Скалы преткновения

На минувшей неделе в Москве состоялись переговоры президента России Владимира Путина и премьер-министра Японии Синдзо Абэ. Основной темой их встречи стало решение проблемы так называемых северных территорий и заключения мирного договора между Россией и Японией. 

С вопросами о том, как можно оценить итоги переговоров лидеров двух государств и как дальше будут развиваться отношения между нашими странами, корреспондент «В» обратился к доценту Дальневосточного федерального университета, члену Российского общества политологов, кандидату политических наук Петру Самойленко.

Малопригодные для жизни. Но очень ценные? 

– Петр Юрьевич, четыре с половиной месяца назад во Владивостоке на площадке ВЭФ-2018 Путин сделал Абэ неожиданное предложение: заключить мирный договор без всяких предварительных договоренностей. Нынешняя встреча в Москве была реализацией той идеи?

– Давайте вспомним, что наш президент тогда предложил японскому премьеру решить давнюю проблему уже до конца 2018 года и без выдвижения условий. Насколько я понимаю, такое предложение главы нашего государства было достаточно неожиданным для его японского коллеги. Оно пресекало возможное обсуждение этого вопроса с оглядкой на историю и соответствующие спекуляции, на которые, возможно, рассчитывали японские партнеры и недоброжелатели России.

Нынешний лидер Страны восходящего солнца пообещал решить проблему северных территорий и мирного договора с Россией к окончанию своего срока полномочий, а значит, этот вопрос перешел в повестку только внутренней японской политики. За прошедшее время мы увидели тренд на развитие этой темы – как минимум визит японского премьер-министра в Москву на прошлой неделе является тому доказательством.

Другое дело, что сам по себе этот вопрос достаточно сложный, ведь проблема итогов Второй мировой войны и территориальной принадлежности Курильских островов – это повод для гораздо более масштабных внешнеполитических игр, в которые нас пытаются втянуть. И тема Курил тут не единственная. В Азиатско-Тихоокеанском регионе, где живем мы с вами, подобных ярчайших прецедентов предостаточно.

– Каких именно?

– Ну как минимум это конфликты вокруг островов Сенкаку, или Дяойюдяо (японское и китайское оригинальные названия одних и тех же островов соответственно. – Прим. ред.), в Восточно-Китайском море. По факту это несколько каменистых островов, но из-за них перманентно конфликтуют Китай, Япония и Тайвань. В 2012 году после ряда заявлений японских властей, высадки на островах гражданских активистов с флагами Японии и проведения в море маневров военно-морских сил КНР дело дошло до дипломатического конфликта. Из Китая отозвали посла Японии, в Поднебесной прошли массовые акции протеста, перешедшие фактически в акции гражданского неповиновения: там крушили японские автомобили, разбивали витрины японских магазинов и ресторанов.

Другой очевидный пример – острова Лианкур в западной части Японского моря, их не могут поделить уже Япония и Южная Корея. Там до столь острой риторики дело не доходило, но конфликт остается. И тут работают все те же принципы пропаганды, что и в случае с нашими Курилами, когда в Японии острова Итуруп, Кунашир, Шикотан и группу островов Хабомаи обозначают на картах как часть своей территории. 

Так вот, хотя само название спорных островов Лианкур – английское с колониальных времен, но в Корее эти острова называются Токто, по-корейски буквально «одинокие острова», а в Японии – Такэсима, по-японски это звучит как «бамбуковые острова». И на картах этих стран они маркируются соответственно, то есть «политическая топонимика» там работает на все сто процентов. Более того, по примеру японцев действуют и корейцы – например, в сеульском метро есть баннеры с изображением архипелага Лианкур и соответствующими слоганами об их корейской исконности-суверенности. При этом сам по себе архипелаг состоит из скалистых и малопригодных для жизни островов. Лишь на самом крупном из них размещен взвод корейских пограничников.

И здесь мотивы более масштабные. Ведь государство контролирует добычу морских биологических ресурсов и работу на прибрежном шельфе. Не будем забывать и об аспекте внутренней политики: образ внешнего врага – это очень мощная идеологема. И, кстати, именно этот фактор является немаловажным для японской стороны – ведь, несмотря на то, что Япония входит в число ведущих в технологическом отношении государств в мире, в этой стране достаточно много внутренних проблем. Токио выгодно отвлечь внимание населения к территориальному спору.

Пока политики спорят, бизнес делает деньги

– Какой же результат принесли нынешние переговоры российского и японского лидеров в Москве?

– По сути, они доказали, что проблема мирного договора масштабная и не может быть решена на политическом уровне путем договоренностей: ты – мне, я – тебе. Хотя наша сторона продемонстрировала готовность к диалогу, да и господин Абэ официально заявил по итогам трехчасовых переговоров с Путиным о том, что отношения между двумя странами развиваются, а сотрудничество в сфере экономики и культуры будет продолжено. 

Вообще, я убежден, что вопрос заключения мирного договора между Россией и Японией вряд ли можно будет решить чисто политическими средствами. По-видимому, самый оптимальный путь решения этого вопроса – это развитие взаимовыгодных экономических и гуманитарных связей между Россией и Японией, что создаст условия для сближения двух стран и народов. Сотрудничество, к примеру, в форме совместных бизнес-проектов и концессий, может быть связано в том числе с Курилами или с Владивостоком. В противном случае мы так и будем ходить вокруг да около. 

– Как будут дальше развиваться события?

– Теперь планируется, что переговоры продолжатся в феврале текущего года на уровне министров иностранных дел двух стран. Полагаю, что и на уровне лидеров двух государств еще будут встречи и переговоры, это вопрос небыстрый. А пока российской стороне нужно быть готовой к очередным информационным вбросам, в том числе и от американцев, которым выгодно напряжение между соседями. К ним нужно относиться очень взвешенно и аккуратно, тем более что желающих раскачать лодку в международном диалоге будет немало.

– Например?

– Известно, что ряд японских СМИ, анонсируя визит Синдзо Абэ в Россию, описывал ситуацию как уже практически решенный вопрос с передачей островов Японии, а сам премьер еще до поездки рассказал авторитетному японскому телеканалу «Асахи» о том, что возможная передача островов Японии исключает выселение оттуда россиян. Или появившаяся в медиа информация о том, что там немедленно появится военная база США.

– Как это согласуется с историей российско-японских отношений, связанных с курильским вопросом?

– История показывает, что наличие этого вопроса во внешней политике особо не мешало СССР и Японии развивать сотрудничество. Однако оно сопровождалось политическими акциями в самой Японии. Возьмем примеры, близкие нам и связанные с Дальним Востоком. 

В 1970-е и 1980-е годы в районе Сахалина и Курил периодически возникали эксцессы с нарушением японскими рыбаками наших территориальных вод и особой экономической зоны, наши пограничники за ними гонялись, задерживали, конвоировали в дальневосточные порты. В Японии заявляли о том, что советская сторона препятствует работе рыбаков в исконно японских водах и районах лова. Об этом даже фильмы снимались. 

В то же самое время между СССР и Японией шла достаточно активная внешняя торговля и сами японцы строили специализированные торговые суда для Дальневосточного морского пароходства – баржебуксирные составы для перевозки леса-кругляка и специализированные навалочники-щеповозы для перевозки технологической щепы. Были и активные культурные обмены, было общество «СССР – Япония». 

В общем, все это показывает, что при наличии общих интересов можно быстро и активно найти формы сотрудничества. Или наоборот – переводить диалог в жанр претензий и упреков, дипломатических нот протеста и митингов.

Будем реалистами…

– А как сами курильчане относятся к вопросу передачи островов?

– Достаточно обостренно, насколько мне известно. В 1990-е годы жители Дальнего Востока и особенно островных территорий пережили нелучшее время оторванности от центра страны – не только территориальной, но и ментальной. Тогда съездить в соседний Китай или Японию было в разы дешевле, чем в Москву или западную часть страны. Сегодня ситуация меняется к лучшему в силу повышенного внимания власти к нашему региону.

В таких условиях будирование проблемы принадлежности Южных Курил, которые были и остаются российскими, может вызвать только отрицательную реакцию населения, особенно в Сахалинской области, жители которой этот вопрос воспринимают более обостренно.

– Какие, на ваш взгляд, проекты в Приморье могут быть интересны россиянам и японцам?

– Вообще, это предмет отдельного обсуждения, тема достаточно большая и специфическая. Продвигаются проекты в сфере добычи и переработки природных ресурсов, развития экологического туризма и использования японских технологий и капитала для открытия на нашей земле новых современных производств. Поток туристов из Японии во Владивосток постепенно растет. Отдельные наши товары высокой степени переработки, включая продукты питания, достаточно конкуренты по цене для японского рынка, но туда довольно сложно попасть, и тут нашим предпринимателям нужна помощь государства, чтобы для них открылся японский рынок. Однако японцы готовы экспортировать из Приморья не только лес и пиломатериалы, уголь и нефть, рыбу и морепродукты, но и продукты растениеводства. 

– Будет ли тема Курил и мирного договора обсуждаться на ВЭФ-2019?

– Вероятно, да. Учитывая, что японский лидер приезжает к нам на Восточный экономический форум каждый год, то и нынешней осенью такой визит не исключен. Стало быть, в рамках очередного раунда переговоров этот вопрос будет обсуждаться. Хотя хотелось бы, чтобы мы больше обсуждали реальное сотрудничество, прежде всего экономическое, тем более что от этого выиграем и мы, и японцы…

Автор: Николай КУТЕНКИХ