«Фантом» Пушкарева, или Как дело экс-главы Владивостока изменило законодательство России

9 ноября Конституционный суд Российской Федерации вынес шокировавшее думающую общественность решение: теперь обвиняемых можно судить где угодно, без территориальной привязки.

Конституционный суд разрешил Верховному суду передавать дела обвиняемых, которые обладают авторитетом, влиянием и связями во властных и правоохранительных структурах на своей территории, в суд другого субъекта Российской Федерации – как сказано в решении, для беспристрастного разбирательства. Прецедентом в вопросе определения территориальной подсудности, а значит, в изменении законодательства целой страны стало дело экс-главы Владивостока Игоря Пушкарева.

Приморский суд – непрофессиональный суд?

Напомним: дело экс-главы приморской столицы, бывшего директора МУПВ «Дороги Владивостока» Андрея Лушникова и ранее возглавлявшего группу компаний «Востокцемент» Андрея Пушкарева, задержанных два с половиной года назад, рассматривается в Тверском районном суде Москвы.

В свое время Верховный суд изменил территориальную подсудность владивостокцев по заявлению Генеральной прокуратуры – без привязки к требованиям Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РФ.

Экс-глава Владивостока оспорил в Конституционном суде ст. 35 УПК РФ «Изменение территориальной подсудности», но это привело только к изменениям в законодательстве. 

Конституционный суд взялся за перекраивание системы, которая устанавливалась годами, в угоду Генеральной прокуратуре. Особенно странным выглядит обоснование переноса территориальной подсудности – «для беспристрастного разбирательства». Исходя из этого получается, что судьи всех российских регионов, за исключением столичных, непрофессиональны и зависимы. Или дело в том, что Владивосток далеко и контролировать приморских служителей Фемиды сложнее, – вдруг, разобравшись в деле Игоря Пушкарева, они вынесут справедливый оправдательный приговор? И это после всех громких заявлений и десятков «разоблачающих» репортажей, выданных федеральными телеканалами летом 2016 года. 

«Предпосылка для избирательного правосудия»

Примечательно, но два представителя Конституционного суда – Юрий Данилов и Сергей Казанцев – резко высказались против этого решения и жестко его раскритиковали. 

Судьи, защищая честь Конституционного суда в глазах общественности и пытаясь обратить внимание коллег на абсурдность происходящего, выступили на страницах средств массовой информации, а также подготовили собственные особые мнения с пометкой: «С принятым Конституционным судом Российской Федерации постановлением от 9 ноября 2018 года № 39-П по жалобам А.В. Лушникова, А.С. Пушкарева и И.С. Пушкарева не согласен». 

Так, среди прочего судья Сергей Казанцев отмечает, что «установленный в частях 1, 3 и 4 ст. 35 УПК РФ порядок изменения территориальной подсудности дел в той мере, в какой им допускается возможность изменения подсудности не на основании прямого указания закона, а произвольно, по усмотрению заместителя Генерального прокурора и судьи Верховного суда Российской Федерации, не может расцениваться как согласующийся с общеправовым критерием определенности, ясности и недвусмысленности правовой нормы». Сергей Казанцев считает, что таким образом создается предпосылка для избирательного правосудия и нарушения закрепленных Конституцией РФ принципов и положений. 
Судья Юрий Данилов подчеркивает тот факт, что при вынесении решения Конституционным судом был применен метод выявления так называемого конституционно-правового смысла оспоренной нормы. Хотя, по сути, суд самостоятельно сконструировал ранее не существовавшую правовую норму, выйдя при этом за пределы своей компетенции, а затем уже принялся выяснять ее конституционно-правовой смысл, признав при этом изобретенный «фантом» соответствующим Конституции РФ.

К слову, Юрий Данилов занимался подготовкой заключения по жалобе Игоря Пушкарева, Андрея Лушникова и Андрея Пушкарева, исследовал всю необходимую документацию и материалы. Он же является судьей-докладчиком, зачитавшим сообщение по итогам изученного 12 судьям Конституционного суда и его председателю Валерию Зорькину (кстати, уроженцу Приморья). 

Несмотря на занятую судьями Даниловым и Казанцевым отрицательную позицию по отношению к решению Конституционного суда, призванному установить законность, а на деле граничащему с произволом, их фамилии указаны в числе других судей, утвердивших постановление! Остается только догадываться, с чем это связано… 

Особое мнение

Приводим особое мнение судей Конституционного суда РФ Сергея Казанцева и Юрия Данилова (с небольшими сокращениями). 

Особое мнение судьи Конституционного суда Российской Федерации С.М. Казанцева:

«Не разделяя правовую позицию, содержащуюся в Постановлении Конституционного суда Российской Федерации по данному делу, вынужден изложить свое особое мнение (…). 

Как видно из материалов дел И.С. Пушкарева, А.С. Пушкарева и А.В. Лушникова, Верховный суд РФ в двух инстанциях принял решение об изменении территориальной подсудности дел заявителей ввиду того, что И.С. Пушкарев в силу занимаемых ранее должностей обладал контактами с представителями различных структур власти Приморского края, а также через подконтрольные средства массовой информации принимал меры по дискредитации следственных органов, что не исключало возможности использования связей с целью влияния на итоговое судебное решение. Все это, по мнению Верховного суда РФ, свидетельствовало о том, что позиция судей Приморского края в ходе рассмотрения уголовного дела и при установлении фактических обстоятельств не будет исключительно нейтральной. 

Верховный суд, ссылаясь на оспариваемые положения статьи 35 УПК РФ в их системной связи с положениями пункта 1 статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод в интерпретации Европейского суда по правам человека, в том числе по делу «Игорь Кабанов против Российской Федерации», пришел к выводу о необходимости направить дело для рассмотрения в Тверской районный суд Москвы. 

Такая практика применения судами оспоренных норм не единична. 

8 июня 2017 года Верховный суд Российской Федерации в апелляционном определении № АПЛ17-183 согласился с передачей уголовного дела из Республики Дагестан в другой субъект Российской Федерации исходя из того, что подсудимый работал в системе правоохранительных органов, возглавлял прокуратуру Республики Дагестан, избирался главой городского округа «Город Дербент», депутатом Народного Собрания Республики Дагестан, взаимодействовал с судами. 

26 июля 2016 года Верховный суд Российской Федерации согласился с изменением подсудности дела, по которому было установлено, что один из обвиняемых работал в должности начальника правового управления аппарата кабинета министров Республики Татарстан, является судьей Конституционного суда данного субъекта Российской Федерации, а также членом Совета судей Республики, имеет возможность оказания влияния на участников судебного разбирательства в случае рассмотрения уголовного дела судами Республики Татарстан; уголовное дело из подсудности Приволжского районного суда города Казани было передано для рассмотрения в Тверской районный суд города Москвы (апелляционное определение от 26 июля 2016 года № АПЛ16-310). 

Вместе с тем в других аналогичных делах последних лет, в которых к уголовной ответственности привлекались гораздо более влиятельные должностные лица, вопрос об изменении подсудности в связи с сомнениями в беспристрастности суда в соответствии с субъективным и объективным подходом вообще не возникал. Так, Александр Хорошавин, экс-губернатор Сахалинской области, вместе с экс-заместителем председателя правительства Сахалинской области С. Карепкиным и другими виновными лицами был осужден Южно-Сахалинским городским судом. Василий Юрченко, экс-губернатор Новосибирской области, осужден в Центральном районном суде города Новосибирска. Николай Денин, экс-губернатор Брянской области, был признан виновным в инкриминируемом преступлении Советским районным судом города Брянска. Андрей Нелидов, экс-глава Карелии, осужден по приговору Петрозаводского городского суда (…). 

Европейский суд по правам человека в ряде своих постановлений (Nota bene: защищая права граждан в их спорах с государством) на основании пункта 1 статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод сформулировал положение о том, что беспристрастность должна оцениваться, во-первых, в соответствии с субъективным подходом, отражающим личные убеждения или заинтересованность данного судьи по конкретному делу, а во-вторых, в соответствии с объективным подходом, который определяет, имелись ли достаточные гарантии, чтобы исключить какие-либо сомнения по данному поводу (…). Однако из правовых позиций Европейского суда по правам человека вряд ли вытекает вывод, к которому пришел Верховный суд РФ, о праве органов обвинения ставить под сомнение беспристрастность всех судей субъекта РФ и уж тем более фактически произвольно предлагать Верховному суду изменять подсудность уголовного дела. 

С учетом противоречивой практики Верховного суда РФ можно констатировать, что оспариваемые положения частей 1, 3 и 4 статьи 35 УПК РФ могут быть истолкованы contra legem (вопреки их буквальному смыслу) как позволяющие правоприменительным органам в отдельных случаях расширять исчерпывающий перечень оснований для изменения подсудности. И несмотря на то, что правовые позиции Верховного суда РФ сформулированы в вышеуказанных решениях достаточно неопределенно, они все же позволяют сделать вывод, что по ходатайству заместителя Генерального прокурора дело, отнесенное законом к подсудности судов общей юрисдикции одного субъекта РФ, может быть передано по решению судьи Верховного суда на рассмотрение в суд другого субъекта РФ. При этом неясно, какими критериями руководствуются органы прокуратуры и суд при определении объективной беспристрастности суда, а также в какой суд и какого субъекта Российской Федерации должно быть передано дело. 

Несостоятельность такого толкования и применения статьи 35 УПК РФ осознается и самим Верховным судом, а также федеральным законодателем. Постановлением Государственной думы Федерального Собрания от 3 апреля 2018 года № 3765-7 в первом чтении принят законопроект № 346533-7 «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации по вопросам подсудности уголовных дел», разработанный Верховным судом РФ. Из пояснительной записки к этому проекту следует, что недостаточно полная и четкая регламентация как оснований для принятия подобных решений, так и применяемой судом процедуры приводит к различному толкованию положений указанной статьи и, как следствие, к отсутствию единства судебной практики (…). В целях устранения неполноты правового регулирования Верховный суд в своем законопроекте рекомендует не утвердить складывающуюся практику по делам, аналогичным делу заявителей, а внести изменения в общий порядок изменения подсудности, установленный в частях 1–3 статьи 35 УПК РФ. В частности, пункт 2 части 1 данной статьи предлагается дополнить подпунктом «в», в соответствии с которым изменение территориальной подсудности уголовного дела допускается также в случаях, если имеются обстоятельства, которые могут поставить под сомнение объективность и беспристрастность суда при принятии решения по делу (…). Однако и в законопроекте остается неурегулированным вопрос о том, в какой конкретно иной суд должно направляться дело с принятием решения об изменении территориальной подсудности, если обвиняемый против передачи в этот конкретный суд возражает. 

Таким образом, установленный (…) порядок изменения территориальной подсудности дел в той мере, в какой им допускается возможность изменения подсудности не на основании прямого указания закона, а произвольно, по усмотрению заместителя Генерального прокурора РФ и судьи Верховного суда РФ, не может расцениваться как согласующийся с общеправовым критерием определенности, ясности и недвусмысленности правовой нормы. Тем самым создается предпосылка для избирательного правосудия и нарушения закрепленных Конституцией РФ принципов и положений (…)». 

Особое мнение судьи Конституционного суда Российской Федерации Ю.М. Данилова: 

«С принятым Конституционным судом Российской Федерации постановлением от 9 ноября 2018 года № 39-П по жалобам А.В. Лушникова, А.С. Пушкарева и И.С. Пушкарева не согласен, в связи с чем сообщаю следующее. 

1. В ходе исследования поставленных заявителями вопросов Конституционным судом РФ применен метод (способ) выявления так называемого конституционно-правового смысла оспоренной нормы. 

Подобные подходы вполне допустимы и широко используются в практике Суда в тех случаях, когда выявленный Судом смысл направлен на обеспечение гарантий прав и законных интересов граждан, а не на ограничение их. Однако в данном случае названный подход неприемлем, поскольку выявить указанный смысл можно только при условии, если правовая норма существует. Признав конституционно-правовую допустимость существования в уголовно-процессуальном законе такого основания для изменения территориальной подсудности уголовного дела, как наличие «экстраординарных» обстоятельств, и обнаружив отсутствие такового в УПК РФ, Суд вправе был предложить законодателю восполнить имеющий конституционное значение пробел в правовом регулировании посредством механизма, установленного статьей 80 Федерального конституционного закона «О Конституционном суде Российской Федерации». На деле же Суд самостоятельно сконструировал ранее несуществующую правовую норму, выйдя при этом за пределы своей компетенции, а затем уже принялся выяснять ее конституционно-правовой смысл, признав при этом изобретенный «фантом» соответствующим Конституции РФ (…). 

2. Суд, основывая свое решение также на сложившейся правоприменительной практике, по существу признал (в отсутствие нормы) допустимость существования в российской правовой системе судебного прецедента как источника права, что по меньшей мере дискуссионно, учитывая конституционные положения о разделении властей и компетенции судебных органов. 

Наличие пробела в правовом регулировании исследуемых отношениий, требующего законодательного восполнения, ранее было уже признано как Верховным судом РФ, внесшим в инициативном порядке соответствующий законопроект, так и Государственной думой РФ, принявшей его в первом чтении. 

К тому же, сконструировав новую правовую норму, Конституционный суд РФ не только призвал следовать ей, исключив иное ее толкование в правоприменительной практике, но и обратил ее действие вспять, не поставив вопрос о пересмотре состоявшихся в отношении заявителей решений, то есть придал обратную силу норме, ухудшающей их положение (а иначе зачем бы они жаловались?). 

Кстати, имеющиеся в постановлении ссылки на решения Европейского суда по правам человека не добавляют аргументации, поскольку содержащиеся в них позиции касаются необходимости обеспечения как раз прав граждан на беспристрастный суд, когда инициатива в изменении территориальной подсудности исходит не от обвинения, а от защиты. 

3. Формулируя так называемые экстраординарные основания для изменения территориальной подсудности уголовных дел, Конституционный суд РФ, естественно, не располагал тем широким арсеналом возможностей, используемых Государственной думой, Советом Федерации и Президентом Российской Федерации в законодательном процессе, что привело к неопределенности формулировок, которые вряд ли будут способствовать формированию единообразного подхода к решению названных вопросов в правоприменительной практике. 

В частности, в абзаце первом резолютивной части постановления Суд допустил возможность изменения территориальной подсудности дела, уже поступившего в компетентный суд общей юрисдикции. И это объяснимо, поскольку в противном случае пришлось бы изменять правила подсудности уголовных дел, что было бы очевидным выходом за пределы спора. Но, получив дело, суд общей юрисдикции обязан приступить к процедуре его рассмотрения. Однако уже во втором абзаце постановления Конституционный суд РФ, вопреки нормам, регулирующим порядок рассмотрения дел, предписывает рассмотреть вопрос об изменении территориальной подсудности Верховному суду РФ, запуская одновременно два процесса. 

4. В качестве основания для изменения территориальной подсудности Конституционный суд РФ указал на наличие фактического влияния обвиняемого или одного из нескольких обвиняемых (кстати, почему только одного?) на деятельность государственных и общественных институтов. 

Понятно, что фактическое влияние может быть установлено лишь на основе соответствующих фактов, обязанность доказывать которые в данном случае лежит на обвинении: какие это факты, какова их совокупность, а если их нет, означает ли это при любых обстоятельствах отсутствие угрозы гарантиям объективного и беспристрастного правосудия, как воздействие обвиняемого на государственные институты может повлиять на легитимность правосудия? И разве не является апеллирование обвиняемого к общественному мнению реализацией конституционной гарантии права на распространение информации? 

Очевидно же, что у обвинения гораздо больше возможностей воздействовать на формирование через средства массовой информации общественного мнения, чем у находящихся под стражей обвиняемых, в связи с чем решение вопросов защиты их права на беспристрастный суд является актуальным. Судебная практика свидетельствует, что в большинстве случаев основанием для изменения территориальной подсудности явился лишь один факт должностного положения обвиняемого. Но тогда почему же на «своих» территориях судят мэров крупных городов, глав администраций, федеральных министров? 

Упомянутое предписание Конституционного суда Российской Федерации не отвечает конституционным требованиям ясности, точности и непротиворечивости правовых норм, поскольку его механизм действия должен быть предсказуем и понятен субъектам правоотношений, а конституционная законность, равенство всех перед законом и судом и равноправие должны быть обеспечены при условии единообразного понимания и применения правовой нормы всеми правоприменителями. 

Таким образом, расплывчатость формулировки оснований для изменения территориальной подсудности приведет на практике к широкому и произвольному усмотрению правоприменительных органов, что вряд ли являлось целью Суда. 

5. Конституционный суд РФ в своем постановлении указал: в целях обеспечения публично-правовых интересов судебной власти решение о передаче уголовного дела в суд иной территориальной юрисдикции должно приниматься по обращению Генерального прокурора РФ или его заместителя на высшем уровне судебной системы – Верховным судом РФ. 

Предложенное регулирование означает: либо полномочий высшего судебного органа субъекта РФ для передачи уголовного дела внутри субъекта недостаточно, либо изменение территориальной подсудности по указанному основанию внутри субъекта РФ в принципе невозможно. Такой подход тем более неприемлем в условиях нынешнего построения судебной системы в стране, когда появились самостоятельные в территориальном смысле апелляционные и окружные кассационные суды. 

6. Построение уголовного процесса на принципах состязательности и равенства прав сторон с необходимостью требует наделения наряду с обвинителем также потерпевшего, подсудимого и стороны защиты правом заявлять ходатайства об изменении территориальной подсудности по названному основанию – фактическому воздействию на деятельность государственных и общественных институтов, создающему угрозу гарантиям объективного и беспристрастного правосудия. Понятно, что таких ходатайств, основанных на фактах использования обвинения, в частности средств массовой информации, для формирования мнения еще на стадии предварительного следствия появится такое количество, которое способно привести к разбалансированию деятельности Верховного суда РФ (…). 

7. И, наконец, последнее. Предписанный названным постановлением механизм рассмотрения подобного рода ходатайств выносит за скобки как не имеющее никакого значения мнение самих носителей судебной власти – судей того суда, к юрисдикции которого по установленной законом процедуре относится рассмотрение уголовного дела, то есть осуществление правосудия. Двумя росчерками пера (обвинителя и судьи Верховного суда РФ) оформляется подозрение (впрочем, даже утверждение) в отношении названных судей в необъективности и ангажированности, пусть и с отсылкой на какие-то существующие помимо их воли обстоятельства, способные породить сомнения в их легитимности. Между тем речь идет ни много ни мало об их компетентности, деловой репутации, чести и верности принесенной присяге: «Осуществлять правосудие, подчиняясь только закону, быть беспристрастным и справедливым, как велит мне долг судьи и моя совесть» (…)».

Автор: Евгений СИДОРОВ