Каждый пятый из заподозренных оказывается больным

За раннее выявление онкологических патологий краевой департамент здравоохранения назначил, как уже писал «В», дополнительные выплаты врачам. За каждый выявленный случай медики будут получать 3 тысячи рублей. Причем речь идет не только об онкологах, но и о терапевтах, гематологах, отоларингологах, гинекологах, урологах и других специалистах амбулаторно-поликлинического звена.

О том, как эта инициатива отразится на пациентах и не будет ли теперь каждая болячка считаться предвестником рака, корреспондент «В» поинтересовался у заместителя главного врача по медицинской части Приморского краевого онкодиспансера Юлии Петуховой.

 Подозревать больше просто некуда

– Юлия Юрьевна, как вы думаете, не станут ли слишком усердствовать специалисты, выставляя диагноз?

– Дело в том, что они должны представить именно подтвержденный диагноз. Просто подозрения считаться не будут.

– Но вы ожидаете наплыва пациентов?

– Поверьте, специалисты первичного поликлинического звена и до этих мер направляли нам подозрительных пациентов больше, чем нужно. Просто из-за желания подстраховаться. И это правильно. Онконастороженность прививается абсолютно всем специалистам с институтской скамьи.

Но мне кажется, что в силу загруженности специалистов первичного звена этот рычаг (материальное стимулирование. – Прим. авт.) может и не сработать. Врачам просто не хватит физических сил еще и на эту работу.

– Есть ли процент подтвержденных подозрений? И сколько подозрений оказались ложной тревогой?

– Ну вот смотрите: допустим, в 2017 году на первичный прием в поликлинику онкодиспансера пришло 33600 пациентов. То есть это те люди, у которых районные терапевты или узкие специалисты (гематологи, урологи, стоматологи, маммологи, дерматологи и т.д.) заподозрили злокачественное образование. Диагноз же в 2017 году был впервые поставлен 6784 пациентам. Вот и считаем: подтвержденным оказалось лишь каждое пятое подозрение.

Возраст как фактор риска

– У нас же есть статистика заболеваний по возрасту, по полу, по локализации заболеваний?

– Если брать гендерный фактор, то здесь ненамного, но опережают женщины. Что касается локализации, то у женщин на первом месте стоит молочная железа, затем кожа, кишечник, шейка матки, тело матки. В мужской онкологии на первом месте легкое, затем по убыванию идут простата, кожа, желудок, кишечник.

Возраст – это вообще фактор риска в онкологии. Пик заболеваемости – 50–60 лет, причем как для мужчин, так и для женщин. Заболевают люди и более старшего возраста, просто возрастных пациентов меньше, они не доживают до этой болезни в силу других причин. Утверждение, что каждый может дожить до своего рака, справедливо. 

Для каждой локализации характерен свой возраст. Например, максимальный показатель для рака молочной железы – 65–69 лет. А вот рак шейки матки чаще всего обнаруживается в более молодом возрасте – до 50 лет. Максимальный пик для рака желудка – 60–64 года.

– Неоднократно местные дерматологи и онкологи утверждали: у нас в Приморье из-за климатических, географических особенностей преобладает рак кожи. Тенденция не меняется?

– Если брать оба пола, то рак кожи по-прежнему остается на первом месте. Большинство опухолей кожи – это плоскоклеточные и базальноклеточные раки, которые в основном благоприятны по своему течению и считаются самыми благоприятными и безобидными из опухолей. Но такими болезнями болеют люди старшего, даже старческого возраста с определенным типом кожи – светлой, тонкой, нежной. Дело в том, что с возрастом кожа начинает хуже питаться, происходят трофические изменения. Чем чаще человек подвергается солнечному воздействию, тем больше шансов у него заболеть. «Помогают» и такие сопутствующие заболевания, как диабет, сердечно-сосудистые нарушения: хуже циркулирует кровь, а кровь, в свою очередь, недостаточно хорошо питает кожу витаминами, белком. Постепенно образуются дискератозы: шелушение, покраснение кожи, изъязвление, нарастание роговых масс, а на этом фоне могут развиваться злокачественные образования. Но они неплохо лечатся – хирургически иссекаются, подвергаются лучевой терапии.

Вакцинация – не панацея?

– Появились вакцины от некоторых видов рака. Например, последние годы врачи-гинекологи активно рекламируют вакцину от вируса папилломы человека (ВПЧ), считающегося главным провокатором рака шейки матки. Как-то эта вакцинация повлияла на статистику заболевания?

– Не так уж и распространена у нас эта вакцинация. И она, к сожалению, не дает стопроцентную защиту от онкологии этой локализации. Женщине все равно надо следить за гинекологическим здоровьем, за отсутствием инфекций половых путей. Поскольку даже при пройденном курсе вакцинации (всего нужно сделать три прививки) хронические инфекции дают благоприятный фон для развития онкологии.

Да и вакцина от ВПЧ показана не всем, а только девочкам, еще не начавшим вести половую жизнь. Очень редко гинекологи соглашаются прививать молодых женщин при отсутствии каких-либо инфекций. Так что устойчивых тенденций к снижению заболеваемости раком шейки матки нет.

Химиотерапию для профилактики не назначают

– Врачи ратуют за регулярное и тщательное обследование, чтобы в случае возникновения онкологии выявить ее на раннем уровне. У меня вопрос: какова выживаемость больных, у которых рак выявлен на 1-2-й стадии?

– Сроки здесь зависят от локализации: есть опухоли изначально благоприятные, а есть очень агрессивные. Например, если говорить о заболевании предстательной железы, выявленной на 1–2-й стадии, то у мужчины есть все шансы прожить 10–15 лет и более. А если речь о раке легкого, выявленном даже на 1–2-й стадии, то шансы прожить даже 5 лет очень невелики. Как я уже говорила, относительно благоприятны по своему течению злокачественные образования кожи. Большинство опухолей щитовидной железы тоже благоприятны по своему течению, и есть все шансы на успех, если, конечно, болезнь не запущена. А вот при злокачественном образовании поджелудочной железы прогноз, к сожалению, часто будет неблагоприятным. Повторюсь, все зависит от генетики и локализации опухоли. Можно обнаружить болезнь уже на 3-й стадии и прожить после этого еще лет 15. А можно определить на ранней – 1-2-й, но это будет короткая история…

– Нацеленность на повсеместную онконастороженность как-то изменит подход к диагностике? Могу навскидку вспомнить несколько историй, когда пациенту довольно продолжительное время не могут выставить диагноз, постоянно назначая новые виды обследований.

– Не выставляют диагноз – значит, нет основания. А если дообследование назначают, значит, у врачей все-таки есть подозрения. Если нет убедительных данных о наличии злокачественного образования, о назначении противоопухолевой терапии и говорить нельзя, поскольку это весьма агрессивное лечение и не на пользу здоровым органам.

Да, бывают такие состояния, когда доктора допускают, что рано или поздно выявится онкология. Например, вызвать подозрения может длительная анемия. Причем она может выступать и в качестве симптома, и в качестве провокатора, так как анемия – это однозначно показатель пониженного иммунитета.

В любом случае консультироваться нужно у грамотного онколога, а диагностику – компьютерную томографию, МРТ – проходить на одном аппарате, чтобы оценка динамики была наиболее корректной.

– Можно ли полностью победить рак? Так, чтобы вылечиться и забыть о нем?

– Рак – заболевание неизлечимое. С учета снимаются только больные с базально-клеточным раком кожи – через пять лет безрецидивного периода.

Кому что Бог послал?

– Понимаю, что вопрос не совсем по адресу. Но не могу не задать его практикующему онкологу: вам не кажется, что онкология – это не совсем медицинское понятие?

– Люди зачастую строят предположения, что онкологией болеют люди, изрядно нагрешившие. Злобные, агрессивные… Я очень много работала на приеме поликлинического отдела онкодиспансера. Знаете, сколько милых женщин приходят на прием с раком молочной железы? Много! Прекрасные, душевные, теплые, позитивные, которым хочется помогать… Да и мужская онкология не выбирает лишь злодеев. И сказать, что рак им дан за что-то в наказание, я не могу.

– Онкобольные обязательно умирают? Понятно, что изначально степень выживаемости определяется пятью годами. При благоприятном течении звучат 10, 15 лет. Но ведь и эти 15 лет когда-нибудь пройдут…

– Совершенно не значит, что он умрет именно от рака. Цифры абсолютно разные и, повторюсь, зависят от локализации. А пять лет при некоторых видах рака – это тоже срок. И чтобы их прожить, нужно приложить усилия. Можно, например, все эти годы выживать только за счет химиотерапии. А не было бы лечения, не было бы и этих пяти лет. Кроме того, мы знаем случаи, когда раковые больные после удачного лечения продолжают жить дальше, причем жить качественно и долго.

Удар по генам

– Ученые открыли антибиотики, статины, понижающие холестерин, препараты, вылечивающие гепатит С, даже лекарство от эболы придумали. А вот в области лечения онкологии вроде прорывов давно уже никаких не было…

– Почему? И здесь есть свои достижения. Одно из них – таргетная терапия. С помощью этого метода мы можем даже бороться с одной из наиболее агрессивных опухолей – меланомой. И есть случаи, когда пациенты с уже метастазированной болезнью благодаря таргетной терапии продолжают жить дальше. А болезнь переходит в хроническую, контролируемую форму.

– Таргетная терапия – это что?

– Это лекарственная терапия, направленная на конкретную опухоль с ее конкретным генотипом. Для того чтобы правильно назначить таргетную терапию, опухоль подвергается специальному молекулярно-генетическому анализу. То есть мы выясняем, можно ли воздействовать на гены опухоли, подавляя их. В этом случае мы применяем таргетные препараты, которые как раз подавляют, разрушают опухолевую структуру. Это воздействие происходит на рецепторном, на генном уровне.

– А какие-нибудь другие виды рака можно лечить таким же способом?

– Таргетная терапия развивается и в отношении других опухолей. Не в полной своей мере, конечно, но диапазон ее использования расширяется. Она появилась относительно недавно благодаря развитию молекулярной генетики. Так, первые таргетные препараты появились не больше 20 лет назад. И, разумеется, как все недавно открытые, они беспредельно дорогие. Бюджет ни одного государства в мире, смею вас уверить, не потянет в полном объеме обеспечение граждан абсолютно всеми возможностями лечения онкологии, которыми сегодня обладает мировая медицина. Тем не менее у нас ежеквартально растет количество пациентов, в отношении которых проводится таргетная терапия. 

Автор: Лика ТКАЧЕНКО