Сергей Шнуров: Снова живы для наживы
Лидер «Ленинграда» откровенно рассказал о славе, деньгах и любимой женщине
Сергея Шнурова и группу «Ленинград» любят или открыто, или тайно – кому как позволяет социальный статус. Но известно, что даже бывшая супруга президента России лояльно относилась к эпатажному артисту за его искренность и очевидную «русско-народность».
Правда, за минувшие 20 лет (а именно столько Шнуров является лидером «Ленинграда») он заметно обуржуазился. И во многом благодаря своей изящной и аристократичной жене Матильде. Балерине, кстати. Теперь в его гардеробе не только колоритные майки-алкоголички и треники, но и роскошные смокинги. И именно прекрасная Матильда вдохновила друга семьи Максима Семеляка на написание книги «Ленинград. Невероятная и правдивая история». Вышла она аккурат к 20-летию коллектива.
Что ценно больше всего
– Сергей, как появилась идея книги?
– Я бы мог сказать, что возникла такая необходимость, творческая задача. Но на самом деле инициативу взяла в свои руки моя жена. Она сказала, что в ее юности была книжка с фотографиями про группу Prodigy, и она зачитала ее до дыр, а вот про «Ленинград» такой книжки с картинками нет. И выступила продюсером этого проекта. Надавила на Семеляка – у Матильды есть средства давления. В итоге Максим написал книгу, а она выбрала фотографии. Там есть и мое любимое фото 1976 года: я стою под елкой рядом с ватным Дедом Морозом.
– Споры с автором были? Все-таки книга отчасти и о вас лично…
– Нет, споров не было. Максим мой друг. И собутыльник. И это я ценю даже больше. Споры у нас возникают, но мы находимся в этом диалоге почти 20 лет. Проблема была с авторами некоторых фото, но мы ее решили. Дали объявление в соцсетях, чтобы авторы фотографий нашлись. И они нашлись.
По коммерческим соображениям
– Как группа «Ленинград» менялась за эти годы?
– Главное, что страна изменилась. Например, люди стали «более лучше» одеваться. Если говорить о группе и творческом методе, то он не изменился. Мы как были оголтелыми постмодернистами, так ими и остались. А вот страна заметно изменилась, и нельзя было на это не обратить внимания. Изменился и ландшафт. В Питере на углу Фонтанки и Апраксина переулка уже не собираются стайки алкашей, которые обсуждают геополитику, этот вид вымер. Поэтому мы переключили свое внимание на большие социальные агломерации.
– «Ленинграду» 20 лет. Но группы могло бы сегодня и не быть. Ведь вы ее дважды распускали. И собирали снова. Почему?
– Причин несколько. Одну из них я пишу на своих плакатах: «Снова живы для наживы». То есть по коммерческим соображениями. Если конструкторское бюро и директор автозавода принимают решение выпустить новый автомобиль, какую они цель преследуют, какие задачи решают? Правильно: продать. Не продается автомобиль? Значит, он никому не нужен.
Звезды не интересны
– Книгу писал ваш друг. А вы правки какие-то вносили?
– Я склонен доверять людям. И не привык вмешиваться в процессы. И что я там могу поправить? Только на полях уже напечатанной книги. В ней есть взгляды, которые противоречат друг другу. Но там же описаны события 20-летней давности. И когда ты читаешь какие-то главы, вспоминаешь все и думаешь: «Неужели это было со мной?»
– Звездной болезнью ваши музыканты не заболеют после того, как прочитают о себе в книге?
– Звездная болезнь имеет место быть в жизни. Но мы стараемся от таких людей избавляться. Если я выхожу на сцену и вижу, что мы играем с какой-то звездой, то мне это становится неинтересно. Мне тяжело выступать со звездами.
– У молодых российских музыкантов есть шанс попасть к вам в группу?
– Нас уже 24 человека в группировке – куда больше? Зачем увеличиваться? Нам надо сокращаться. Даже хочу собрать репетицию и посмотреть, кто что из музыкантов делает. Времена такие…
Нужно ли слушать родителей?
– Среди ваших поклонников много подростков. Как к этому относитесь?
– «Ленинград» – это как водка. Она должна быть в жизни, но не должна затмевать все остальное. Она хороша, когда уместна и в меру. Но это не проблема водки, что ее пьют, в том числе и некоторые подростки. И даже книга «Ленинград» – она «18 плюс». А в 16 ее можно только потрогать. Но не надо преувеличивать мое место и мою роль в формировании сознания молодежи. У молодежи свои кумиры. И если там и есть Сергей Шнуров, то это не очень большая часть их жизни, поверьте мне.
– Что посоветуете молодым от себя лично?
– Мир так быстро меняется, что в нем трудно ориентироваться. И молодые люди гораздо лучше ориентируются в современности, чем старшее поколение. И я тоже живу какими-то своими старыми представлениями. Поэтому посоветую только одно: не слушать родителей. Даже если родители говорят молодым: идите туда-то, нужно сто раз подумать. Потому что родители живут старыми представлениями.
Такой порядок букв
– Можете охарактеризовать ваше отношение к нецензурной лексике? Например, в вашей относительно новой песне «Экстаз» пять запрещенных слов…
– Это не страшно, это еще в зоне погрешности. Но законы ужесточаются. Недавно даже «Ютюб» прислал мне письмо с сообщением о том, что с русским языком нужно быть поаккуратнее… Но тут важна уместность, чувство вкуса. И вот к этому нет никаких инструкций. Если человек обаятельный, умеет говорить, то неважно, какие слова он использует. Главное – быть понятным. Язык – это средство коммуникации. Если у тебя нет задачи кого-то обидеть, то любое нецензурное слово – это всего лишь слово, просто порядок букв.
– Когда выезжаете на гастроли за границу, поете на английском?
– Нет. Невозможно представить, что к нам приедет группа Depeche Mode (а это будет скоро) и начнет петь по-русски. Я русский, я пою на русском, и я этого не стесняюсь. Наша задача в том, чтобы любой иностранец на концерте нашей группы почувствовал себя русским. И мы с ней справляемся. В Германии, например, «Ленинград» любят не только русские, но и немцы. Так исторически сложилось. Что касается Америки, то там нас слушают в основном русские. А вот на днях играли в Тбилиси. Там, как ни странно, на концерте были одни грузины. И было интересно наблюдать, как наши песни зал поет с грузинским акцентом…
Автор: Мария ДОНСКАЯ, ИА «Столица»
