Слезы и вдохновение приморской Кармен

Еще пять лет назад культурный Владивосток мог лишь мечтать о собственной самой настоящей приме-балерине. Легкой как перышко, изящной, артистичной, способной передать и невесомость Одетты, и земную суть Кармен. А сегодня имя Ирины Сапожниковой известно в нашем городе каждому любителю балета. Ее невозможно не запомнить. Когда Ирина на сцене, от нее не отвести глаз!

Не слишком балетная. Но очень упертая

– Мне кажется, я родилась со стремлением выйти на сцену, – рассказывает Ирина. – Сколько себя помню, все время танцевала и выступала – перед телевизором, изображала Аллу Пугачеву. Была этакой кривлякой в хорошем смысле слова. Родители заметили мое увлечение и в четыре года отдали меня в лучший в нашем городе хореографический ансамбль «Вдохновение». Я влюбилась в сцену в первый же день! Не поверите – в школе уроки прогуливала, чтобы успеть на репетиции.

– И в какой момент любовь к танцу привела вас в балет?

– Мы жили в небольшом городке в Оренбургской области. А в Уфе, где есть великолепное хореографическое училище имени Рудольфа Нуриева, жил мой дядя. Так получилось, что он принимал участие в ремонте его здания. Впечатлился увиденным, приехал к нам и сказал: давайте Иру определим туда, раз ей так нравится танцевать. Меня повезли в Уфу показаться. И я прошла, но с таким скрипом… Директор училища, поглядев на меня, заметил, что танцевать можно научить и медведя, главное – музыкальность и координация. По физическим данным я была не слишком балетной: не было растяжки, гибкости, выворотности. Два года училась вставать в пятую позицию, столько слез выплакала, пока ломала свое тело… В общем, меня взяли именно за музыкальность.

Пятым лебедем в третьем ряду?

– Когда вы поступили в училище, вам было…

– Одиннадцать лет. Можно сказать, успела вскочить в последний вагон уходящего поезда.

– И ваша жизнь кардинально изменилась. Говорят, что балетных еще на уровне училища ломают. Тело – в буквальном смысле, душу – в переносном, заставляя привыкать к жесткой дисциплине, к постоянным репетициям.

– Да. И мне было очень трудно. Самое сложное в училище то, что ты сразу попадаешь в атмосферу конкуренции. Ты должен выживать и проявлять характер с первых же дней. Если тебя устраивает провести всю жизнь в кордебалете пятым лебедем в третьем ряду, можно и не меняться. Но если хочешь большего, придется измениться внешне и внутренне, найти в себе стержень.

Мало того, первый год учебы я, пока семья еще не переехала в Уфу, жила в интернате. Я домашняя мамина девочка: завтрак всегда готов тогда, когда ты проснешься, вещи всегда выстираны, мамина рука всегда рядом, чтобы пожалеть. А тут резко и сразу ты все должна делать и думать обо всем сама. О том, что надо выстирать, убрать, и жаловаться некому, завтрак в столовой строго по расписанию, опоздаешь – твои проблемы. В общем, из ребенка я резко стала взрослой. Поневоле. Не подумайте, что жалуюсь, наоборот, все эти трудности готовили нас к вступлению в довольно жестокий театральный мир, где ты или остаешься пятым лебедем, или выпрямляешь спину и идешь вперед. Если хочешь чего-то добиться.

Балетная дедовщина

– Где больше слез – в пору учебы или уже в театре?

– В театре. Знаете, как было? Я была отличницей, красный диплом, в театр летела на крыльях мечтаний. И сразу поняла: тут все по-другому, никто с тобой возиться (отдельно заниматься, уделять время) не будет. Мой педагог в училище Галина Сабирова – просто моя вторая мама, опекала меня, помогала постоянно. Но в театре, где она тоже работала, уже никак меня не выделяла. Понимаете?

Первые два года я стояла в кордебалете, прошла эту школу от «Жизель» до «Спящей красавицы». Изредка мне давали небольшие сольные партии. Из звездочки училища – да в кордебалет! А балерины, которые много старше и уже на пороге пенсии, на тебя покрикивают, ведут себя конфликтно, то есть ты сталкиваешься с той или иной формой дедовщины. И это сложно, очень сложно.

Перерастать из танцовщицы кордебалета в ведущую балерину было невероятно трудно. Ведь пришлось бороться не только с внешними обстоятельствами, но и с самой собой, со своими комплексами. Тебе дали первый ведущий спектакль, первые прогоны – и все на тебя смотрят, обсуждают. Нужно быть сильной, чтобы все это вынести.

Что мне помогло? Конкурсы! Я начала ездить на конкурсы сразу, как пришла в театр. Да, это были бесконечные слезы и стресс: все уже в отпуске, лето, а ты на сцене, готовишься к конкурсу дни напролет. Но сам конкурс – это счастье для молодого артиста. Если я когда-нибудь буду работать педагогом, буду своих воспитанников отправлять на конкурсы как можно чаще. Понимаете, это такая школа, опыт бесценный! Его годами можно получать, а в нашей работе время – особая категория. Век артиста балета краток, и я обостренно чувствую течение времени.

Для меня вообще месяц или год строится не по дням недели, а по репертуару. Я живу от спектакля к спектаклю: завтра у меня «Корсар», через пять дней «Лебединое озеро», нужно успеть перестроиться и набраться сил. И так время просто пролетает. Прошлый год был очень насыщен спектаклями и пролетел незаметно.

– В прошлом году вы как раз станцевали «Кармен-сюиту».

– О, «Кармен»! Это особенный спектакль, он стал для меня событием. Первые спектакли я танцевала сразу после Дианы Вишневой и, разумеется, ужасно комплексовала, волновалась, сомневалась во всем, не могла расслабиться, мне казалось, что все не то и не так. Кармен забрала у меня силы, но она же подарила и вдохновение. Серьезно, это спектакль, который заводит тебя, заставляет летать.

У меня две «Кармен-сюиты» в день, очень трудно, она ведь требует от балерины не просто технику, а еще и эмоции зрителю выдать, показать не абстрактную испанку, а именно Кармен. В ней так много женского! Нужно быть соблазнительной, ведь в каждом из трех своих партнеров на сцене я должна зажечь чувства, но при этом не выглядеть вульгарной или пошлой. Готовясь к роли, я читала, что писала и говорила о ней Майя Плисецкая. Так вот, она подчеркивала, что Кармен в принципе не может быть пошлой. Да, это свобода, это красивое тело, но ни грамма откровенного секса. Очень сложно стоять на этой грани, но тем и прекрасна эта роль. Она дает столько счастья!

Полкило краба за один присест

– Поговорим еще о стереотипах балета? Считается, что это полное самоотречение в смысле удовольствий, например в еде. Балерины живут на воде и яблоках…

– Лукавить не буду: балерины следят за своим весом и формой. Есть счастливицы с идеальным метаболизмом, им не приходится себя ограничивать, у них сгорают все калории, любое пирожное рассасывается. Я не из таких. И если после отпуска, дней рождения набираю лишнее (а я это чувствую сразу, кости чувствуют), приходится заниматься собой всерьез. Но знаете, я счастливый человек: я люблю есть. Иначе где взять энергию для танца? Просто придерживаюсь правил: есть можно все, но в меру, лучше в первой половине дня, после 18.00 – ничего калорийного, однако овощные салаты, яблоки никто не отменял. Вообще, если бы я не была балериной, я была бы большой, правда. Очень люблю вкусно поесть!

– А вкусно приготовить можете?

– Могу! Правда, сейчас готовлю нечасто, но если выдается случай… Моя мама очень вкусно готовит, а главное, полезно. И меня научила. А я сама люблю экспериментировать. Если приходят гости, на столе обязательно будут разные холодные закуски, интересные бутерброды и канапе. Обожаю морепродукты, особенно краба. В этом смысле мы с Владивостоком нашли друг друга. В Уфе купить хорошее крабовое мясо – проблема. А здесь такое счастье! В день зарплаты или премии я всегда покупаю очищенные фаланги и могу съесть сразу полкило. Пища богов!

– Есть еще стереотип о балете: разорвал сухожилие, температура – не имеет значения, идешь и танцуешь.

– Да. Тьфу-тьфу-тьфу, с травмами не приходилось танцевать, но с температурой было и с безумными мозолями. Принял таблетку, пшикнул заморозкой – и вперед. Хорошо, что у нас, на Приморской сцене, отличный врач, два прекрасных массажиста, за нашим здоровьем действительно следят, очень заботятся.

Знаете, вся наша работа в балете через боль. Иногда станцевать с температурой легче, чем целый день репетировать, когда уже в пуанты не можешь залезть, потому что на ногах живого места нет, но надо…

– Еще один стереотип: балет не оставляет в жизни места ни для чего другого.

– Это не стереотип, а правда. Балерины, если хотят чего-то добиться, жертвуют личной жизнью. Мы ведь не обычные девушки. Не можем сбежать с репетиции на свидание или вечером готовить ужин. У меня вечером спектакль с 19.00 до 23.00. А за день до спектакля мне нужно выспаться, не могу гулять до ночи, мне нужно настраиваться…

Если бы я была менее фанатично предана балету, жизнь сложилась бы просто по-другому, у меня уже были бы муж и дети. Но я не стала бы тем, кто я сейчас. И поскольку я очень много трудилась ради этого, пока не представляю своей жизни без балета. Сейчас я чувствую себя полноценной и счастливой на все сто.

– Бытует стереотип о жутких отношениях между коллегами в балете. От стекол в пуантах до бог знает чего…

– Я всегда настолько была недовольна собой, что сама успешнее кого бы то ни было себя грызла. На чужую зависть просто не надо тратить энергию, вот и все. Я стараюсь всегда радоваться чужому прогрессу и видеть в этом стимул для саморазвития. Если ты самодостаточен и живешь в гармонии с собой, никому не будешь завидовать.

Счастье жить у моря

– А что еще вы любите кроме балета?

– Со школы люблю читать стихи, обожаю Цветаеву, Ахматову, Есенина. Если вдруг нет вдохновения, беру в руки томик стихов. Люблю читать биографии, находить в них примеры для подражания.

А во Владивостоке мне очень нравится проводить время рядом с водой. Это ведь большое счастье жить у моря, вы, коренные владивостокцы, счастливцы. Я каждый день в восторге смотрю на пейзаж за окнами театра – это море! Вода так успокаивает. У меня есть машина, и мы с друзьями часто ездим к морю. А как потеплело, уже и по воде ходим, разуваемся и заходим по колено. Вода снимает усталость, заряжает, дает силы.

– Вам хорошо во Владивостоке?

– Первые два года я плакала, не могла привыкнуть, да и с работой было сложно. А сейчас я просто влюблена в город. В нем столько солнца!

Автор: Любовь БЕРЧАНСКАЯ