Сократить сердечные очереди

В Приморье делают операции пациентам, которым раньше врачи не давали никаких прогнозов. А теперь они дают им перспективы

Каждое третье воскресенье июня в нашей стране отмечают День медицинского работника, нынче он выпал на 16 июня. Накануне профессионального праздника «детей Гиппократа» мы решили познакомиться с одним из молодых приморских хирургов из числа, скажем так, новаторов, причем новаторов успешных. 

С доктором Никитой Грачевым мы договорились на интервью в субботу, в тот же день, когда он вернулся из командировки в Новосибирск. А назавтра с утра у него дежурство в больнице. И вот вместо того, чтобы отдыхать, отсыпаться после длительного перелета и перед сложными сутками, он согласился на интервью. Честно скажу, меня это впечатлило. Кажется, просто деталь, но она очень важна для общей характеристики человека…

Возраст – не противопоказание

Никита Игоревич – кардиохирург. Если быть точнее, специализация его и его коллег называется «Эндоваскулярная рентгенохирургия». Всего подобными операциями в Приморье занимаются человек 10–12, и кардиологией их сфера деятельности не ограничивается. Они проводят операции на сосудах сердца, головного мозга, ног, рук. Операции эти закрытого типа, малоинвазивные, то есть не полостные. Еще несколько лет назад приморских пациентов, нуждающихся в таком щадящем лечении, отправляли в сердечно-сосудистые центры Москвы или Новосибирска. Пока сердечно-сосудистый хирург Владимир Верин не организовал рентгенохирургическую помощь в крае. В числе учеников доктора Верина и Никита Грачев, сегодня исполняющий обязанности завотделением рентгенохирургических методов диагностики и лечения Краевой клинической больницы № 1.

Кстати, одна из последних операций на сердце была проведена пенсионеру, перешагнувшему 80-летний рубеж, с кучей сопутствующих заболеваний. Несколько лет назад таких пациентов не оперировали, оставляя выживать. Сейчас, по словам Никиты Грачева, он и его коллеги занимаются преимущественно возрастными пациентами.

– Никита Игоревич, в качестве первого вопроса сразу же реальный пример из жизни: женщину с тяжелой сердечной патологией отказались оперировать, хотя показания к стентированию сосудов сердца были. Как пояснил врач, они не стали рисковать жизнью пациентки из-за ее пожилого возраста (63 года, если что) и… больного сердца. Не парадокс ли? 

– Пожилой возраст – это вообще не основание для отказа в операции. Другое дело, насколько высок хирургический риск, если, допустим, состояние больного осложнено другими заболеваниями. Можно и в 85 быть физически крепким, способным перенести сложную операцию, а бывает, что уже в 40 лет организм настолько изношен, что хирургическое вмешательство может быть смертельно опасным. Но эта теория более применима в случае именно полостных операций. Мы же не отказываемся от сложных пациентов.

Инфаркт вне логики

– Если классифицировать ваших пациентов по гендерным и возрастным признакам, кто к вам в операционную чаще попадает?

– Мужчины в возрасте 50 плюс. Женщины тоже есть, но меньше. Если брать в процентном соотношении, 70 процентов – именно мужчины. Впрочем, и с возрастом не все так однозначно: сердечные катастрофы молодеют, и это уже не новость. Недавно мы оперировали по поводу инфаркта миокарда парня, которому даже 30 лет еще не исполнилось. Я делаю операции пациентам с инфарктами, которые моложе меня!

– То есть заработать инфаркт можно не только потому, что в течение десятилетий ты нещадно эксплуатировал свое сердце: регулярно переживал стрессы, курил, вел неправильный образ жизни? В этом случае такой исход был бы хотя бы логичен…

– Есть, конечно, предрасположенности к сердечным и мозговым катастрофам: лишний вес, неправильное питание, гиподинамия, наследственность. Но бывает, что и без всех этих составляющих все равно приходит инфаркт или инсульт.

– Вот и вы подтверждаете теорию о том, что любой врач спустя какое-то время практики неизбежно становится фаталистом. Заодно укрепляете убеждение: что на роду написано, того не избежать…

– Нет, нет и нет! Я точно эту позицию не разделяю. Ведь каждый год медицина совершенствуется, все время проводятся исследования, за которыми нужно следить, открываются новые пути лечения. Просто их нужно брать на вооружение, не стоять на месте. Извините за пафос, но можно и нужно корректировать судьбу, если такая возможность нам дана.

– Говорят, если пережил один инфаркт, то за ним последуют второй, третий… до тех пор, пока очередной не станет летальным. Это обязательное правило?

– Не обязательное. За последние годы медицина продвинулась в части профилактики повторных инфарктов. Пациентам, уже перенесшим катастрофу, кардиолог назначает необходимую терапию, задача которой – замедлить развитие атеросклероза, избежать рецидива. Надо сказать, очень мощная и действенная терапия. Но результат зависит и от пациента, от того, как он следует назначениям врача.

Даже наркоз не нужен

– Эндоваскулярная хирургия – это вообще что такое?

– Мы проводим внутрисосудистые операции пациентам с инфарктом миокарда, ишемической болезнью, имплантируем сердечные клапаны, стентируем сосуды, суженные в результате атеросклероза. 

Несколько лет назад все операции, в том числе на сосудах сердца и головного мозга, были только полостными, то есть проводились с разрезом. Если речь шла о сердце, то со вскрытием грудной клетки, обязательно с остановкой сердца, под общим наркозом. Сейчас для того, чтобы установить стент в сосуде сердца или головного мозга, мы заходим в артерию в паху или, если нет нужды использовать мощные катетеры, через лучевую артерию на руке (на запястье). При этом не надо останавливать сердце, даже не надо вводить человека в общий наркоз! 

Наша специальность развивается семимильными шагами, все дальше отодвигая открытую хирургию. Но это не значит, что полостные операции полностью уйдут в прошлое. В некоторых случаях без них не обойтись. Но самое главное, что малоинвазивные операции минимизировали летальный исход до 2–4 процентов. Раньше смертность составляла 20 процентов. Речь, как вы понимаете, идет об экстренных операциях. Плановые в подавляющем большинстве случаев заканчиваются удачно.

Доктор в свинцовом панцире

– Были среди ваших пациентов какие-нибудь особенные, запоминающиеся?

– Да они для нас все особенные. Но вот экстренные ситуации случались. Например, когда приходилось реанимировать буквально на улице. Шел как-то по больничному двору, из корпуса в корпус. Смотрю, группа людей суетится. Кто-то из них увидел на мне белый халат и позвал на помощь: женщине стало плохо. Нет уже ни дыхания, ни пульса, считайте, наступила клиническая смерть. Пока я на месте проводил сердечно-легочную реанимацию, люди вызвонили моих коллег. Те быстро прибежали, женщину – на каталку и в реанимацию. Подключили к аппаратам жизнеобеспечения, восстановили сердцебиение. И сразу на операционный стол, где имплантировали стент, восстанавливая проходимость сосудов сердца. Через месяц она ушла из больницы на своих ногах, и, самое главное, обошлось без какого-либо неврологического дефицита (при остановке сердца в первую очередь страдает головной мозг).

– Вас, таких сосудистых хирургов, всего десять человек на всех сердечников (и не только сердечников) Приморья. Нагрузка, вероятно, огромная?

– В год на каждого хирурга приходится 500–600 операций – и экстренных, и плановых. В том числе и по квотам. Вернее, по программе оказания высокотехнологичной медицинской помощи (ВМП). Сейчас правильно это так называется. 

Впрочем, не все приморцы оперируются дома, кто-то отправляется на лечение в Хабаровск, Новосибирск, Москву. Но, с другой стороны, и наши пациенты – не только лишь жители Приморья. 

Конечно, нагрузка высокая и моральная, и физическая. Физическая хотя бы потому, что работаем мы под рентген-установками и постоянно вынуждены носить свинцовую защиту, которая весит порядка 10 килограммов. Новое оборудование, без сомнения, более щадящее, но тем не менее полностью уйти от излучения невозможно, оно с годами накапливается и остается на всю жизнь.

Но зато работа у нас интересная. Мы отдаем ей себя полностью. Получаем удовлетворение от того, что можем поставить человека, находящегося в тяжелом состоянии, на ноги в прямом смысле этого слова. Вчера у него прогнозы были… да никаких у него прогнозов без операции не было, а сегодня он ходит, и в перспективе у него – годы жизни. 

Не потерять человека в пациенте

– Вопрос банальный, но я его задам: что главное в вашей профессии?

– Главное – не выгореть на работе, знаете, когда врачу становится наплевать на пациента, когда он начинает относиться к нему как к материалу, с которым работает. Эмоциональное выгорание наступает тогда, когда ты перестаешь видеть в пациенте человека. Проблема в том, что здесь не все зависит лишь от врача. Свою лепту вносит и отношение государства к специалистам, и, конечно, отношение самих пациентов к своим докторам.

Нельзя допускать, чтобы работа становилась рутиной. Нужно делать что-то новое, чтобы было интересно работать, не переставать учиться. Профессия врача в принципе предполагает постоянное обучение. Хорошо, что нам администрация больницы дает такую возможность: несколько раз в году мы ездим на конгрессы, в том числе заграничные, следим за развитием мировой медицинской практики и внедряем новое в свою работу. 

– Есть к чему стремиться? Зарплату, например, поднять…

– На зарплату не жалуемся, ее достаточно. Оборудование недавно новое получили – операционно-ангиографический комплекс стоимостью 40 млн рублей. У нас сейчас две операционные. Раньше, когда поступали экстренные пациенты, плановых приходилось отодвигать, сейчас этой проблемы нет.

Есть пожелание к краевым властям: увеличить финансирование операций. Дело в том, что половина очереди нуждающихся в протезировании клапанов сердца умирает за год, пока ждет своей операции. Это проблема общая для всей страны: за год лишь 4 процента нуждающихся в катетерном протезировании получают помощь. Возможно, с применением клапанов российского производства очередь удастся сократить. Их только начали выпускать. В прошлом году мы установили два отечественных клапана, в этом еще четыре. Они, правда, устанавливаются несколько иначе – не по артерии, а через межреберье, через прокол в сердце, но тоже без остановки сердца. К концу года появятся клапаны, опять же российские, которые также будут вводиться по артерии. Так что будем надеяться, что при снижении стоимости операции их количество увеличится. Для начала хотя бы раза в два. 

Автор: Анжелина ШИЛАН