Ефим Шифрин: Я почему такой анемичный? Люся выпила всю кровь…

Популярный артист эстрады, актер, режиссер, певец, основатель «Ширфин-театра» отметил свой юбилей – 40 лет на сцене – в столичном Театре мюзикла и вечер назвал «Шифринов день». 

Вот уже 8 лет Ефим Шифрин играет в этом необыкновенном театре, где можно показать все свои таланты, а у Шифрина их не счесть. Поэтому и поклонники у него самые разносторонние: кто-то до сих пор любит его Люсю, которая стала одной из ярких героинь советской эстрады, другим он дорог как театральный актер, а третьи просто отдыхают на концертах позитивного и очень харизматичного артиста, который в считаные минуты делает весь зал сценическим соучастником. А еще он учит идти по жизни смеясь. Своим примером. Не знаю, как у него это получается. Но даже фразу «Я родился на Колыме» он произносит так, что за ней следует смех. А должны быть – слезы…

«Я родился в семье шпиона»

– История моей жизни короче, чем моя биография, но я тоже не буду ее рассказывать, иначе все уснут к чертовой матери. Я родился на Колыме в маленьком таежном поселке в семье польского шпиона. И вокруг тоже все были бывшие шпионы. Поэтому я их страшно боялся, каждый человек в шляпе казался мне шпионом… В конце 50-х – начале 60-х в стране была шпиономания. Но папин срок закончился, его освободили, потом реабилитировали, и нам надо было куда-то ехать. А ехать некуда: часть наших родных погибла на войне, мамина сестра продолжала отбывать свой срок… После войны все же друг друга искали, вот и мама нашла свою тетку, которая жила в Риге. И вопрос был решен: мы едем в Ригу. В 1963 году, когда мне было семь лет, мы поехали в Ригу, которая тогда казалась совершенной заграницей – все так чисто, все убрано. На маму произвел впечатление один эпизод (она о нем все время рассказывала), и он стал мемом, легендой нашей семьи. Парень шел по рижской улице, бросил сигарету, и за ним побежала пожилая латышка. Догнала и, сбивая дыхание, сказала: «Молодой человек, вы что-то уронили!» Он поднял сигарету и бросил ее в урну. И вот эта история про «что-то уронили» – она была про заграницу. Потому что у нас на Колыме и роняли, и плевали… В бане я изучил все татуировки – на всех органах, которые только поддаются тату. Сейчас это модное увлечение, а в колымских банях это был вернисаж!.. Тогда на меня сильное впечатление произвела татуировка на ягодицах одного бывшего шпиона. На одной ягодице – кочегар с совком, а на другой – печка. И когда он двигался, я увидел первый в жизни мультик… Он шел, а кочегар – вжух! – подбрасывал уголь в печку… 

Зачем смеетесь над Ромео?

– Я поступил в Рижский университет на филологический факультет. Поступил с горя… С первого раза меня не взяли в театральное училище: мне в голову не пришло ничего лучшего, чем прочитать на вступительных экзаменах монолог Ромео… Я говорил: «Стоит одна, прижав ладонь к щеке… О чем она задумалась украдкой? Ах, быть бы на руке ее перчаткой, перчаткой на руке…». В это время комиссия уже лежала под столом. Я так и не понял, чем их рассмешил, зато понял, что мне не надо заниматься трагедией: что бы я ни прочел, это вызывает смех… Поэтому поступил на филфак. В общем, перед вами интеллигентный человек из семьи интеллигентного шпиона. Жил в Риге, потом вернулся на родину, с одним чемоданом. Решил, что не буду больше испытывать судьбу, а поступлю в училище, где готовят эстрадных артистов. И поступил на курс Романа Виктюка в эстрадно-цирковом училище – было это в далеком 74-м году. В 78-м получил диплом артиста. И с того года, когда состоялся мой первый концерт на бабушкинской эстраде открытого парка, я веду отчет актерского времени, которому сегодня исполнилось 40 лет…

Умерла так умерла!

– Театр в моей жизни случился раньше, чем эстрада. На третьем курсе Роман Виктюк, который вел у нас курс, взял под руководство студенческий театр Московского университета. Я дебютировал в спектакле «До свидания, мальчики» по повести Бориса Балтера – это была оттепельная пьеса, и я играл роль Сашки Кригера. А потом стал артистом этого театра. И когда в мою жизнь пришла эстрада, я заметался: я не понимал, где смешным голосом говорить, а где – несмешным. Этот смешной голос (то есть эстрадная маска) – она так прилипла ко мне, что когда люди слышали меня где-нибудь на улице, то удивлялись: «Надо же, а в жизни вы совершенно по-другому говорите!» Из театра я все же не ушел и сейчас работаю там. А известный всем моим зрителям персонаж Люся… Ну что Люся… Она умерла. Почила в бозе. Как кулинарный техникум Геннадия Хазанова. Я даже номер ее телефона не помню! Забудьте и вы про Люсю. Когда сценическая маска привязывается к артисту, ты даже спать не можешь, она тебе мешает, ты хочешь ее сорвать… А эта Люся – она на самом деле выпила у меня много крови! Почему я сегодня такой анемичный? Потому что она пила из меня кровь! 

Сколько клубникой ни корми, а в театр хочется

– Мне хотелось чего-то другого. Очень хотелось! В 90-м году началась моя большая театральная карьера. Роман Виктюк ставил спектакль «Я тебя больше не знаю» в театре Вахтангова, я сыграл одну из главных ролей и с тех пор с театром уже не расставался. Играл и играл, меня приглашали в антрепризы. Но деньги зарабатывал на эстраде. И даже костюм, который на мне, куплен на эстрадные деньги – на театральные такой точно не купишь… Эстрада мне нравится, я ее очень люблю. Но на одной эстраде выжить как артист не смог бы. Ну вот сколько человек может съесть клубники? Представьте, что мне на эстраде дали ведро клубники. Я ее ел, ел, ел… А потом захотелось чего-то другого… Это как, знаете, у одного еврея спросили: «Где вам больше нравится – в Израиле или в России?» Он сказал: «В дороге!» Вот и мне больше всего нравится в дороге: когда я перемещаюсь от одного вида искусства к другому, когда снимаюсь в телеспектаклях, в телесериалах, когда меня приглашают в кино, когда в мюзиклах мне дают разучивать то, с чем я сталкиваюсь в первый раз и понимаю, что это смерть моя! Но потом преодолеваю себя и делаю это. Я люблю все новенькое, как говорила моя мама. Хотя сегодня эстрада, на мой взгляд, умерла – на смену ей пришел какой-то непонятный уродец под названием шоу-бизнес. Ведь эстрада – это призвание. А шоу-бизнес – зарабатывание денег. И это мне не нравится. Хотя, если мне не платят денег, я огорчаюсь, потому что считаю, что каждый труд должен быть оплачен… 

Кончаловский сказал: «Намбер ван!»

– Я поехал в Театр мюзикла 8 лет назад – меня пригласил его художественный руководитель Михаил Швыдкой. Зачем поехал? Рассчитывал, что там все поют. Но обнаружил, что у моего персонажа даже ноты живой нет. И я, как один наш известный певец, топнул ножкой и сказал: «А что это у меня нет песенки?» Моя настойчивость оказалась удовлетворена, спектакль вышел в прокат с восемью музыкальными номерами. Неважно, как я пел тогда. Но я не пропустил ни одной музыкальной распевки, ни одной репетиции. И когда состоялся кастинг на мюзикл «Преступление и наказание» (вел его Кончаловский, у которого я когда-то снимался), я обошел многих артистов, которые пробовались на Порфирия. А их было пруд пруди! Они приехали из Магадана, Актюбинска, Москвы… И в коридоре я чувствовал себя просто статистом. Но в итоге роль дали мне. 

Кстати, принять участие в кастинге мне предложили совершенно неожиданно. Ко мне подошел дирижер театра и сказал: «Ты не хочешь попробоваться на «Преступление и наказание»? Я рассмеялся и сказал: «На старуху, что ли? Кого мне там играть с этим лицом?» Потом спросил: «А кто там меньше всего поет?» Он сказал, что Порфирий. Меня это очень обнадежило, тем более что мне очень понравился романс, который пел Порфирий. А когда приступили к репетиции, оказалось, что в музыке Артемьева просто все музыкальные рифы таятся! Там очень сложное пение – речитативы, с хором какие-то фрагменты. Но если сказал «а», то должен сказать и «б», а на премьере сказал и «я». Я выучил весь музыкальный материал этого спектакля, и Андрей Сергеевич, который очень скуп на комплименты, мне сказал: «Намбер ван!»

Вся правда про блондинок

– Вы не торопитесь? Никуда не спешите? Я почему спросил-то… Можно, я один анекдот расскажу? Про блондинку. Кто ходит на мои концерты, они знают, что блондинки – это моя тема в искусстве. 

Гаишник останавливает блондинку и говорит: «Ваши права!» Она: «Ой, права, а что это такое?» «Это прямоугольничек такой с вашим изображением». Она долго роется в сумочке, находит карманное зеркальце и говорит: «Вот это, что ли?» Гаишник долго в него смотрит, смотрит: «Ну а что же вы сразу не сказали, что вы милиционер?» 

А можно еще один анекдот? Детский. Дети тоже должны знать правду про блондинок. Это когда две блондинки стоят на автобусной остановке, одна ждет 5-й, а вторая – 8-й, а подходит 58-й… И одна другой говорит: «Здорово, вместе поедем!» 

Ладно, еще один расскажу, а то когда еще увидимся? Блондинка провожает парня в армию, он уже стоит на ступеньках вагона, поезд медленно отходит от перрона, она кричит ему: «Я буду ждать тебя!» А он ей: «Света, не надо, иди домой, меня долго не будет!»

Автор: Мария ДОНСКАЯ, ИА «Столица»