Привет, Андрей!

«Здравствуйте», – произнес парень в бейсболке. Я улыбнулся, сказав «привет», но не узнал его. «У вас в наркологическом отделении лечился, – пояснил он, – тогда я употреблял «скорость».

«Андрей подозрительно косился на розетки, выключатели, присваивал воинские звания врачам – от лейтенанта до майора»

Под колпаком у всех

Его доставили по «скорой» в приемный покой из дома в сопровождении матери. Она сбивчиво рассказывала, что случилось, а он сидел, ожидая врача, раскачиваясь на стуле из стороны в сторону. 

Андрей (назовем его так) отлично учился в школе. После школы окончил вуз, стал инженером. Хорошим. В 25 лет на него обратили внимание китайские специалисты, предложив работу по специальности в приграничной провинции. Андрей принял предложение. 

Работал хорошо и много, уставал. Субботними вечерами заглядывал в ночной клуб. Там впервые попробовал цветные таблетки «скорости». Эмоциональный подъем, просветление заворожило его. Он часами прыгал на танцполе. 

В понедельник надо было идти трудиться. До субботы жить без наркотика не было сил, он стал принимать его по средам. Затем во вторник. И в четверг. Китайские коллеги стали смотреть на него подозрительно, тем более что с работой он перестал справляться. 

А потом явилась «измена». Принял дозу. Вместо эйфории пришла паранойя. Андрея озарило: за ним следят все – министерство государственной безопасности Китая и ФСБ, китайская полиция и российская милиция. Он сбежал с работы, пришел в гостиницу, где проживал, задернул шторы. Порвал футболку и тряпочками заткнул розетки, занавесил люстры, спасаясь от прослушивания и видеофиксации. Лег на пол в угол и стал ждать. Время шло, он лежал. Прошло двое суток. Андрей понял: надо уходить. Он вызвал такси до вокзала. 

Во Владивостоке, дома, он вновь закрыл окна и заткнул розетки. Мама не сразу, но вызвала «скорую». Та доставила его в наркологический диспансер. 

Инвалидность по собственному желанию?

Когда состояние пациента улучшается, его из палаты интенсивной терапии переводят в обычную четырехместную палату. Андрея не перевели ни через неделю, ни через месяц. Его мозг, обожженный наркотиком изнутри, продолжал бредить, не расставаясь с идеей преследования. Андрей подозрительно косился на розетки, выключатели, присваивал воинские звания дежурным врачам – от лейтенанта до майора в зависимости от возраста. 

Психоз не хотел уходить, несмотря на интенсивное медикаментозное лечение. Обозначился интеллектуальный дефицит. На вопрос, когда Наполеон вторгся в Россию, человек с высшим образованием называл 1967 год, испражнялся в углу, жевал полотенце. Тихая грусть – дали ему прозвище другие пациенты…

Синтетика – страшный наркотик. Выжигая мозг изнутри, она лишает человека критики к своему состоянию. На вопросы врачей, как он относится к произошедшему, Андрей отвечал: «Работал много, уставал. Выйду из больницы, снова начну употреблять». Ночами перестилал свою кровать, считая, что под простыней спрятан пакет со «скоростью», злился, что не может найти. Два месяца пациент уверял врачей, что его преследуют спецслужбы. Бредовое состояние плавно перетекало в хроническое. Для Андрея существовала реальная возможность стать инвалидом по психиатрическому заболеванию (наркомания) в 25 лет. 

Но наркологи не отчаивались. В научных статьях описаны случаи, когда наркоманические психозы длились до полугода, а затем обрывались, возвращая человеку ясность мысли. На врачебном консилиуме решили включить Андрея в психотерапевтическую группу, с которой занимался психолог. 

«Мозги не те»

На первом занятии его охватила паника: он покинул группу с уверенностью, что все ее участники – переодетые сотрудники госбезопасности. Поэтому на занятия он согласен ходить только с… мамой. После телефонного разговора с психологом мать согласилась присутствовать с сыном в группе.

В дополнение к групповым встречам психолог подолгу беседовал с Андреем, пытаясь направить ход его мыслей в сторону осмысления ситуации. Индивидуальные беседы, доброжелательная атмосфера в группе, обсуждение наболевших тем сделали свое дело. Однажды на одном из занятий Андрей произнес: «Я знаю, что за мной следят спецслужбы, только сомневаюсь, чтобы я был им очень нужен». 

Бред, преследовавший его без малого три месяца, под влиянием лекарств и групповой психотерапии дал трещину, стал распадаться. Андрей уже не держался за маму. К концу недели он полностью разуверился в преследовании, с улыбкой рассказывая участникам группы, как было страшно тогда и как хорошо сейчас, когда страх сдулся, как воздушный шарик. 

Дальнейшая групповая работа была направлена на отказ от употребления наркотика в будущем. После выписки Андрей три года ходил на групповую психотерапию в амбулаторном отделении наркологического диспансера…

 Сейчас он не употребляет наркотики, но они оставили свой разрушительный след в его голове. Работает не по специальности, говорит, что «мозги не те». Не помнит, куда что положил, чурается логики и математики, не может сконцентрироваться на поставленной задаче, не выносит длительных интеллектуальных нагрузок. Быстро устает. Плохо спит. 

Периодически испытывает желание употребить «скорость», в эти моменты молится и идет к психологу наркодиспансера, с которым установились теплые партнерские отношения. Посещает группу «Анонимные наркоманы» – добровольное сообщество выздоравливающих зависимых. Ему повезло. Пусть с большими потерями, но он одолел зависимость, нашел свое место в здоровом обществе. Привет, Андрей!

Автор: Александр КУБИКОВ, заведующий кабинетом профилактики наркологических расстройств КНД