«Как там ваш инвалид?»

Доследственная проверка аварии, случившейся во Владивостоке 24 сентября прошлого года, в ходе которой 8-летний ребенок получил тяжелую травму, показала, что водитель не мог предотвратить ДТП. Следствие отказало в возбуждении против водителя уголовного дела. По иронии судьбы за рулем автомобиля находился заместитель директора Примгосавтонадзора Юрий Голотвин.

Обо всех нестыковках проведенной проверки родители пострадавшего мальчика рассказали в авторской программе «Разговор с Андреем Калачинским» на радио «Лемма». 

Классическая бамперная травма

Авария произошла 24 сентября 2018 года в восьмом часу утра. Альбина и Петр Старостины собирались в визовый центр – им надо было оформить документы на «шенген» для поездки на кинофестиваль в Риге. Из-за того что время приема в центре перенесли на час, не оставалось времени на то, чтобы отвезти ребенка в школу. Мальчик пошел пешком. 

– Я говорю сыну: не успеваю никуда тебя довезти. Ты знаешь, что делать, – вспоминает Альбина Старостина, мать мальчика. – Платон уже во втором классе. Мы живем на улице Иртышской. Школа находится на улице Кутузова, 15. То есть в 10 минутах неспешной ходьбы. На пути – два пешеходных перехода. Сын был прекрасно обучен тому, как правильно переходить дорогу. Первые его самостоятельные походы, «тестовые», я контролировала сама. Как говорится, наблюдала «из кустов». Он все делал правильно. 

И вот только я сажусь за руль, нога уже на газе, собираюсь отъезжать, как звонит телефон. Платон. Я была уверена, что сын мне скажет: «Мама, я перешел дорогу». У нас такая практика. Он всегда звонил мне три раза: каждый раз при переходе дороги и когда в школу заходил. И вот я беру трубку, а вместо Платона взволнованный женский голос. У меня все похолодело внутри. «Девушка, – слышу я, – вашего сына сбила машина». Дальше все как в тумане. Кинулась к ребенку. Даже машину не закрыла. Нас разделяло всего 200 метров. Это был первый переход, рядом с домом. Вижу – Платон сидит на бордюре. Слава богу, живой… 

В машине с Альбиной сидел муж, который тоже ринулся к месту происшествия. 

– Первое, на что я обратил внимание после того, как осмотрел сына, это то, что рядом нет автомобиля. Потом выяснилось, что виновник ДТП отогнал его за поворот, – рассказывает Петр. 

Со слов родителей, мальчик переходил дорогу по заведенной традиции: шел вдоль тротуарного бордюра до перехода, а потом – по краю зебры. 

– Как Платон мне потом рассказал, он подошел к зебре, посмотрел налево, направо, как я его учила. Никого не было, – говорит Альбина Старостина. – И он побежал через дорогу. Через мгновение почувствовал удар. Подлетел, упал, а дальше сам пополз к бордюру…

 Что увидела я? Что ребенок живой, что он разговаривает. Это для меня было счастьем. Мы посадили его на мою сумку. Разговариваем. Нога в крови, распухает. Первая мысль: открытый перелом. Рана была глубокой. Видимо, машина его еще и протащила. На асфальте лежали осколки зеркала бокового вида. Как позже сказал нам врач, это классическая бамперная травма. 

В деле обошлись без зебр

– Если в случае ДТП вы сбиваете человека, закон таков: неважно, виноват пострадавший или нет, все равно водитель несет ответственность, так как он управляет источником повышенной опасности, – напомнил ведущий. – Ответственность может быть не только административная со штрафом и компенсацией убытков, но и уголовная. В нашем случае мы говорим о том, что человек, который занимает важную должность в госавтонадзоре, избегает уголовной ответственности, несмотря на то, что ребенок получил серьезные повреждения. Для этого нужно знать, где был сбит ребенок, виноват ли сам мальчик, мог ли водитель его увидеть, мешала ли ему строительная техника и были ли знаки ограничения скорости. И, конечно, свидетели. Вам звонила женщина. Кто она? 

Альбина: Это наша соседка. Они с мужем первыми увидели аварию, подбежали туда. Свидетелем в деле выступал ее муж. Он видел ситуацию только из своей машины. 

Петр: Первое, что я сделал, спросил у людей вокруг, кто видел происшествие. Сосед сказал, что видел. Я взял его телефон, чтобы потом с ним поговорить. У меня есть четырехминутное аудиосообщение от него, где он рассказывал, как это было. По его словам, причиной инцидента послужили две большие ошибки. Первая – что наш ребенок побежал по дороге, а не тихонечко ее перешел. Он действительно побежал. Вторая ошибка – водителя, который ехал быстро. Скорость у него, по словам свидетеля, была вроде бы небольшой, однако для пешеходного перехода она была именно высокой. 

К сожалению, в показаниях нашего свидетеля нет слов, что там были знаки ограничения скорости до 20 километров из-за дорожных работ, он их не увидел. Следователь же установил разрешенную скорость в 60 километров в час. 

– Как развивалась ситуация дальше? 

– Я начал искать того, кто сбил моего ребенка. Ко мне подходит человек. Говорит: я сбил. Я попросил его показать документы, для того чтобы их сфотографировать. Первой моей мыслью было, что он может сбежать. Ведь он уже отъехал. Его машина была далеко – метров 20 от места ДТП. Поэтому я хотел зафиксировать его данные.

– Дорожная техника закрывала обзор этому человеку? 

– Я делал фотографии. На моих фото экскаватор стоит со стороны, откуда выходил сын. Если он и загораживал обзор, то не сильно. Плюс из-за работ там стояли знаки-ограничители в 20 километров. Но мы их, к сожалению, не сфотографировали. Мы просто не готовы были к тому, что очевидная и кристально ясная ситуация так обернется. 

– Кем оказался водитель, сбивший вашего ребенка? 

– Это заместитель директора Примгосавтонадзора Юрий Голотвин. 

– Что он вам сказал?

– Он спросил, что мы будем делать. Я сказал: звони в ГИБДД. «Скорую помощь» уже вызвала соседка. Она приехала за пять минут. Жена поехала на «скорой» с ребенком. Я на своей машине поехал следом. Нога у сына была сломана. Мы боялись его транспортировать на личном авто, чтобы не навредить. Медики зафиксировали ногу ребенка. Также в сигнальном листе указали, что место получения травмы – пешеходный переход. К «скорой» у нас никаких претензий нет. Они молодцы. 

Перелом со смещением

– Сколько времени провел ваш ребенок в больнице?

Альбина: Три недели.

– Какие он получил повреждения?

Петр: Перелом правой ноги – обе кости голени со смещением. Слава богу, что кость не раскрошилась. Сразу же была проведена операция. Затем мы обращались ко многим специалистам, ходили к мануальному терапевту, к массажисту, к другим врачам, хотели услышать мнение нескольких докторов. Нам было очень важно, чтобы ногу правильно сложили. 

– Во сколько вам обошлось лечение? 

Альбина: Сама операция была бесплатной. По закону, к сожалению, компенсировать можно только то, что доказано справками и чеками. А это в лучшем случае половина от реальных расходов. Потому что то, что касается психологов, массажистов и других специалистов, предложенных по рекомендациям, в сумму компенсации не входит. В итоге по чекам – около 65 тысяч рублей.

– Что вам рассказал дознаватель?

Петр: Следователи действительно зафиксировали, что машина была передвинута с места ДТП. Но дальше в материалах проверки оказалась запись, которая вызвала у нас недоумение. В протоколе было черным по белому написано, что водитель совершил наезд вне зоны действия пешеходного перехода. Информация эта опирается на показания виновника аварии, который сказал, что сбил нашего сына не на зебре. И это изначально поставило наше дело в позицию, выгодную исключительно водителю.

Альбина: В протоколе сказано, что он передвинул машину с места ДТП. То есть он остановился, а потом продолжил движение и заехал за поворот. Как он сказал, чтобы не мешать движению. Однако он переставлял автомобиль несколько раз. То вернул его на место ДТП, то опять отъехал на 20 метров.

В километры уложился

– Вторая важная вещь – скорость автомобиля. С какой скоростью согласно протоколу двигался автомобиль?

Петр: Согласно протоколу машина двигалась со скоростью 40 километров час. Опять же, со слов водителя. 

– Но есть же другие способы замера скорости? Тормозной путь, например. 

Альбина: Тормозного пути не было.

– С какой скоростью ваш сын перебегал дорогу?

Альбина: Тут начинаются вообще чудеса. Следствие установило, что ребенок преодолел 5 метров за 1,4 секунды. Но мальчику всего 8 лет, и у него на плечах четырехкилограммовый рюкзак. Даже взрослый человек с такой скоростью не бегает.

– В итоге вы получили отказ в возбуждении уголовного дела в отношении человека, сбившего вашего сына. На каком основании? 

Петр: На основании того, что Юрий Голотвин, по мнению эксперта, не имел возможности избежать наезда на пешехода. Эксперт сделал такие выводы по исходным данным. Но следователь представил далеко не все исходные данные. 

– Вы считаете, что дело было прекращено в силу влиятельности виновника ДТП? 

Альбина: Нам кажется это очевидным. На сайте Примгосавтонадзора указаны цели и задачи организации. Я их сейчас просто перечислю: снижение аварийности на дорогах общего пользования, эксплуатация и техническое обслуживание автоматизированных систем автоматической фиксации нарушений Правил дорожного движения РФ, реализация программ по повышению безопасности дорожного движения, профилактики правонарушений и преступлений, а также совершенствование системы безопасности дорожного движения. 

– Насколько я понял, совершил аварию человек, в чьи профессиональные обязанности входит как раз контроль за тем, чтобы как можно меньше таких аварий на дорогах совершалось? 

Петр: И все, что он нам сказал, что готов «закрыть» нам наши «бумажки». Была в нашем разговоре даже такая фраза: «Как там ваш инвалид?» Мне кажется, это важный момент. Человек так разговаривает. Получается, 65 тысяч рублей – это все, что он готов компенсировать. А все остальное, включая моральный вред, – это не доказано. Мы будем и дальше обращаться в суд за моральной компенсацией. Наши адвокаты рассчитали ее – это пятизначная цифра. 

Но меня больше задевает другое. Пострадал мой ребенок. Пострадал, находясь на пешеходном переходе. Пострадал от машины, которая, скорее всего, превысила скорость. Пострадал от машины, водитель которой обязан заботиться о безаварийном движении. И сильно раздражает то, что этот человек не проявил никакого участия к судьбе ребенка. Мало того, в первый месяц после аварии его телефон вообще был недоступен. Стал он доступен только тогда, когда в деле появился «тяжкий вред здоровью» и перед ним замаячило уголовное преследование. Тогда он взял себе адвоката. 

И еще: я пробил его права на сайте ГИБДД. Это делается легко и совершенно легально. Выяснилось, что после ДТП с нашим ребенком он за несколько месяцев получил три штрафа за превышение скорости… 

Автор: Евгений СИДОРОВ