Барышня и капитан

Окончание. Начало в номерах «В» за 17, 24, 31 мая, 7, 14, 21, 28 июня, 5, 12, 19, 26 июля, 2 и 9 августа.

Анна, видя расположение парня к себе, решила не скрывать от него важное обстоятельство. Лучше сразу предупредить, чтобы потом не было обидных слов и расставаний:

– Он ушел от меня, потому что я не смогла забеременеть.

Ну, вот и причина развода. А говорили «довел до нервного истощения». Хотя, может, этим и довел. Никита отнесся к этому сообщению совершенно спокойно и лишь спросил:

– Это врачи так сказали? Кому-то из вас диагноз поставили?

– Нет, мы не ходили к врачам. Но детей же не появилось за эти полтора года.

– А почему ты решила, что причина в тебе? Это во-первых. А во-вторых, судя по тому, сколько времени ты провела одна в этой каморке, то детям особого шанса и не выпадало. Ну а в-третьих, если мужчина ценит женщину только за рожденных ему детей, то это неправильно. Между мужем и женой должно быть чувство друг к другу, любовь, уважение, доброта, согласие, а дети, если появятся в браке, – приятное дополнение к этому. Я так считаю.

Аня впервые перевела глаза на собеседника. Мысль о том, что причиной отсутствия детей мог быть Андрей, ей в голову до этого не приходила. Как-то принято считать, если в семье нет детей, значит, не может родить женщина. А ему ведь еще диагноз какой-то по почкам поставили, что тоже, наверное, могло повлиять.

Девушка смотрела на Никиту, и сознание как будто возвращалось в ее затуманенный мозг. «Так может, действительно в Андрее дело, а не во мне? Надо об этом подумать, надо разобраться в этом мне самой…»

– Никита, уже поздно, иди домой, я закроюсь, обещаю тебе.

***

На следующий день Никита загрузил в багажник своей недавно купленной подержанной «Тойоты-Короллы» елку, купил ворох мишуры и приехал под вечер во двор Миллионки. Окна знакомой квартиры были темны, Аня еще не вернулась с занятий по аэробике. Найдя подходящий сугроб под окнами, Никита устроил туда елку, привалив ее снегом под самые нижние ветви для устойчивости. Достал из коробки мишуру и стал заводить ее кругами вокруг дерева.

– А лампочки на елке будут?

Молодой человек повернулся на голос. Аня стояла и смотрела на его старания.

– Теоретически это возможно, если удлинитель из прихожей протянуть сюда, повесить гирлянду, и все будет светиться огнями, – Никита ответил девушке и продолжил как ни в чем не бывало спокойно укутывать елку серебристым дождем.

– Но практически, – он закончил занятие и приблизился к Ане, – лампочки на елке будут отсвечивать тебе в окна и мешать спать. А также пожирать электроэнергию в твоей квартире, за которую тебе придет огромный счет.

– Это не моя квартира, – ответила Анна. – Пойдем пить чай и любоваться видом из окна.

В душе Аня была благодарна парню, что он сдержал слово и пришел, как и обещал, на следующий же день. Было немного обидно, что он не пришел раньше, когда Андрей сказал свои жестокие слова и исчез в деревенском направлении.

Хотя откуда Никите было знать, что у нее происходит в семье. Это Светлана Сергеевна, организуя новогодний праздник, допытывалась у Ани, почему та отказывается играть Снегурочку. Ведь так здорово у нее это получилось в прошлом году, почему сейчас не хочет?

– Аннушка, я вижу, тебе не до праздника, – режиссер хоть и расстроилась, что такая типажная Снегурочка отказывается от роли, но настаивать не стала. – Ну, приходи просто так, посидишь с нами за столом, повеселишься.

– Спасибо, у меня совсем нет настроения. Я лучше дома Новый год встречу. – Аня не хотела распространяться о деталях, но опытную женщину не проведешь.

– Дома – с мужем? Или он в рейсе? – Светлана Сергеевна помнила о разговоре на берегу закрытой бухты. – Или твой Кобелинский все-таки сменил место жительства?

– Ну, зачем вы так? – Ане было неприятны эти вопросы, но и отвечать неправдой не хотелось. Развод уже состоялся, примирения не будет, зачем скрывать это от людей, которые ей ничего плохого не сделали, а наоборот, помогали в новом для нее городе. – Мы развелись. Так он решил.

Режиссер обняла Аню и сказала:

– Ну, я тебя поздравляю, моя девочка. Как говорится, если муж ушел к другой, то еще неизвестно, кому повезло.

Никита же только вчера узнал о прошедших событиях и теперь был полон намерений не отпускать нравившуюся ему девушку от себя.

– Анечка, – спросил он ее, сидя за столом, на который он добавил принесенные с собой печенье и фрукты. – Ты сказала, что это не твоя квартира. Можешь сказать, чья она?

– Доктора Веркина, друга моего мужа, – Аня запнулась и добавила: – Бывшего мужа. А точнее, бабушки доктора, Ирины Михайловны, балерины Большого театра. Ее уже нет в живых, но она жила в этой квартире.

Аня вдруг подумала, что ее нынешнее положение, несмотря на развод, в тысячу раз легче того, в котором лет пятьдесят назад оказалась в этих стенах молодая женщина с двумя детьми после расстрела мужа. А у нее всего лишь неудавшийся брак, да еще и с человеком, выходя за которого, она совсем ничего тогда не знала о нем. Да, ее решение было спонтанным, вынужденным, от безвыходности ситуации после окончания училища. Так что все справедливо.

Как можно сожалеть о том, чего и не должно было случиться? В их с Андреем союзе не было ни общих интересов, ни друзей, ни дружбы домами родителей, а главное – не было любви. Ни с его, ни с ее стороны, что уж лукавить?

Была сделка: ты меня спасаешь в трудную минуту жизни, а я служу тебе верной женой. Ему же хотелось потешить свое самолюбие и похвастать перед друзьями – вон какую штучку я себе урвал. Красавица! Москвичка! Балерина!

И все могло бы продолжаться, тихо-мирно, по старой русской поговорке «стерпится–слюбится». Если бы присягу верности соблюдали оба.

А детей в этом случайном браке, видимо, Бог не дал. И вот и все, спектакль окончен, занавес.

Эпилог

Через пять лет в один из предновогодних дней Аня с Никитой и двумя сыновьями-погодками пошли кататься на горках на центральную площадь города. Елка высотой с трехэтажный дом сияла огнями, на огромных ветках качались на ветру такие же огромные игрушки.

После веселой кутерьмы на самых маленьких горках мальчишки захотели пить. Подхватив на руки Сережу, младшего сына, Никита пошел к одному из киосков, где торговали напитками и пирожками.

Аня, ведя за руку старшего, четырехлетнего Павлика, шла вслед за ним. У киоска стоял мужчина и о чем-то разговаривал с продавщицей. Увидев подошедших покупателей, прекратил разговор и отступил чуть в сторону.

– Нам бутылочку воды, пожалуйста, если можно, не холодную. – Аня обратилась к продавщице, а Никита, опустив малыша на землю, стал доставать бумажник из кармана, чтобы рассчитаться.

Продавщица, грузная женщина в черном пуховике, поверх которого был повязан шелковый фартук в крупный красный горох, и такого же красного цвета мохеровом берете на толстой подкладке, с досадой махнула рукой на мужчину, стоящего у края прилавка:

– Андрей! Чего встал как вкопанный? Сказано тебе – иди, занимайся математикой с Данилкой. На бутылку все равно не дам, и не проси!

Аня мельком взглянула на мужчину. Двух секунд было достаточно для того, чтобы оба узнали друг друга. Не выдавая себя ни единой эмоцией, Аня взяла из рук мужа открытую бутылочку с водой и стала наливать ее в пластиковый стакан для сына. Никита не заметил пересечения взглядов жены и ее бывшего мужа и стал отсчитывать нужную сумму продавцу.

– Ты не понял, что ли? Не мешай мне работать, иди домой, не ясно тебе? – И продавец протянула руку за купюрами.

Андрей развернулся и пошел прочь.