Последнее слово Игоря Пушкарева

«Уважаемый суд, уважаемые участники процесса, в своем последнем слове я не хочу вновь говорить об отсутствии доказательств моей вины, об этом я дал подробные пояснения в своих показаниях, а защита – в прениях. Мне было совершенно очевидно, что судят меня не за то, что я совершил какие-то преступления. Следствие само не скрывало, что я оказался за решеткой в результате критики бывшего губернатора Приморского края Владимира Миклушевского.

6 март 2019 Электронная версия газеты "Владивосток" №4482 (6187) от 6 март 2019

Результатом данной критики явился длительный политический конфликт между Миклушевским и мною, который достиг своего апогея в апреле 2016 года, когда я победил на региональных праймериз в преддверии выборов в Государственную думу Федерального собрания Российской Федерации и Законодательное собрание Приморского края, которые должны были состояться 18 сентября 2016 года.

По результатам данных выборов Миклушевский планировал сформировать лояльный ему законодательный орган. Моя победа в праймериз лишала его такой возможности. Именно этим объясняется его обращение в мае 2016 года к федеральным (в итоге – к правоохранительным) органам страны и последовавшая затем отмена законного и обоснованного постановления следователя от 15 мая 2015 года об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием в моих действиях состава преступления и возбуждение без достаточных повода и оснований настоящего уголовного дела.

Несмотря на то что Миклушевского уже отправили в отставку, инерция правоохранительной системы, которая, как известно, своих ошибок никогда не признает, настолько велика, что я уже почти три года нахожусь под стражей по совершенно надуманному обвинению.

Я не хочу ничего дополнять в свое оправдание, мне хотелось бы сказать о другом. Меня обвинили в дискредитации органов местного самоуправления и формировании у населения негативного отношения к власти. Вот об этом я и хочу поговорить.

Я понимаю, что мою деятельность в должности главы Владивостока по-разному оценивали владивостокцы и, вероятно, их критика может быть справедливой, поскольку многое из задуманного не успел сделать, наряду с успехами, безусловно, были и неудачи. Но, как ни парадоксально, после того как обвинение попросило назначить мне наказание в 17 лет лишения свободы, даже мои критики пересмотрели свое отношение к происходящему и в мой адрес поступило столько обращений со словами поддержки от совершенно незнакомых мне людей, что только укрепило мое стремление доказать свою невиновность.

Поэтому в последнем слове я решил не говорить от своего имени, я просто хочу процитировать некоторые статьи в прессе, комментарии жителей Владивостока в соцсетях, в которых выражено не надуманное обвинением, а реальное отношение приморцев к происходящему в этом зале.

Я специально не называю авторов этих текстов, я не имею к данным текстам никакого отношения, все это находится в свободном доступе, я искренне уважаю этих незнакомых мне людей, которые не побоялись высказать свою точку зрения.

Вот что пишут те, в чьих глазах, по мнению гособвинения, я дискредитировал власть.

Заголовок статьи «Пушкарева сочли опаснее Ходорковского»:

«…Судя по грозящему экс-мэру Владивостока наказанию, в данном случае налицо желание уничтожить Игоря Пушкарева как политическую фигуру, закрыв ему путь во власть на долгие десятилетия… Если сравнивать наказание, которое гособвинитель попросил назначить Игорю Пушкареву, с недавними приговорами по резонансным делам в отношении федеральных и региональных чиновников, то экс-мэру Владивостока грозят самые суровые последствия.

Например, экс-губернатор Сахалина Александр Хорошавин был приговорен к 13 годам колонии строгого режима и штрафу в 500 млн рублей, а экс-губернатор Кировской области Никита Белых отправился в колонию на 8 лет. Бывшему главе Минэкономразвития РФ Алексею Улюкаеву назначили 8 лет колонии строгого режима и штраф в 130 млн рублей. Даже опальный олигарх Михаил Ходорковский, которому федеральные СМИ после ареста приписывали планы перехвата власти в России, по первому приговору (2005 год) получил 8 лет колонии общего режима, а по второму (2011 год) – 14 лет колонии общего режима.

Но в глазах органов следствия и прокуратуры Игорь Пушкарев, видимо, опаснее вышеупомянутых персон. Вряд ли случайно то, что на состоявшемся 21 февраля судебном заседании по делу Пушкаревых – Лушникова гособвинитель Татьяна Минакова попросила суд обратить внимание на «социальную значимость» уголовного дела.

– Я уже говорила, что дискредитация органов местного самоуправления, органов власти хотя может, на первый взгляд, кому-то показаться какими-то пафосными словами, но на самом деле это понятие, которое влияет на мнение населения о государственном устройстве РФ и, соответственно, дискредитирует в принципе всю систему управления, которая существует согласно нормативно-правовым актам РФ, – отметила прокурор.

Ранее, во время многочисленных продлений срока содержания Игоря Пушкарева под стражей, аргумент следствия о том, что Пушкарев якобы дискредитирует «органы власти Приморского края», также был одним из основных».

Обращения в соцсетях:

«…Обвинение запросило 17 лет строгого режима бывшему главе города Владивостока Игорю Сергеевичу Пушкареву. Что это? Срок, запрошенный педофилу, убийце? Нет, это срок, запрошенный управленцу, мэру города, который его искренне любит. Можно по-разному относиться к его деятельности: что-то одобрять, за что-то критиковать, однако мало кто из нас верит в обоснованность запрашиваемого срока. Подобное рождает страх, страх сковывает деятельность, страх толкает к бегству из региона, страны. И очень важно понимать, что с воплощением подобного приговора мы все потеряем очень многое. Потеряем веру в справедливое правосудие, потеряем кусочек надежды на возможность безопасно действовать, работать на своем месте и менять жизнь к лучшему, не боясь каждого шороха за спиной. Не только сам Игорь Сергеевич Пушкарев нуждается в нашей поддержке (безусловно, он тот, кто ее заслужил, и я верю, она ему поможет), это нужно прежде всего всем нам, обществу, которое хочет любить и созидать свой город в безопасности».

«Обычно я далека от обсуждений всего, что касается администрации города и края. Но сейчас просто шок. 17 лет! Одурели, что ли?! Это чудовищно, что происходит с Пушкаревым И.С. Я не берусь судить о ходе следствия, потому как совсем не в курсе. Но я как обычный житель чувствовала, что у города есть хозяин, что кто-то о нем заботится, только при нем! 17 лет не каждому жестокому убийце дают! 17 лет – это демонстрация нам всем безграничной власти системы. И можем ли мы как горожане хоть как-то на это решение повлиять? Игорь Пушкарев, мужества Вам! Очень надеюсь на справедливый и благоприятный исход дела!»

«Когда читаешь комментарии адвокатов, понимаешь, что от этих людей в процессе вообще ничего не зависит. Адвокат теперь как пресс-секретарь – чтобы было кому давать комментарии. 17 лет строгого – как террористу или убийце. Со дня ареста так: заломанные руки, куча охраны… Память подкидывает картинки. 91-й, мы пьем чай в общаге на Державина, Игорь привез из Читинской области домашнее шоколадное масло, у нас праздник. Масло пирамидкой подтаивает на тарелочке, не шоколадное оно, конечно, просто с какао-порошком, на пирамидке вилкой нацарапано «Пушкарев и сыновья». Пушкарев – это тогда Сергей Петрович, папа. Или сессия, нет совершенно никакой еды, и денег тоже нет, ребята разгружают вагоны. Платят бартером, чем платят, то и едим. Как-то они переводчиками на кондитерской выставке работали, вот мы тогда тортики ели, а так и лук, бывало. Время такое было, пришлось как раз на нашу юность. Или вот мы гуляем по набережной, говорим, кто о чем мечтает, Игорь смотрит на ржавеющие перекошенные суда у причала, говорит, что хочет, чтобы все они работали, перевозили грузы, ловили рыбу, чтобы на каждом кипела жизнь. Нам не до судов, у нас любови, расставания, сессии. После первой сессии переживал, что не все пятерки в зачетке, а потом началась работа, надо было самому оплачивать учебу, не до пятерок стало. Знаю кучу людей, кто всю жизнь учит английский, а говорить так и не научился. У Игоря в школе был немецкий. За год он освоил английский и корейский – нужно было для работы.

В 24 года – генеральный директор завода, в 28 – вице-спикер Законодательного собрания, в 30 – сенатор. Если суд примет такое решение, Игорь выйдет на свободу в 59 лет. Умный, талантливый, умеющий принести пользу своему государству и обществу человек самые активные годы проведет в тюрьме. Зато Мельниченко (помните «зая, я убила мента»?) и дочь чиновницы Шавенкова, сбившая на переходе двух сестер, на свободе. Мне всегда интересно, как спят люди, которые это делают. Не судьи, нет, хотя и они тоже. Вот гособвинитель Минакова, к примеру, сегодня как спала?»

«Мне кажется, от такой новости многие, даже очень сильные люди лежали, забившись в самый дальний угол, пришибленные и ошарашенные, и не подавали признаков жизни. Уж точно мысли поздравить кого-то с праздником не возникло. Я про 17 лет колонии самого строгого режима, которые обвинение, видимо, уже просто в ярости от собственного бессилия потребовало для нашего экс-мэра Игоря Пушкарева. Как от такого не впасть человеку в ступор от самого что ни на есть болевого шока? Это даже хуже, чем получить в подворотне молотком по голове. Это удар, нанесенный подло, причем людьми, которые как раз и должны бороться с несправедливостью. Но нет, желание уже даже не заработать новые звезды и кресла, а просто спасти от позора свои шкуры, заставляет обвинение буквально закатывать истерику и требовать срок по этому явно высосанному делу, которого удостаиваются самые отъявленные душегубы. Но Игорь Пушкарев выдержал и такой подход. Он и здесь устоял на ногах. Он в трезвом уме и твердой памяти, которой еще можно и позавидовать. Он сегодня поздравляет всех с Днем защитника Отечества. А другими словами – праздника всех мужиков, к которым он лично относится в первую очередь. И вас с праздником, Игорь Сергеевич! Гордимся и восхищаемся вами!»

«Это послание бывшего руководителя Владивостока – не просто поздравление, не просто акт вежливости. И не потому только, что написано и отправлено в условиях, мягко говоря, экстремальных. Это своего рода урок мужества. После оглашенного прокурорами безумного обвинительного вердикта – 17 лет заключения! – не только писать, тут впору перестать говорить и просто поседеть можно. Но все это не про Игоря Пушкарева. В День защитника Отечества человек, которого по праву можно назвать защитником Владивостока, не теряет ни мужества, ни оптимизма, ни совести. Сам, как никто другой, нуждающийся в помощи и поддержке, он умудряется оказывать помощь и поддержку другим. Есть хорошее выражение «С ним бы в разведку пошел». Оно означает: случись нечто, требующее напряжения сил, отваги и самоотверженности, высокую степень доверия к тому, о ком идет речь. Так вот… Я бы с Пушкаревым в разведку пошел. И вас с праздником, Игорь! Держитесь и еще раз держитесь. Последний бой – он трудный самый. Ну и с праздником еще раз всех, кто считает себя и является защитником Отечества!»

«Знаю Игоря Пушкарева почти 20 лет. Да, у нас очень непростая история взаимоотношений. Было несколько периодов острых взаимных претензий. Часто мы спорили по тем или иным поводам, иногда публично и в СМИ. Были мы и политическими оппонентами, и конкурентами. И я до сих пор считаю, что во многих вопросах управления Владивостоком он был неправ. Но то, что сейчас происходит с судебным процессом в отношении его самого, его брата и Андрея Лушникова, просто шокирует. 17 лет строгого режима! Да у нас немногим убийцам дают такие сроки. А тут такое наказание за экономическое преступление. Я не юрист и не берусь анализировать обоснованность предъявленных обвинений. Но, даже не вдаваясь в суть претензий, понятно: запрошенное наказание чрезмерно. По всей видимости, из дела Пушкарева хотят сделать «показательный процесс», продемонстрировать всем, что бывает с теми, кто борется с «силовой машиной». Подобные действия, считаю, дискредитируют саму суть правоохранительной системы страны»…

Оценивая происходящее, я считаю, что это не я, а следствие и обвинение дискредитирует власть, демонстрируя, что времена политических процессов в нашей стране так и не миновали.

Если я дискредитировал органы власти во Владивостоке, то и судить меня надо во Владивостоке, и именно жители Владивостока должны взывать к правосудию и требовать для меня сурового наказания. Но почему же меня судят в Москве, а от лица жителей Владивостока выступают сотрудники Генеральной прокуратуры, которые так же далеки от Владивостока, как и их обвинение от правды?

Я благодарен своим землякам, незнакомым мне горожанам и политикам, всем тем, кто не побоялся высказать слова поддержки в мой адрес.

Я считаю, что органы власти дискредитируют бессмысленные и беспощадные расправы, прикрытые уголовно-процессуальной формой. Именно они порождают страх и неуверенность в сердцах людей. В нашей истории уже были периоды массовых репрессий и реабилитаций, и можно было бы уже сделать выводы, к чему это приводит.

Для того чтобы выступать от лица народа или жителей города, надо быть уверенным, что эти жители тебя поддерживают. Я могу утверждать, что у меня была поддержка людей, поскольку они дважды отдавали на выборах за меня свои голоса.

Запрошенный гособвинением срок я оцениваю как наказание системы за то, что не сломался, за то, что продолжаю активно отстаивать свое честное имя.

Я верю, что сила в правде, правда за нами, справедливость рано или поздно, но наступит в нашем деле!

Свое выступление я хочу закончить стихотворенем великого актера Валентина Гафта. При этом я тоже прошу прощения за пафос и ни в коей мере не приравниваю себя к тем, кому посвящены эти строки:

Мамаша, успокойтесь, он не хулиган,

Он не пристанет к вам на полустанке.

В войну Малахов помните курган?

С гранатами такие шли под танки.

Такие строили дороги и мосты,

Каналы рыли, шахты и траншеи.

Всегда в грязи, но души их чисты.

Навеки жилы напряглись на шее.

Что за манера – сразу за наган?

Что за привычка – сразу на колени?

Ушел из жизни Маяковский-хулиган,

Ушел из жизни хулиган Есенин.