Удивите меня, опера

Милиционеры из Владивостока одними из первых в России стали тайными покупателями – внедрили в Приморье контрольную закупку наркотиков 

В 1994 году, ровно 25 лет назад, увидел свет документальный фильм Станислава Говорухина «Великая криминальная революция», заключительная часть его художественно-публицистической трилогии о том, как разворовывали и грабили нашу страну во времена правления Михаила Горбачева и Бориса Ельцина. Первый фильм – «Так жить нельзя» вышел в 1990 году, через два года – «Россия, которую мы потеряли». В основе триптиха – материалы журналистских расследований, полученных автором при содействии правоохранительных органов и спецслужб.

«Наркотик заменил рубль и стал в прямом смысле валютой. Что нельзя было купить за рубли, покупалось за химку»

«Купить можно было любое оружие. Офицер ТОФ продавал канистру хлорпикрина – сильного отравляющего вещества»

Напомним, что это были времена, когда некогда великая космическая и ядерная держава превратилась в огромную барахолку. Когда богатства страны нескончаемым потоком текли за рубеж, а уровень жизни российского народа падал с каждым днем. 

Купить оружие без проблем 

В этой атмосфере хаоса и беспредела очень вольготно чувствовал себя криминал. Страна трансформировалась в уголовно-мафиозное государство, где лидеры преступных группировок зачастую подменяли собой правоохранительные органы и даже исполнительную власть. 

В фильме «Великая криминальная революция» есть кадры, посвященные Владивостоку, точнее, работе оперативно-поискового отдела по незаконному обороту наркотиков Управления уголовного розыска УМВД по Приморскому краю. В те годы заместителем начальника этого подразделения был майор милиции Владимир Колосов. 

– Мы знали, что Говорухин приедет во Владивосток. Нас даже попросили его встретить, – рассказывает Владимир Колосов. – Мы готовились. Перед приездом киношников опера трое суток сидели в засаде, в лесу недалеко от села Михайловского Ольгинского района, поджидая, когда местные тазы придут на плантацию доить мак. Наш оператор много снимал, потом эти кадры передали оператору Говорухина. Говорухин был от них без ума. Сказал, что наше подразделение очень известное, и спросил, чем еще похвастаемся. Мы провезли его киногруппу по всему Владивостоку и за сутки под объективом кинокамеры сделали три или четыре реальных задержания. Причем задержания производили на социально значимых объектах. Хотя можно было просто купить у бандитов пару пистолетов ТТ. Но это неинтересно, это бандиты. Зато на военном корабле мы взяли мичмана с наркотиками (об этом эпизоде чуть позже. – Прим. авт.).

Во время съемок в столице Приморья сотрудники отдела дали объявление в газете «Дальпресс» от имени некой местной фирмы о покупке активных средств защиты. Там же был указан номер контактного телефона, установленного в одном из кабинетов отдела. Милиционеров буквально забросали предложениями. За неделю дежурному оперативнику предложили несколько газовых и настоящих пистолетов, газовые баллончики, электрошокеры, охотничьи ружья. Офицер ТОФ продавал канистру с отравляющим веществом. 

– Что только нам не предлагали! – рассказывал в фильме Станислав Говорухин. – Мы остановились на боевых отравляющих веществах. Поехали на встречу. Молодой старший лейтенант, командир химической роты, привез 20-литровую канистру хлорпикрина, сильного отравляющего вещества. Его пары обладают сильным слезоточивым действием, а в высоких концентрациях – удушающим и общеядовитым эффектом. 

Оператор киногруппы выходил на съемку под прикрытием оперативников. Съемку производили из окна дома напротив. В фильме очень хорошо видно, как офицер передает переодетым милиционерам смертельную канистру. Майор Колосов тоже на этих кадрах засветился. Когда задержали продавца хлорпикрина, Говорухин долго с ним беседовал во дворе, стараясь понять, что заставило старшего лейтенанта ТОФ пойти на преступление. 

– Киногруппа уехала, а мы еще пять месяцев покупали оружие, – смеется сегодня Владимир Колосов. – Тогда продавалось все, никто никого и ничего не боялся. Мы реально выходили на встречу с продавцами и покупали все, что нам предлагали. Только пистолетов ТТ семь штук! Некоторые были украдены в воинских частях, некоторые восстановленные. Не Владивосток, а гуляй-поле.

В августе 1996 года подполковник милиции Колосов вышел в отставку, проработав в правоохранительных органах чуть больше 13 лет. По его словам, он не жалеет, что ушел из милиции. И в то же время признается: годы службы и люди, с которыми когда-то работал, ему постоянно снятся...

Народ и милиция – едины 

Еще студентом юридического факультета ДВГУ Владимир Колосов вместе с однокурсниками был внештатным инспектором уголовного розыска группы по раскрытию квартирных краж при краевом УМВД. Группа перекрывала каналы сбыта краденых ювелирных изделий. Это ломбарды и золотоскупка, а также универмаги, гастрономы и другие торговые точки, куда домушники несли на реализацию похищенные вещи, предлагая их покупателям и продавцам почти даром. Надо признать, что многие граждане не отказывались от заманчивого предложения, прекрасно понимая, что товар краденый. 

– Сегодня перекрыть рынок сбыта краденого сложно. В городе открылось много ломбардов, у людей появились деньги, и вещи можно продать где угодно. Раньше у народа денег не было, и ворованные вещи несли либо барыгам, которых знали в лицо все сотрудники угро, либо в ломбард. В начале 80-х во Владивостоке было два ломбарда: один на улице Фадеева, другой – недалеко от первомайской прокуратуры. И еще была скупка изделий из драгметаллов в магазине «Изумруд», где за грамм золота можно было получить приличные деньги. 

Оперативники ежедневно, кроме выходных, вели наблюдение в «Изумруде». Работали с продавцами, с милиционером, который охранял общественный порядок в магазине. Мобильных телефонов и пейджеров тогда не было. В случае необходимости информацию передавали друг другу условными сигналами. 
Случалось, что продавцы помогали операм. Каждое утро девушек знакомили с описанием похищенных накануне вещей. И если у них возникало сомнение в происхождении ювелирного украшения, которое им предлагали выкупить, отказывали под любым предлогом. Например, «камни у вас в серьгах дорогие, вы их сначала уберите, а потом приходите». 

Это был сигнал для оперов. Человека задерживали при выходе из магазина или негласно вели до дома, где во время обыска в квартире зачастую находили и другие похищенные вещи. На мероприятия личного сыска тогда не требовалось разрешения прокурора. 

Будущие юристы работали на равных со старшими и опытными коллегами. Их небольшой практический опыт компенсировался стремлением как можно быстрее освоить тонкости сыска и творческим подходом к раскрытию преступлений. Нарабатывая методы сыскной работы, внештатники привлекали к сотрудничеству людей из сферы обслуживания и торговли, водителей автопредприятий и работников фотоателье. Причем лица, согласившиеся помогать оперативникам, делились информацией не по принуждению, а добровольно, с осознанием своей причастности в борьбе с криминалом. Доверительные контакты и взаимная симпатия поощрялись руководством органов правопорядка. Отличившиеся добровольные помощники милиции награждались почетными грамотами и благодарностями. Как следствие таких отношений – высокая раскрываемость квартирных краж. 

Из сыщиков – в пастухи

После окончания университета Владимир настроился на работу в уголовном розыске, но его назначили следователем, как и сокурсника Александра Зобова. 

– Для нас это было наказанием, – улыбается подполковник милиции в отставке Колосов, вспоминая первые дни службы в милиции. Молодые лейтенанты с опытом работы внештатных инспекторов угро приложили немало усилий, чтобы их перевели на оперативную работу. Начальство их рвение поддержало. 

– После трехмесячного обучения в Ленинграде мы продолжили службу в уголовном розыске Ленинского районного отдела Владивостока уже в должности оперуполномоченных. На весь Ленинский РОВД тогда было восемь оперов, и только трое – с высшим образованием. Осваивать профессию сыщика нам помогал оперативник с большим опытом работы Александр Беликов, – рассказывает Владимир Анатольевич. – Наверное, мы так бы и закрепились в райотделе. Но через год меня и еще нескольких молодых сотрудников перевели в городской отдел внутренних дел Владивостока (ГОВД), где была создана специальная группа по раскрытию квартирных краж под руководством Ивана Трекоза. Мы работали с большим азартом, пригодились ранее наработанные связи. В начале 80-х квартирные кражи были основным преступлением во Владивостоке – настоящий бич правоохранительных органов. Были группы домушников, совершившие до задержания по 140–150 краж. В дежурные сутки могло быть до 11 незаконных проникновений в квартиру. Причем большинство краж совершалось днем, когда люди уходили на работу. Замки тогда были простые, консьержки в подъездах отсутствовали. Только за первые полгода мы раскрыли около 400 имущественных преступлений. 

Начало службы Колосова в органах было перспективным. Но потом в ГОВД прижилась порочная практика: оперов стали привлекать к выполнению рутинных задач в районных отделах города. Например, к сопровождению следователей к месту проведения следственных мероприятий. Выполняя несвойственную им работу, молодые сыщики, делом доказавшие свою профпригодность, откровенно затосковали. Их спас в прямом смысле полковник милиции Алексей Некипелов, возглавлявший в те годы Управление уголовного розыска краевого УМВД. Узнав, что перспективных оперов превратили в пастухов, он предложил им новое направление деятельности – борьбу с наркоманией. По большому счету, в Советском Союзе никто глобально этим не занимался. Наркоманы, конечно, имелись, но для общества проблемой не были, как считали идеологи развитого социализма. 

От квартирных краж – к наркоте 

В 1985 году в УМВД Приморья было создано подразделение по борьбе с наркотиками, которое возглавил Евгений Золотарев. В отделе работало на весь край всего пять человек. А поскольку официально наркомании в стране не существовало, группе приходилось раскрывать и другие виды преступлений. 

Это была эпоха горбачевской перестройки, когда шла «победоносная» борьба с пьянством. Исчезнувший из продажи алкоголь заменили наркотические препараты и психотропные средства. Но если раньше наркотики не были так широко распространены, за исключением конопли в сельской местности, то с середины 80-х они валом пошли в города. В молодежной среде стало модно курить травку. Наркотик заменил рубль и стал в прямом смысле валютой. Что нельзя было купить за рубли, покупалось за химку. За наркотики даже писали курсовые и дипломные работы, доставали запчасти к автомобилям, дефицитные вещи, музыку и т.д. Человек, имевший доступ к наркотическому средству, считался крутым. Слово «наркоман» перестало быть ругательным. Наркотики и возня вокруг них становились признаком продвинутости, сформировалась мода, появился новый наркотический сленг, и это нравилось молодежи. 

План можно было купить у таксистов и водителей междугородних автобусов. Марихуану почти открыто продавали в ночных клубах, в вузах и даже в школах. Изготовлением и сбытом стали заниматься семьи. Например, в Ханкайском районе было уголовное дело, по которому проходили дедушка-механизатор и внучка-учительница. 

Как следствие, возросло число преступлений, совершенных в состоянии наркотического дурмана либо с целью найти деньги на приобретение зелья. Особенно в районах края, где произрастает маньчжурская конопля.

– Работая одними из первых в Советском Союзе по новому направлению, мы показали прямую связь наркотиков с имущественными преступлениями, а также с преступлениями против личности. Применяя прежние наработки по квартирным кражам, мы успешно раскрывали наркоманские дела. Выезжали в командировки по краю, ловили тех, кто выращивал и продавал коноплю, деляны уничтожали, – вспоминает Колосов. 

Оперативники из группы Золотарева работали очень эффективно, мотаясь по всему Приморью. Но преступлений меньше не становилось. Через открывшиеся границы наркокурьеры килограммами повезли в Россию новые наркотики, ранее неизвестные. Появились хорошо организованные преступные сообщества, контролирующие наркотрафик от производства дурмана до его точек сбыта. Чтобы им противодействовать, пришло время создать более совершенное подразделение, специализирующееся на борьбе с наркобизнесом. 

15 марта 1988 года вышел приказ начальника УВД Приморского края о создании при управлении уголовного розыска специальной постоянно действующей группы по борьбе с тяжкими преступлениями, связанными с наркотиками. Владимир Колосов и его сослуживцы считают этот день своим профессиональным праздником. 

Работайте красиво

Данный приказ был издан по инициативе заместителя начальника краевого управления уголовного розыска Виктора Гаврилова, который в дальнейшем сыграл большую роль в становлении и развитии новорожденного подразделения. 

– Первым делом оперативников, специализирующихся во Владивостоке на борьбе с наркотиками, собрали в один кулак. От каждого района по оперативнику: я, Александр Солодянкин, Александр Руднев, Игорь Петришин, Виктор Ларионов. И один сотрудник от водной милиции, – вспоминает Владимир Колосов. – Своего помещения у нас не было, но появилась возможность координировать свои действия, сообща разрабатывать и проводить операции. Виктор Гаврилов запретил начальникам райотделов города грузить нас другой работой. В таком режиме мы проработали 3-4 месяца. Результаты были феноменальными. Мы ликвидировали большое число преступных групп, связанных с наркобизнесом. 

Во время командировки в Дальнегорск, куда оперативники поехали документировать вымогательство у коммерсанта доли в бизнесе бывшими сотрудниками милиции, попутно раскрыли кражу наркотических средств в аптеке поселка Краснореченского. По тем временам это было суперпреступление. Оно стояло на учете в Москве в МВД, а опера из Владивостока его размотали за сутки. 

– Начальником УМВД края тогда был генерал-майор Александр Нежельской. На совещаниях он нам говорил: «Делайте красивые дела, о которых бы знала вся страна. Если результаты вашей деятельности хотя бы раз в год будут отмечены в Бюллетене оперативно-разыскной информации, значит, вы работали не зря». В Бюллетене МВД, который выходил четыре раза в год, публиковался передовой опыт милиции в борьбе с преступностью. И мы были в каждом его номере, – не без гордости вспоминает подполковник Колосов. 

Постепенно группа укрупнялась за счет сотрудников строевых и иных подразделений милиции. Впоследствии многие из них стали успешными оперативниками и опытными руководителями. За отделом закрепили два новых автомобиля «Жигули» и один внедорожник УАЗ-469. У оперативников появилась своя штаб-квартира на втором этаже старинного здания на улице Ленинской, 7. Сегодня это Светланская, 7, но специальной группы по борьбе с наркотиками там уже нет. 

Взять с поличным

Работая над раскрытием преступлений, сотрудники оперативно-поискового отдела просчитывали ситуацию на несколько шагов вперед, реализуя самостоятельные разработки и нестандартные подходы. К примеру, они первыми в стране стали внедрять контрольные закупки наркотиков, когда еще не было никаких методик в этом деле. Как и не было закона об оперативно-разыскной деятельности, позволяющего использовать технические средства. 

Чтобы контролировать обстановку при заключении сделки, оперативники применяли переносные радиостанции «Чайка» и «Кайра». Примитивные, конечно, технические средства, но других у милиции тогда не было. Одна радиостанция переключалась на режим передачи и маскировалась, например, в портфеле-дипломате подставного участника контрольной закупки. Либо устанавливалась в кабинете, где проходила операция. Другая радиостанция работала на прием, благодаря чему группа захвата брала наркоторговца уже не наобум, а в момент передачи наркотиков, то есть с поличным. Энергоресурс радиостанций в непрерывном режиме работы был ограничен 15–20 минутами, тем не менее этого вполне хватало, чтобы успешно завершить мероприятие. 

Кроме того, самодельными техническими новинками отдел обеспечивал местный Кулибин – старший инженер-инспектор службы краевого УМВД Александр Усов. Новые, более мощные радиостанции операм дадут позже. 

В те годы был настоящий бум вымогательства у бизнесменов. Наши оперативники первыми стали записывать этот процесс на пленку. Из шпионской техники – огромный кассетный магнитофон, который запихивали в дипломат, выводя микрофон наружу. 

Можно сказать, что приморские сыскари работали, опережая время. Причем успешно. Их опыт заинтересовал теоретиков из Всесоюзного НИИ МВД России, которые дважды приезжали во Владивосток для изучения практики отдела. Вскоре аналогичные подразделения по борьбе с наркотиками были созданы сначала в Новосибирске, затем по всей стране. 

– Со временем мы себя переросли. От поимки пацанов с косяками перешли на более серьезные дела: отдел стал выходить на межрегиональные связи наркоторговцев, на их базовые схемы, на оптовых поставщиков и на крупных производителей. Мало взять сбытчиков наркотиков, нужно проследить весь трафик от начала до конца, задокументировать дела, не допустить утечки информации, – вспоминает Владимир Анатольевич. – В зоне наших интересов был весь Дальний Восток. И вся информация по региону концентрировалась у нас во Владивостоке. Для решения оперативных задач мы выезжали в Хабаровский край, Амурскую область, Москву, другие города России. Наши ребята работали на территории Украины, Средней Азии, Кавказа. Я только в Ташкенте был не меньше шести раз. 

Много хлопот оперативникам доставлял Китай, откуда большими партиями в Россию поступал эфедрин в таблетках. На рынке наркотиков появились медицинские препараты, произведенные в Северной Корее. 

Правоту доказывали делом 

По словам подполковника Колосова, романтики в оперативной работе было много, хотя работа была напряженная и пахать приходилось по 12 часов – это минимум. Чаще всего – по 16. Кто не выдерживал, уходил из отдела. У оперов была одна общая цель – найти источник появления наркотика в городе. К примеру, во Владивостоке появился морфин. И пока оперативники не установили место расположения лаборатории, где его производят или откуда везут, они не успокоились. 

– Население тогда было другое, добродушнее и порядочнее, люди нам верили. Тогда все было по-человечески. И прокуратура была другая, и отношение к нам было другое. Потому что мы свою правоту доказывали делом. Мы напрямую работали с контрразведкой Тихоокеанского флота, с Управлением ФСБ по Приморскому краю. Там были фанаты своего дела, такие же, как и мы. Они знали, что мы их никогда не подставим, как и они нас. Конечно, сейчас кто-то скажет, что это сращивание разных ведомств и такого быть не должно. Наверное. Но у нас была одна цель и был совместный результат работы. В наше время это невозможно, – считает Колосов. 

Оператор в роли подсадного 

Большой эффект в раскрытии преступлений давало внедрение сотрудников правоохранительных органов в криминальную среду. Чтобы владивостокским операм не светиться в родном городе, для проведения операции по внедрению вызывали коллегу, например, из Томска или Хабаровска. Он сработал и уехал, цепочка наркотрафика была разорвана, продавец пошел под суд. 

Однажды под наблюдение оперативников попал курсант ДВВИМУ. Было известно, что он торгует наркотой. Можно было его принять сразу во время продажи. Но тогда бы опера не узнали, кто ему поставляет дурь. 

– Договорившись с руководством училища, мы сделали так, что у парня врач нашел свинку (паротит. – Прим. авт.) и курсант попал в больницу. В палате он познакомился с двумя веселыми пацанами. Это были наши офицеры. У них завязалась дружба на наркотической почве, опера узнали, что наркотики курсант получает по почте, в 90-м почтовом отделении. Они так плотно законтачили, что парень сообщил даже дату следующей поставки. Когда мы узнали, что посылки приходят из Казахстана, наши опера туда выехали и выявили всю цепь наркотрафика. У нас была задача вытащить всю цепочку поставки наркотиков – от изготовителя до основного барыги-распространителя, а не мелкого сбытчика. Что мы и сделали. Это были очень красивые дела, – рассказал подполковник Колосов. 

Когда Говорухин снимал во Владивостоке сюжеты для своего фильма «Великая криминальная революция», его оператор также выступал в роли подсадного. Он с оперативником покупал наркотики у мичмана ТОФ на охраняемой территории, куда они проникли без каких-либо проблем. Закупка проходила в рамках оперативно-разыскных мероприятий, и весь процесс фиксировался на пленку. Эти кадры вошли в картину. Военная прокуратура очень долго не хотела возбуждать уголовное дело в отношении мичмана, пока на прокурорских не надавили сверху... 

Наркотики есть, борьбы нет? 

В современной России у правоохранительных органов нет самостоятельного специализированного подразделения по борьбе с незаконным оборотом наркотических средств. Оперативники есть, они, как и прежде, разбросаны по районам города и края. Но кулака единого нет, как и нет Госнаркоконтроля. 

– Когда создали Госнаркоконтроль, я хлопал в ладоши. У него было свое наружное наблюдение, техническое обеспечение прослушивания переговоров, свои силовики, свой СОБР. Госнаркоконтроль ни от кого не зависел и работал самостоятельно. Так и должно быть в борьбе с наркомафией, – говорит подполковник Колосов. – В Америке наркотиками занимаются все службы. Их там, по-моему, 14. Причем все работают на внедрение агентов в наркотрафик, в мафию. Никто не знает, где чей агент. Например, таможня может разрабатывать легендированного агента. Это хорошая модель работы. В Штатах огромная конкуренция между службами. И только тогда службы не будут борзеть. Они знают, что всегда могут быть в разработке у другого ведомства. Всегда, кем бы их агент ни был. Сегодня у нас наркотиками серьезно занимаются две службы: ФСБ – разрабатывает наркотрафик и чуть-чуть МВД. 

Досье «В»

Владимир Анатольевич Колосов – подполковник милиции в отставке, кавалер ордена Мужества. Окончил юридический факультет ДВГУ. В органах внутренних дел с 1982 года. С 1985-го работал во вновь созданном подразделении по борьбе с наркотиками. В августе 1996 года вышел в отставку. Сегодня – руководитель службы безопасности крупной холдинговой компании.

Продолжение следует 

Автор выражает признательность подполковнику внутренней службы в отставке Федору Асалханову за помощь в подготовке публикации. 

Автор: Сергей КОЖИН