Точный расчет Василия Холоши

Фразу «Этого не может быть!» Василий Иванович Холоша за 90 прожитых лет слышал, наверное, больше, чем маститые писатели-фантасты. Его предложения по модернизации флота, которые он запатентовал еще в СССР и за которые был удостоен правительственных наград, даже сейчас, в XXI веке, не утратили своей актуальности.

Несмотря на свой почтенный возраст, Василий Холоша бодр и полон творческих планов.

– Лучшим подарком к юбилею стало заявление правительства о том, что объем гражданских заказов на отечественных судоверфях возрастет в два раза, – признался Василий Иванович. И очень верное было принято решение построить в Большом Камне большой док. Ведь сегодня мы имеем лишь 300-метровый док в Крыму и два дока в Севастополе водоизмещением по 100 тысяч каждый. Я подсчитал, какой флот необходим стране, вышло, что не менее тысячи судов. В 1970-е годы, когда у нас была эта тысяча (и даже больше), мы зарабатывали на перевозках до трех миллиардов долларов в год. Теперь эти деньги утекают в другие страны: 94 процента мировых заказов на судостроение имеют Китай, Япония, Корея. Почти по три процента у Америки и Европы. На долю РФ приходится всего одна десятая процента от всего объема мировых морских перевозок. Кроме того, сейчас очень востребованы круизные суда, рост пассажиропотока составляет 30 процентов ежегодно. Так что нам тоже нужны такие суда.

Все мы родом из детства

В детстве Вася Холоша был любознательным ребенком, и пока его кипучую энергию не догадались направить в мирное русло, в доме с печным отоплением, где жила семья Холоши, случались пожары, устраиваемые маленьким непоседой.

– Как-то сжег в печке свое зимнее пальто, уж очень оно интересно полыхало, – смеется Василий Иванович. – В другой раз полыхнуло так, что соседям пришлось меня вытаскивать из комнаты через форточку.

К счастью, парень довольно быстро научился читать и переключился на книги, которых у его отца, офицера Красной армии, было очень много. Юный Холоша зачитывался рассказами о флоте, авиации, танках и другой военной технике. В пятом классе увлекся моделированием: изготавливал различные модели самолетов из бамбука и папиросной бумаги, крепил к ним резиномотор и запускал в небо.

Так, похоже, и привилась любовь к технике, которую не смогли отнять даже тяжелые годы Великой Отечественной. Семье красного командира пришлось нелегко: эвакуация, начавшаяся в июле 1941 года, привела на оккупированную фашистами территорию. Освободили только в январе 1943 года.

– После разминирования начала работать наша школа, и мы ударно, без каникул сначала прошли программу 8-го класса, затем без перерыва и 9-го.

Окончил школу Василий в числе лучших учеников: 14 пятерок и лишь две четверки. С таким аттестатом не стыдно было поступать в Одесский институт инженеров морского флота.

– В институте абитуриентам выделяли голые койки с панцирными сетками в больших, на 20 человек, комнатах. Еду готовили во дворе на кострах в солдатских котелках. Я подал документы на кораблестроительный факультет, но конкурс был громадный – в 1945-м году был настоящий наплыв массы демобилизованных фронтовиков, пожелавших учиться. Приехавшие вместе со мной поступать школьные друзья быстро сдались и вернулись домой. Я же упорно сдавал экзамен за экзаменом и, получив почти все пятерки, добился проходного балла и был принят на кораблестроительный факультет.

Грызть нечего, кроме гранита науки

Учеба и жизнь в голодной Одессе были непростыми, но на трудности не жаловались, а преодолевали их. Бывшие школьники взрослели быстро, теперь кроме учебы нужно было заботиться о себе самому, в том числе добывая пропитание.

– В столовой нас кормили пустым супом. Тарелок не было, горячее разливали в банки из-под селедки. На второе – пустая каша или макароны. Был и компот. От такого питания ноги еле держали, пришлось искать подработку. Так я стал экспедитором института, доставлял продукты с базы на склад, а по ночам кочегарил. На втором курсе из-за наступившего в зиму 1946–1947 годов голода мы чуть не завалили сессию. Голодали, бывало, по трое суток подряд, как результат – три двойки. Что делать? И тут нас с сокурсником Львом Сморщковым вызывает декан профессор Лаптев и спрашивает:

– Что, голубчики, происходит? Почему отличники скатились на двойки?

– Да болеем, – отвечаем.

А его самого от голода шатает. Он все понял и приказал написать заявления о болезни, что спасло нас от исключения из института. Позже мы оба закрыли сессию с хорошими отметками.

– Весной обменял свои хлебные карточки на пять килограммов пшена. Это позволило мне выжить, но затем много лет не мог даже смотреть на пшенную кашу. В другой раз обменял папину опасную бритву на муку, но, как оказалось, мне подсунули пыль, осевшую на мельнице при работе жерновов, непригодную для пищи.

Отъедался студент Холоша летом, проводя самые большие каникулы дома,

на Полтавщине. Здесь всегда было вдоволь картофеля. А помогая маме на колхозных работах и умело починяя обувь на заказ, Василий имел еще и кусок хлеба с маслом.

– С третьего курса мы проходили практику на Черноморском судостроительном заводе. Это было очень интересно и познавательно – добавляло практических знаний и умений.

Дипломная работа студента Холоши представляла собой проект лесовоза дедвейтом 4,5 тысячи тонн и состояла из 400 страниц текста и 12 чертежей. Защита дипломной работы прошла успешно, и в марте 1951 года курсант получил диплом инженера-кораблестроителя.

Добровольцем на Дальний Восток

И тут встал вопрос: куда ехать по распределению? Предложенные Туапсе и Баку Василию Ивановичу не понравились, а вот Владивосток показался перспективным городом, поэтому сам попросился туда и предложил своей избраннице Надежде совершить свадебное путешествие по Транссибу. Замуж пойти девушка согласилась, но на регистрацию забыла взять с собой паспорт, так что на новое место работы молодой специалист-кораблестроитель отправился в одиночку.

– Работать начал в Дальневосточном морском пароходстве в качестве корабельного инженера. Мне выделили стул и половину стола, так как в маленькой комнатушке механико-судовой службы нас ютилось четверо. Но работа была интересной, на неудобства мы не обращали внимания. Обслуживание судов – работа непростая, флот был старый, потому и проблем много. Кроме того, случались столкновения судов, и нужно было срочно решать, какой ремонт и какими силами произвести.

Смекалка часто выручала инженера Холошу. К примеру, ему поручили проверить остойчивость только что вернувшегося из ремонта пассажирского судна «Александр Можайский», но плавкран, который должен был кренить судно в разные стороны, сломался. Холоша попросил команду построиться и организованно перебегать от борта к борту, чтобы раскачать судно. Экипаж посмеялся, но просьбу выполнил. Благодаря этому необходимые замеры были сделаны и судно вовремя ушло в рейс с пассажирами. Кстати, работы у молодого специалиста было так много, что даже в загс он пришел в промасленной спецовке, отведя на регистрацию брака час обеденного перерыва.

Миллион – Родине

В январе 1959-го капитан группы наблюдения ДВМП Василий Холоша был откомандирован в КНР на судоремонтный завод города Дальнего (нынче Далянь) для приемки советских судов. Кроме наблюдения за сроками и качеством судоремонтных работ Василию Ивановичу приходилось согласовывать сметы работ. И за два года внимательность к цифрам капитана Холоши позволила сэкономить государству около миллиона рублей.

Вернувшись на родину, Василий Иванович получил новое назначение – помощником начальника Дальневосточного пароходства. И занялся организацией перевозки грузов в Восточную Арктику. Нагрузка была настолько большая, что в один из августовских дней 1963 года прямо в кабинете у Василия Холоши на несколько минут остановилось сердце.

– В санатории в поселке Горные Ключи меня быстро поставили на ноги. Однако в 1964 году нагрузка вновь достигла критического уровня.

Покой нам только снится

Василию Ивановичу предложили более спокойную работу – возглавить отдел кадров берегового состава.

– Это предложение меня сначала возмутило, ибо хотелось иметь пост по вопросам судостроения. Но подошло время писать кандидатскую диссертацию, и, лишь работая в кадрах, можно было вечера отводить науке, а не решению проблем пароходства. Вот и согласился. Затем меня перевели на партийную работу.

В 1973 году Василий Холоша возглавил технический отдел ДВМП, который решал вопросы модернизации судов. Техническому перевооружению флота тогда уделялось много внимания. Например, контейнеровозам типа «Пионер Москвы» повысили вместимость с 218 до 302 единиц, а контейнеровозам типа «Художник Сарьян» – с 820 до 1240. В 1979 году на верфи Джуронг (Сингапур) переоборудовали четыре универсальных сухогруза в специализированные контейнеровозы вместимостью 704 единицы каждый. Для этого судно разрезалось пополам и удлинялось на 16 м за счет новой цилиндрической вставки корпуса.

Вообще, цифры тех лет впечатляют. Итоги девятой пятилетки у ДВМП были таковы: основные фонды пароходства составили 1,9 млрд еще тех, советских рублей, в том числе 378 млн рублей – порты и 215 млн рублей – заводы. Флот был пополнен 74 судами и в итоге насчитывал 276 единиц плавсредств. Для сравнения: на сегодняшний день флот Группы FESCO (ДВМП) включает 20 транспортных судов. Просто в 79-м пароходство было государственным, а теперь это частная компания.

Многолетняя работа Василия Холоши была высоко оценена Советом министров СССР. За создание и освоение в эксплуатации высокоэффективных судов для перевозки контейнеров, грузов в пакетах, автомобилей и колесной техники он стал лауреатом Государственной премии.

– Радости домашних не было предела. Коллектив получил премиальные 10 тысяч рублей, которые были разделены на 25 человек. Я был рад, что в этот список попали мой друг – главный конструктор ЦКБ «Балтсудопроект» Вадим Мацкевич и специалисты Выборгского судостроительного завода.

В 1984 году представилась возможность отправиться в еще одну загранкомандировку – в Югославию, где Василий Иванович снова смог заняться строительством судов. Здесь же он начал собирать материалы для своей книги «Судостроение Югославии» (ее удалось издать лишь в 1992 году за свой счет).

На заслуженный отдых Василий Иванович ушел из АО «ДНИИМФ». Занимаясь научной работой, он, как никто другой, ощутил все «прелести» перестройки и лихих 90-х, чему даже посвятил несколько глав своей третьей, пока еще не изданной книги. Уйдя на заслуженный отдых, Василий Холоша продолжает сотрудничать с родным институтом, где его опыт и знания высоко ценят и часто обращаются к нему за консультациями по различным вопросам.

Автор: Вадим КОЧУГОВ