Быть Фрэнком просто и легко

Есть роли, которые мистическим образом были созданы для одного-единственного актера. На минувшей неделе в Приморской филармонии прошел спектакль-мюзикл «Трагедия маленькой девочки», повествующий о последних днях жизни Мэрилин Монро. Одного из главных персонажей – Фрэнка Синатру – сыграл Дмитрий Носков, известный кинокомпозитор, автор музыки к нескольким десяткам отечественных фильмов и, что самое интересное, профессиональный исполнитель песен Фрэнка Синатры, чей голос практически неотличим от голоса легендарного американского певца. 

В гостях у радио «Лемма» Дмитрий Носков рассказал о том, как пришел к Синатре, точнее, как Синатра пришел к нему.

За неделю до…

– «Трагедия маленькой девочки» – это авторский проект? 

– Этот проект придумала Янина Мелехова. Весь спектакль основан на дневниках Мэрилин Монро и камердинера Фрэнка Синатры Джозефа Джейкобса. Уверен, многие люди в США не хотели бы, чтобы эти страницы когда-либо были опубликованы. Тем не менее они увидели свет. 

События разворачиваются за неделю до смерти Мэрилин. Она уже в очень тяжелом состоянии, на таблетках, на алкоголе. И мы показываем почти достоверную историю. Настолько, насколько мы могли самостоятельно представить и сложить из деталей события, разворачивавшиеся в те дни. 

На днях играли спектакль в Хабаровске. Люди были в шоке. Они никогда не думали, что такая история вообще имела место. Все думали, что Синатра сам по себе, Мэрилин сама по себе. Никто не представлял, что они пересекались, да еще и в таком ключе. Что Фрэнк действительно делал ей предложение выйти за него замуж. Мы показываем, почему он это делал, как и чем все это закончилось. 

– Это сложная работа – собирать по крупицам факты и детали, а затем еще и строить из них сценарий?

– Каждый актер в душе маленький режиссер. Для Янины не составило труда представить, как это будет выглядеть. Сценарий действительно крепкий и емкий. Несмотря на то что он камерный и играется тремя актерами и четырьмя музыкантами, это не мешает повествованию и насыщенности действий. 

Мы познакомились с Яниной два года назад на фестивале «Кинотавр». Она рассказала, что сейчас занята проектом о Мэрилин Монро и Фрэнке Синатре. Я ответил, что пою Фрэнка Синатру. В то время в спектакле Фрэнка играл другой актер. Они дали не так много представлений. В какой-то момент я посетил их выступление. История мне понравилась. Через полгода Янина связалась со мной, сообщила, что актер, который играл Синатру, не сможет выйти, у него появилось какое-то более заманчивое предложение. А спектакль стоит, билеты раскуплены. Мне предложили попробовать. Я согласился. Было интересно. Я внес кое-какие элементы, дополнения, привнес натуральности в роль. Я очень хорошо знаю биографию Фрэнка и могу представить, как и что он мог бы сказать в конкретный момент. 

Моя жена профессиональный сценарист. Они с Яниной, что называется, «допилили» сценарий до ума. Расставили драматургические точки, сделали правильные акценты. Это сработало очень сильно. 

– Вы привезли «Трагедию маленькой девочки» во Владивосток только на один день…

– Нам очень сложно сойтись графиками. У Янины постоянно съемки. У меня два фильма в работе как у композитора. Добавьте к этому концерты и прочее. Мы смогли выкроить всего несколько дней, которые и посвятили вашему городу. Если спектакль публике понравится, приедем еще раз.

На эстраду через караоке

– Почему Фрэнк Синатра? Как вы поняли, что это ваше?

– Все началось десять лет назад, когда в мою машину случайно попали десять альбомов этого исполнителя. С тех пор эти альбомы из машины не уходят. Я услышал Синатру и, знаете, стал много времени проводить в машине. Начал специально ездить куда-то подальше, искать пробки подлиннее, чтобы только послушать подольше Фрэнка. Через пять лет беспрерывного слушания Фрэнка в машине я понял, что хочу и выглядеть как он. Начал покупать себе костюмы, шить шляпы, носить его любимые лавандовые духи. 

Потом я начал ходить по караоке, петь репертуар Фрэнка. О своих исполнительских талантах я был невысокого мнения, но мне это дискомфорта не доставляло. Один раз мне принесли в качестве комплимента пирожное с соседнего стола. Другой раз подошли девушки – у них был девичник в ближней кабинке – и попросили спеть. Предложили деньги. Тут я и подумал, что с этим надо что-то делать, что это надо монетизировать. Нашел педагога по вокалу, позанимался у него, поучаствовал в джазовых джэмах. Судя по реакции публики, людям нравилось то, что я делал. 

Потом я сделал авторскую программу, посвященную Фрэнку, под названием «Я буду петь тебя, как Фрэнк». Она возымела успех. Сейчас я готовлю вторую часть программы. 

И еще одно. Во многом меня утомила та музыка, которая сейчас крутится в медийном пространстве. Мне кажется, она лишилась души.

– Сейчас время песен-однодневок… 

– У меня даже есть желание вернуть на эстраду большой оркестр. В хорошем смысле слова «эстрада». А не в том, во что это превратилось сейчас. Понятие исковеркано. 

Знак сверху 

– Лавандовые духи, костюм, внешность. Все это немного похоже на какой-то фетиш…

– Произошла интересная вещь. Я очень долго носил обычную одежду и не понимал, какой стиль мне подходит. Были и джинсы, и худи, и что-то ближе к классике. Мучился, когда ходил по магазинам в попытке выбрать себе новую вещь. Как только я надел костюм-тройку, понял, что я дома. Это мое. Мне очень комфортно.

– Начинаешь верить в мистические совпадения. Как будто Фрэнк действительно дал вам сверху какой-то знак и подвигнул на творчество.

– Я сам в это немного верю. Первая песня, с которой началось наше близкое знакомство, называется Nice and easy, что в переводе значит «Просто и легко». Сейчас я понимаю, что это был знак. Фрэнк мне говорил: давай, это просто и легко, сделай это.

– Как вы входите в спектакль? Как из повседневной суматохи вживаетесь в образ? 

– Все происходит очень просто. Пока ты переодеваешься, у тебя автоматически происходит прокручивание истории в голове. Сама история развивается в солнечный августовский день, прямо как сейчас во Владивостоке, только в 1962 году. Ты легко переключаешься от солнечного настроения в трагедию человека.

Подключение к образу Фрэнка не занимает много времени. Я мистифицированный человек. Особенно на первых порах, когда я действительно общался с Фрэнком. Я не совсем здоров. И мне достаточно иногда обратиться к нему. Такой вот маразм, – смеется собеседник. 

– Если вы забываете слова песен или текст, что делаете?

– Это бывает крайне редко. Чем хороши песенные тексты? Тем, что они имеют смысловую нагрузку. Это так же, как текст пьесы. Если ты понимаешь, что играешь, после каждого слова у тебя всплывает следующая реплика. То же самое и с песнями. Ты поешь одну песню, помнишь, о чем она, и слова сами приходят в голову. В крайние моменты я оборачиваю все в шутку. Поворачиваюсь к пианисту и говорю: какая следующая строчка? Люди смеются. Комплексов никаких нет. 

– По вашему мнению, это долгоиграющий проект?

– Эту историю действительно никто не знает. Люди, как правило, имеют некоторое представление, кто такие Монро и Синатра. Но у нас бывают люди, которые вообще понятия не имеют, о ком мы делаем спектакль. Мы не должны забывать, что это события фактически 50-летней давности. Знания о Монро заканчиваются, как правило, тем, что она была красивая, блондинка и пела «пум пум пи ду». И играла в фильме «В джазе только девушки». Все… 

Написание музыки – это станок

– Помимо всего прочего, вы известный кинокомпозитор. Расскажите немного об этой вашей работе.

– Кино я занимаюсь уже почти 15 лет. До этого был аранжировщиком, делал поп-музыку для группы «Стрелки». Например, к песне «На вечернике лучших друзей». Потом появилось кино, первый мой большой фильм – «Сволочи». Над ним мы работали вместе с Аркадием Укупником. Потом были «Любовь-морковь» и куча других комедий. Потом пошли фильмы посерьезнее. «Притяжение» в сотрудничестве с Иваном Бурляевым, «Салют-7», «Т-34». Сейчас работаю над двумя фильмами. В сентябре выходит «Герой» – очень бодрый и динамичный боевик с хорошими постановочными трюками и интересным сюжетом. 

– Как вы пишете музыку? Читаете сценарий, собираетесь группой, проводите мозговой штурм?

– Я предпочитаю работать под монтаж. Мне важно увидеть картинку – то, как видит режиссер свою историю. Прочитать сценарий можно, но иногда получается, что ты визуализируешь одно, а в процессе съемок все несколько раз поменялось. 

Кинокомпозиторская техника подразумевает очень плотную работу с монтажными склейками. Мы должны попадать в них, чтобы зрителю все было четко понятно. Не имеет никакого смысла писать музыку заранее, если это не авторский проект, где неважно, какая будет музыка по ритму, а важно, чтобы она шла как бы контрапунктом, на общем фоне повествования. Мы делаем коммерческое кино и должны музыкой держать внимание зрителя. Если она будет размазана по картине, если будет мешать повествованию, ничем хорошим это не закончится. Есть уже проверенный факт: если ты не заметил в фильме музыку, значит, она правильно сделана. 

Поэтому после Владивостока я возвращаюсь в Москву, сажусь на своей даче за работу и на протяжении двух недель, не переставая, пишу музыку. В начале сентября, перед премьерой фильма, будет запись оркестра. Нужно написать большое количество музыки. 

– А как же муки творчества?

– У меня их нет. Многие удивляются. Говорят: ты же музыкант, должен поймать вдохновение, в транс войти. Мой транс заключается в том, что я встаю в шесть утра, выпиваю чашку кофе и просто сажусь за написание музыки, как за станок. 

– Кроме репертуара Синатры какие музыкальные произведения вам нравятся?

– Люблю джаз и классику любых направлений. Очень люблю Чайковского и Шостаковича. Не люблю Прокофьева. Мои коллеги удивляются: как так можно? Прокофьев говорил Шостаковичу: «У тебя не мелодия, а подголоски». Так вот, у меня ровно обратное мнение. 

Если говорить о поп-музыке, то в ней мне больше никто не нравится. Такого средоточия интеллекта в вокале, в пении, подаче и отборе материала, как у Фрэнка, не было ни у кого. За свою жизнь он спел более пяти тысяч песен. Когда у меня спрашивают: «Ты еще какие-то песни кроме Синатры любишь?» – я отвечаю: «А зачем, если Фрэнк спел все». 

Автор: Евгений СИДОРОВ