Отроки во вселенной взрослых

В середине января такому государственному институту, как комиссии по делам несовершеннолетних, исполнилось 100 лет. Что такое один век в сравнении с тысячелетней историей воспитания подрастающего поколения? Тем не менее именно за этот короткий период сформировалась, пожалуй, лучшая система исправления оступившихся подростков.

Вообще-то, опыт ювенальной юстиции в нашей стране формируется уже более трех столетий. В конце XVII века уголовная ответственность наступала с семи лет – дело в том, что именно с этого возраста ребенок допускался до таинства исповеди. Постепенно возраст ответственности рос: с 11 лет, с 14. Преступивших закон отроков допускалось сажать в тюрьму. И не только. Они наравне со взрослыми лишались прав, состояния (если оно было), отправлялись на рудники. Вот только пороть их разрешалось не палачу, а полицейскому, и не плетью, а розгами (вероятно, такое наказание считалось более гуманным). Со второй половины XIX века для подростков были созданы специальные исправительные учреждения. 

Привычная нам воспитательная форма исправления юных правонарушителей вместо карательной появилась только после революции. Как мера по борьбе с беспризорностью 14 января 1918 года вышел декрет «О комиссиях для несовершеннолетних». Комонесы (так тогда назывались КДН), подчиненные Комиссариату народного просвещения, заменили суды и тюремное наказание для детей и подростков. Такая комиссия могла поместить беспризорника (именно они стали основным контингентом, с которым работали комонесы) в детский дом, в другую семью, устроить на работу, отправить в трудовой дом  для несовершеннолетних нарушителей (вспомним колонию, созданную  Антоном Макаренко). В дальнейшем исправительные методы стали все больше заменяться профилактической работой.

Кто более проблемный – дети или родители?

Вот уже 45 лет Ираида Кустовинова работает с детьми и подростками в муниципальном детском клубе имени Льва Кудаковского, что на улице Енисейской, куда пришла в 1972-м. Спросите, какая связь между комиссией по делам несовершеннолетних и дворовым клубом? Тут все просто: в кружках при клубе могли заниматься все желающие, однако особое внимание уделялось именно трудным подросткам.

– Вместе с общественниками (это обязательно были члены партии) мы ходили в рейды по неблагополучным семьям, – вспоминает Ираида Георгиевна. – При советской власти  проблемами воспитания подрастающего поколения была озабочена вся общественность. Среди тех, кто участвовал в наших рейдах, были капитаны дальнего плавания, директора заводов. Например, наш фотокружок вел будущий директор фабрики «Заря». Правовым ликбезом среди школьников и, что немаловажно, их родителей занималась настоящая судья. А на каникулах мы отправляли детей в экскурсионные туры по Приморью в сопровождении учителя географии. 

Поэтому, когда в 1994 году Ираиде Кустовиновой предложили войти в состав КНД Советского района, она, конечно, согласилась.  

– И 40, и 20 лет тому назад наше внимание в проблемных семьях привлекали в основном родители – те, которые пили, не работали, – рассказывает Ираида Георгиевна. – Дети же в таких семьях зачастую и по дому старались помочь, насколько были способны, и учились хорошо, на четверки-пятерки. Да и вообще, у нас возникало впечатление, что они во многих вопросах были ответственнее своих непутевых мам-пап. Старались  скрыть от нас их пьянство, а если не получалось, просили, даже умоляли не лишать их родительских прав. А встречались и такие семьи, где и родители вроде не пьют, и дом – полная чаша, вот только до ребенка там дела нет никому.

Помню, ходил ко мне в клуб парнишка. Приходит как-то, а на часах уже восемь вечера, клуб пора закрывать. «Мне, – говорит, – домой идти страшно». А от самого костром пахнет – картошку где-то в лесочке пек. Я беру его за руку и веду домой. На дворе осень, прохладно, темнеет рано, родители сами уже давно дома, а о сыне и не беспокоятся: мол, да что ему будет. Абсолютное равнодушие и в словах, и в глазах! Спустя год  мальчишку поймали на краже и отправили в спецшколу. Администрация той школы писала о нем хорошие отзывы. И знаете, я тогда за парня была искренне рада: там его точно и накормят, и вовремя спать уложат...

Сегодня внимание сместилось на детей. Основная проблема, которую приходится рассматривать на комиссии, – прогулы. Вспомните, лет 20–30 назад прогулять школу было почти преступлением для каждого ребенка. Даже для двоечников. Сейчас же прогулы уроков в порядке вещей. Почему так происходит? Снизился уровень ответственности у детей? Так, наверное, потому, что и родители относятся к посещению школы более свободно, нежели мы в свое время. Ведь единственным железным аргументом для того, чтобы оставить ребенка дома, тогда была высокая температура. 

Другая причина – родители заняты работой, собой, своими проблемами, и до детей опять нет дела. Вот случай, который мы рассматривали на недавнем заседании: девятилетняя девочка бродила одна по поселку Трудовое в девять вечера, пока неравнодушная женщина не подобрала ее и не отвезла в полицию. При этом мама – домохозяйка, других детей в семье нет. Спрашивается, что ей мешает отвезти дочь в школу, забрать или как минимум проконтролировать ее передвижения? 

Отчего дети убегают из дому?

Да-да, за то, что находишься в темное время суток далеко от дома без родителей, сегодня можно попасть в КНД. Кроме того, основанием для составления протокола может стать нежелание учиться (те же прогулы), хулиганское поведение (например использование ненормативной лексики). 

По словам Надежды Кондрашовой, ответственного секретаря комиссии по делам несовершеннолетних при администрации города по Ленинскому району, на недавнее заседание попали подростки, которые развлекались тем, что кидали с 14-го этажа на прохожих пластиковые бутылки с заледеневшей водой. Слава богу, ни в кого не попали!  Предстал перед комиссией и мальчишка, решивший попугать девочку электрошокером. В поле зрения КНД оказываются и те, кого ловят на употреблении спиртного (бутылки пива достаточно, чтобы повязала полиция), и те, кто переходит в неположенном месте железную дорогу, и те, кто попался на мелком воровстве. 

Как отмечает Ираида Кустовинова, с появлением в Советском районе крупных супермаркетов количество дел, рассматриваемых на заседаниях КДН, выросло. Мальчишки воруют не потому, что есть нечего, они идут на это, как говорится, на слабо – чтобы доказать свою якобы крутость. Причем воруют грамотно, стараясь не превысить критичный размер ущерба. Они знают: если стоимость украденного превысит 2000 рублей, против них могут и уголовное дело завести, а если похищено на сумму до 500 рублей, в этом случае штраф (который взыщут с родителей) составит 1000 рублей. 

– Стало больше бегунков – детей, убегающих из дома. Причем уходят зачастую, можно сказать, беспричинно: просто не хотят учиться, а родители от них требуют  этого, – рассказывает Надежда Анатольевна. 

– Чаще же уходят из-за того, что родителям нет до них никакого дела, – добавляет Ираида Георгиевна. – Как правило, мама находится во втором браке, все ее внимание занимает младший ребенок. И с отчимом отношения не складываются...

С кого брать пример?

По словам членов комиссии, сегодня значительно выросло количество рассматриваемых дел. 

– Да, и раньше дети и школу прогуливали, и из дому уходили, и хулиганили, однако в меньших масштабах. Если 20 лет назад комиссия собиралась каждую неделю, при этом рассматривала пять-шесть дел, сейчас – два раза в месяц, но на каждом заседании мы рассматриваем по 30 дел, а то и больше, – приводит статистику Ираида Георгиевна. – В Советском районе наибольшее количество правонарушителей дает пригород. Причина, вероятно, в том, что здесь наряду с коттеджными поселками большая концентрация маргинальных кварталов. 

Вообще, в своем микрорайоне Ираида Георгиевна знает практически все болевые точки. Впрочем, наверняка каждый член КДН может поведать о наиболее проблемных местах своего района. У Надежды Анатольевны, например, за почти четверть века работы накопился целый сборник рассказов о жителях нескольких бараков на улице Фадеева. Есть там малосемейки с определенным контингентом – в крохотных, менее пяти метров, комнатушках ютятся семьи, где граждане активно рожают, лишаются родительских прав, вновь рожают.  И опять для детских домов.

– Здесь никуда от преемственности не денешься, – сокрушается Надежда Анатольевна. – Дети учатся жить на примере своих родителей, а какой пример те могут им дать? У нас на учете есть семья: в свое время я начала работать с мамой, продолжила с дочкой, которая, в свою очередь, тоже уже стала мамой. Сейчас они впятером (женщины с сожителями и ребенок) как-то существуют в одной небольшой комнате. Скажите, чему девочка в такой семье может научиться? Да, мы боремся за семьи как можем. Если есть возможность, стараемся их сохранить. Отправляем родителей на лечение, контролируем, чтобы те доехали до наркодиспансера! Но если человек упрямо не хочет выплывать на поверхность, как его насильно заставишь?    

Есть, бесспорно, родители, для которых угроза лишиться детей становится мощным стимулом и для того, чтобы бросить пить, и для того, чтобы устроиться на работу. Но, к сожалению, их меньшинство. Если родители сознают свою ответственность за ребенка, сообща у нас получается выправить ситуацию: мы стараемся найти ребенку занятие по интересам, приобщаем его к спорту. Так что в нашей работе в целом результат все-таки плюсовой.

А Ираида Кустовинова по-прежнему каждое первое сентября отправляется в ближайшие школы набирать детей в свой родной клуб, следуя одному принципу: делом займутся – на глупости времени не останется…

Справка «В» 

Во Владивостоке работают пять районных и городская комиссия по делам несовершеннолетних и защите их прав (КНД и ЗП, коротко – КНД). 

Городскую комиссию возглавляет заместитель главы администрации Наталья Мальцева. В состав комиссий входят представители органов соцзащиты, образования, полиции, Центра занятости, здравоохранения, опеки и попечительства.

Автор: Анжелина ШИЛАН