И хочется Родину прославить, да инвестиций нет

В творческом багаже изобретателей из Находки, специалиста по аэродинамике и гидродинамике Богдана Глюздина и капитана первого ранга запаса Сергея Панченко, десятки, если не сотни разработок в судостроении, энергетике, авиастроении. Реализация даже малой части этих изобретений, как утверждают их авторы, повысила бы инвестиционную привлекательность Приморья, о которой сейчас говорят на каждом углу. 

Но Кулибины из Находки не видят смысла получать патенты на свои изобретения. Они полагают, что их интеллектуальный труд Родине не нужен. 

У японцев не получается. И нашим не надо 

Наибольшее количество ноу-хау Глюздина и Панченко так или иначе связано с авиацией. Это турбовинтовые двигатели для самолетов и вертолетов, которые также могут устанавливаться на тягачи, танки, БТРы и другую технику. Это и реактивные двигатели, не нуждающиеся в форсажных камерах. В списке разработок – лопасти несущего винта вертолета, не создающие вибрации, а также трансформирующееся крыло, позволяющее значительно снижать не только взлетно-посадочную скорость самолета, но и минимальную скорость его полета. По словам изобретателей, Россия, обладающая огромными и в значительной части труднодоступными территориями, обречена на создание воздушных судов различного назначения. 

Но их первым запатентованным проектом стал ветрогенератор для терминала известной угольной энергетической компании. Причем это был генерирующий комплекс, работа которого не зависит от ветра. К сожалению, его не построили – не по вине изобретателей. 

Одно из своих изобретений – летательный аппарат (аналог вертолета) – Глюздин и Панченко назвали «Флаер». Согласно расчетам разработчиков, их винтокрылая машина, в зависимости от модификации, способна перемещать до 100 тонн груза на несколько сотен и более километров. «Флаер» идеально подходит для использования в непроходимых местах, где нет взлетно-посадочных полос, поскольку он взлетает и садится аки вертолет. При этом его расход топлива сравним с автомобильным, а скорость полета – с самолетной, что немаловажно, когда ГСМ постоянно дорожают. 

– Необходимо подчеркнуть, что конструкция «Флаера» – это платформа для создания большого спектра летательных аппаратов различного назначения. Его можно использовать как в гражданских, так и в военных целях, – заявляют изобретатели. 

Немаловажный нюанс: при отказе любого из винтов (по разным причинам) летательный аппарат Глюздина и Панченко может, по их уверению, без проблем совершить аварийную посадку, а в некоторых случаях и продолжить полет. 

Для «Флаера» и его модификаций они разработали турбовинтовой двигатель большой мощности при малых размерах, малом весе и копеечном расходе топлива. Это достигнуто опять-таки благодаря турбине новой модификации, преобразующей более 60 % энергии сжигаемого топлива, иной камере сгорания и нестандартному компрессору, использующему менее 20 % мощности турбины. Изобретатели подсчитали, что у их двигателя низкая себестоимость, высокая надежность, простота и доступность в обслуживании при низких эксплуатационных затратах.

Необходимо добавить, что Глюздин и Панченко разработали значительное количество летательных аппаратов с вертикальным взлетом и посадкой, использующих одновинтовую схему и предназначенных для грузовых и пассажирских перевозок (7–9 человек, 10–15 человек и более), санавиации и другого назначения. В том числе для эксплуатации в условиях городской застройки.

Летательные аппараты для перевозки пассажиров внутри городов и за их пределы, пытаются создать в Японии, в том числе на базе квадрокоптера. И только отсутствие эффективного несущего винта и турбовинтового двигателя с новым принципом работы, как уверяют приморские Кулибины, мешает японцам перещеголять русских изобретателей. И в то же время у Глюздина и Панченко нет уверенности, что в Стране восходящего солнца рано или поздно не построят летательный аппарат, аналогичный их «Флаеру». Идеи создания подобной машины витают в воздухе, кто-нибудь их да поймает. 

Правда, «Флаером» из Находки не заинтересовались ни гражданские, ни военные отечественные предприятия. Мол, нам бы довести до ума и освоить уже утвержденные модели, а ваши проекты – это несерьезно. 

За безграмотность платят жизнями 

С результатами своих разработок Глюздин и Панченко предлагали ознакомиться нескольким заместителям председателя правительства РФ. Из Москвы был получен ответ за подписью министра промышленности и торговли РФ Мантурова. Ссылаясь на конкретные научные учреждения, чиновник писал, что предложения по несущему винту вертолета не имеет смысла рассматривать. Поскольку, основываясь на общих теоремах механики, «…никакие плоскости или другие устройства не могут принципиально изменить соотношение мощности, тяги и диаметра винта». 

– Оригинальность подхода министра шокирует. При чем здесь теоремы механики? Почему он и его советники не воспользовались законами аэродинамики? «Флаер» – это летательный аппарат! Все вертолеты и поднимаются в воздух благодаря вентиляторам, отбрасывающим воздушный поток несколькими «дощечками» аэродинамического профиля. Воистину не благодаря, а вопреки. И как эти умники умудряются рассчитать тягу несущего винта, используя второй и третий законы Ньютона, применимые именно к твердым телам? Ведь просто так опереться о воздух или о воду не получится. Поэтому вертолеты и летают на малых высотах, хотя чем выше полет, тем меньше расход топлива. Мы пытаемся донести мысль о несущем винте, который поднимает вертолет в воздух благодаря подъемной силе, а не «тяге». К большому сожалению, в авиации, гидродинамике, газовой динамике и других областях, связанных с текучими средами, основной упор при расчетах делается именно на законы механики. И не стоит после этого удивляться катастрофам с вертолетами, авариям на ГЭС, запредельному расходу топлива на электростанциях, низкому уровню развития ветроэнергетики и многому другому. В итоге за безграмотность одних платят другие. Иногда собственными жизнями, – резонно рассуждают Богдан Николаевич и Сергей Васильевич. 

Они убеждены: если не озаботиться модернизацией флота, авиации, энергетики и других отраслей, то и дальше все это будем приобретать за рубежом. 

– Уникальная сложилась ситуация: наш президент говорит о разработках на стыке наук, а для работы над ними привлекаются узкие специалисты. И что поражает в них больше всего, так это маниакальная косность мышления. Неужели в 90-е все одновременно поглупели? Но факт остается фактом: уже которое десятилетие страна топчется на месте, не имея нормальных двигателей, судов, самолетов, вертолетов и далее по списку. 

Убыточность – это выгодно? 

Примечательно, что в обращениях Глюздина и Панченко в вышестоящие инстанции не шла речь о финансах. Это была информация о готовности поделиться результатами разработок в конкретных областях. Но Кулибины из Находки даже не могли представить, насколько это никому не надо. При этом основным аргументом для отказа являлось отсутствие у них… лицензии на исследовательскую деятельность! Интересно, у кого получали подобный документ Ломоносов, Жуковский, Сикорский, Ильюшин, Камов и многие другие ученые? 

О реальной причине отказов новаторам поведал руководитель Объединенной двигателестроительной корпорации Владислав Масалов:

– Сегодня мы имеем заинтересованность конструкторских бюро (КБ) долго и дорого проектировать двигатель. Но при этом после передачи в серийное производство у двигателя может быть большое количество проблем. Как это и получилось с двигателем ПС-90. Более того, чем больше недостатков у двигателя, тем больше серийный завод должен заказывать доработок в КБ. В результате завод хронически убыточен, а КБ – искусственно прибыльно.

После знакомства с этим откровением наивно полагать, что какое-нибудь КБ или лаборатория искренне заинтересуется проектами Глюздина и Панченко. Там своя война, и лишний участник в этой битве научных умов уж точно не нужен. 

– Академик Велихов в интервью по поводу роли советских разведчиков в разработке атомной бомбы пояснил, что главная их заслуга в том, что они дали нам понимание угрозы. Кто бы дал понимание нашим руководителям, что подобные разработки могут появиться и у наших заклятых друзей, а страна опять окажется в роли догоняющего. Это в лучшем случае. Мы готовы в кратчайшие сроки запатентовать наши разработки, но пока не видим в этом необходимости. Срок действия патента начинается с момента его регистрации, но если он не реализован, то идеями могут воспользоваться все желающие. И разработчик теряет на них авторское право. А поскольку у нас нет уверенности в скорой реализации наших изобретений, то и смысла нет их патентовать. Разбрасываться интеллектуальной собственностью у нас не принято и считается дурным тоном, ведь никому не ведомо, в чьих руках эти документы окажутся, – резонно рассуждает Богдан Глюздин. 

По мнению изобретателей, проблема в том, что в России согласно Конституции патент на изобретение принадлежит разработчику. Он и только он вправе распоряжаться патентом на свое усмотрение, вплоть до реализации в любой другой стране. Многочисленные попытки Глюздина и Панченко реализовать на родине хотя бы одну из разработок потерпели крах. Руководители департаментов различных министерств и ведомств в своих ответах посылали их как можно дальше… за инвестициями. Обращения во многие из рекомендованных фондов привели просителей к однозначному выводу: это отличный способ отвлечения средств на непонятные цели.

– К сожалению, патенты в нашей стране залоговым имуществом не являются. Поэтому банки не дают нам деньги для реализации проектов. А рекомендации «старших товарищей» толкают на обращение за инвестициями в другие страны, например, в Катар, Корею или Китай. При этом мы подчеркиваем, что средства нам необходимы для создания производств именно на территории нашей страны, а не для вывоза разработок за рубеж. Только отсутствие финансов вынуждает нас воздержаться от подачи заявок на патенты в России, – сожалеют изобретатели. 

Автор: Сергей КОЖИН