути была разыграна как бы случайная встреча Михаила с одним из участников операции Александром Солодянкиным, который изображал бывшего морского волка, трудоустроившегося к геологам лаборантом, так как тоже завязал с морями из-за своего пристрастия к алкоголю. Найдя общие темы для разговоров, новоявленные приятели обмыли знакомство и договорились встретиться в поселке и под бутылочку беленькой вспомнить морское прошлое. 

«Собачий ящик» для наркоторговца 

В Тырме оперативники под видом геологов арендовали у местного жителя полдома, стоящего на берегу реки, противоположном от корейской коммуны. Первым делом они изучили окрестности. Демонстративно изображая полевые работы, установили аппаратуру слежения за северокорейцами. В составе экспедиции был переводчик-кореец Петр Данилович Пак, в годы войны он служил в Смерше и понимал толк в разведке. Чтобы не вызывать подозрения у лесозаготовителей, он нигде не светился и появлялся на улице, как стемнеет. 

Опера заметили, что азиаты скрытно наблюдают за геологами. На мосту через речку от рассвета до заката дежурили два-три корейца. Сидели на корточках, курили и контролировали ситуацию на местности. Но ничего особенного не происходило. Каждое утро геологи грузились на машину и уезжали через мост на маршрут. Возвращались под вечер. Вскоре корейцы привыкли к этой картине. И, судя по всему, перестали видеть в новых соседях подозрительных людей. Через пару недель дровосеки настолько привыкли к геологам, что установили с ними торговые отношения: предлагали купить по бросовой цене калькуляторы, спортивные костюмы, авторучки и корейский самогон попча.
Михаилу лесозаготовители доверяли, поскольку знали его ранее как надежного покупателя наркоты. В свою очередь, подсадной познакомил корейцев со своим лучшим другом – лаборантом геологической экспедиции Саней, любителем выпить и покуражиться (его роль исполнял Александр Солодянкин). Несколько совместных вечеринок с северокорейцами – и кореш Саня стал своим человеком на территории доселе недоступного поселка. 

Между тем поставщика, снабжавшего Михаила наркотиками, среди лесорубов не было. Как выяснилось, он вернулся на родину. Надо было искать ему замену. И такой человек нашелся. У него был товар, который надо было срочно продать.

– Во время наблюдения за лесорубами наши опера в оптику фиксировали ежедневное уединение группы корейцев, среди которых был и наш разрабатываемый, – рассказывает Колосов. – Человек пять с мерами предосторожности, оглядываясь и проверяясь, прятались в кустах за речкой Сутырь и находились там по 30–40 минут. Нам это показалось странным, решили проверить. Оказалось, что это просто голодные корейцы покупали в магазине трехлитровую банку повидла и несколько булок хлеба и втихаря от соотечественников ели. Стало их жалко… 

Финальный этап операции оперативники запланировали провести на поляне недалеко от моста. Они установили наблюдение за этим местом, так как понимали, что лесозаготовители тоже пасут место сделки. После проведения закупки опия-сырца (пульмали у корейцев не было) в этот же день была проведена еще одна сделка. Вторую партию (400 граммов опия-сырца) изъяли у продавцов, с которыми договорился свой в доску гуляка и весельчак Александр Солодянкин. 

– Мы задержали пятерых лесорубов и прямо там же, на нашей территории, передали их милиции КНДР. А куда их еще девать? Наркоторговцев посадили в «собачий ящик» и увезли. Хотя наши задержанные умоляли не отдавать их в руки северокорейских правоохранительных органов. Они были согласны ехать куда угодно и отсидеть любой срок, только не возвращаться на родину. Их дальнейшая судьба неизвестна, – рассказал подполковник милиции в отставке Владимир Колосов. 

После этой операции у сотрудников оперативно-поискового отдела по незаконному обороту наркотиков были другие громкие северокорейские дела. Так, в Уссурийске они задержали наркокурьера, перевозившего в чемодане с двойным дном ампулы с морфином. В Хабаровске в одном из санитарных вагонов поезда под видом медикаментов граждане КНДР пытались провезти около 9 килограммов опия-сырца. Благодаря работе отдела и коллег из Хабаровского управления транспортной милиции поезд был арестован и отправлен назад. 

В следующем номере толстушки мы расскажем о том, как в 1994 году наши оперативники совместно с сотрудниками контрразведки ТОФ и пограничной службы пресекли попытку сбыта более 8 килограммов героина высшей степени очистки на пограничном переходе Хасан – Туманган. 

Продолжение следует

Автор: Сергей КОЖИН